Южная пустошь 7 (СИ) - Цветкова Алёна

— Спасибо тебе, — прошептала королева амазонок, — ты не представляешь, Елина, как много ты сделала для меня, моей семьи и моего народа…

Я улыбнулась. Если бы не Аррам… Это ведь он убедил меня, он проделал со мной большую половину пути. Он поддерживал во мне веру в самые трудные моменты, когда я готова была отступить.

Но когда я произнесла это вслух…

Вайдила рассмеялась.

— Мой возлюбленный супруг без всякого сомнения достоин всех твоих слов, но если бы не ты… Елина, ты еще не понимаешь, что именно ты сделала! Хотя нашим предводителем стал твой брат… Кстати, он гений! Его кровь способна творить чудеса в управлении войском, и… Но об этом мы поговорим потом. — королева амазонок приглашающе взмахнула рукой. В их землянке тоже была всего одна комната, поэтому я, задавив в себе смущение, присела на край супружеского ложа. — Каждый человек в этом лагере пришел сюда только потому, что поверил в тебя. Именно в тебя, Елина…

— Ты еще услышишь, что тут говорят про тебя, — фыркнул Аррам. — И хотя я согласен в большей частью слов, но некоторые особо болтливые сплетники наделили тебя поистине огромной силой. И если ты, вдруг, одним взмахом руки, изменишь зиму на лето, никто не удивиться.

Я поморщилась и хотела возразить, сказав, что слухи всегда слишком сильно преувеличивают, но Вайдила перебила меня, не дав произнести ни слова.

— Подумаешь, зиму на лето, — фыркнула она и рассмеялась, — это такая мелочь. Ты же видел опыты Идора! Думаю, никто не удивиться, если ты, Елина, одним махом уничтожишь всех магов или избавишь нас от этой напасти так, что нам и воевать не придется.

— Это точно, — подхватил ее смех Аррам.

Я через силу выдавила улыбку. Потому что внутри меня опять разливался тихий, еле заметный звон разбуженной интуиции. Но я опять потеяла мысль, которая ее разбудила.

Мне нужно уединиться и очень хорошо подумать. Что-то я упустила из виду. Что-то очень важное.

Но пока у меня не было времени на размышления. Я механически улыбнулась, и кивнула Вайдиле, которая все это время что-то говорила…

— Мы уже почти отчаялись, Сердце пустоши уничтожало нас. Там невозможно находиться слишком долго, сам воздух начинает отравлять тебя. И когда я готова была бросить вызов Вижелле и погибнуть на поле боя вместе с жалкими остатками своей армии, вернулся Аррам. Его слова о том, что ты собираешь людей против магов, окрылили нас, — сдержанно улыбнулась королева Кларин, — подарили надежду на победу. И мы сразу же отправились в путь.

Аррам, сидевший рядом с Вайдилой, накрыл тяжелой, мозолистой ладонью наемника ее крепкую ладошку и улыбнулся.

— По дороге, — он хмыкнул, — навестили одну нашу общую знакомую, которая оставила кисти и краски и снова взяла в руки меч. А она собрала тех, кто еще оставался на нашей стороне.

— Госпожа Олайна⁈ — ахнула я. — Она здесь⁈

— Конечно, — кивнул Аррам. И добавил с тяжелым вздохом, — правда сейчас она дни и ночи сидит рядом с госпожой Хелейной…

— Мне сказали она плохо себя чувствует…

— Очень плохо, — Вайдила отвернулась, — если бы не маги… Но тебе лучше спросить Идора или Илайю… Это они привезли Хелейну в лагерь.

Я кивнула.

Мы еще немного поболтали. Обсудили последние новости. Я не стала скрывать от Вайдилы проблему с ельками, и она пообещала вытрясти из своих все монетки до единой, чтобы мы могли подтвердить или опровергнуть наши догадки.

Истинный Князь Славии Го Ла Хоф жил чуть поодаль от всего остального лагеря, потому что помимо землянок, которые я, как ни старалась, но так и не смогла обнаружить в редком кустарнике, здесь располагались загончики для измененных тварей, которые, хотя и вели себя довольно мирно, пугали людей одним жутким видом. Жрецы усиленно наращивали мощь своего отряда и готовились к предстоящему сражению с магами Великого отца. И предавались этому со всей ответственностью: большая часть юных жриц оказалась беременной. Князья торопились произвести на свет потомство, чтобы получить право лишать жизни других.

— Го, — закончив с приветствиями, я первым делом решила предостеречь юного князя от ошибок в управлении страной, — тебе не стоило давить на свои подданных, заставляя их рожать прямо здесь, в лесном лагере… Да, ты может быть приобретешь много, получив в свои руки силу, способную отправить измененных тварей в убийственную для магов атаку. Но как бы ты не потерял больше… понимаешь, продолжение рода — не тот аспект жизни, в который правитель должен вмешиваться. На рождаемость надо влиять не прямыми приказами, а косвенными методами…

— Благодарю, Елина, — склонил голову Го, — за совет. Ты, вне всякого сомнения права, но я не заставлял своих людей…

Его жена, хлопотавшая у невысокого, едва по колено, столика, пока мы с Го восседали на единственном месте в землянке, пригодном для заседаний, — на кровати, не поворачивая головы, тонким, мелодичным голосом подтвердила:

— Мой муж говорит правду, ваше величество… Меня, и других женщин и мужчин нашего княжества, ведет не воля князя, а ненависть. Пусть мы не успели узнать своих родителей будучи взрослыми и полюбить их не детской, безусловной любовью, а так, как они того достойны, но их кровь в наших жилах и их смерть в попытке защитить нашу землю пробуждают в нас жажду мести. И если для этого нужно выносить ребенка и родить его в чистом поле… то я готова рискнуть. И мои подруги — тоже.

Она повернулась к нам. Пламенная речь зажгла огонь в ее глазах. А легкая улыбка, игравшая на губах, превратилась в оскал. Теперь я никогда и ни за что не смогла бы назвать жрицу просто милой девочкой, которой повезло завоевать сердце истинного княжича правящего рода. Нет, передо мной стояла юная, хрупкая, тонкая, да еще и беременная, но самая настоящая истинная Славская княгиня — правительница, способная подхватить знамя, выпавшее из рук супруга, и вести за собой армию жрецов, по праву принявшего ее рода.

— Ли, права, — кивнул Го. Назвав жену коротким именем он дал понять нам обоим, что считает меня другом не только себя лично, но и всей правящей семьи. — Я никого не заставлял. Напротив, я хотел оставить наших женщин в безопасном месте. Чтобы было кому сохранить наш народ и наши традиции, если с нами вдруг что-то случится. Но они отказались.

— Наше место рядом с супругами, — качнула головой Ли, снова превращаясь в обманчиво беззащитную девочку. — А народ и традиции сохранят те, кто остались в храме. Они еще слишком малы, чтобы выйти на дорогу крови, но наставники не дадут им забыть о долге перед нашим народом и нашей страной.

Я кивнула.

— Много людей с вами пришли? — перевела я разговор на другое.

Го кивнул:

— Мы забрали всех, кто способен был выдержать испытание и пройти по дороге из храма в мир. Это почти три сотни жрецов. Но около трети из них еще слишком малы, чтобы заводить семьи. И я решил, что им не место на поле битвы, они будут строить храмы и учить людей общению с Богами.

— Храмы… — я улыбнулась. — Я помню, как мы с тобой мечтали, что большой храм, посвященный Богам, будет в каждом городе.

— А малый — в каждом поселении, — с улыбкой кивнул Го Ла Хоф.

— Го, Елина, — Ли закончила собирать на стол, — прошу вас к столу. А завтра, на рассвете, если ты позволишь, — повернулась она ко мне, — мы с Го покажем тебе наш храм…

Го подал мне руку, помогая встать, подвел к низкому столику и легко уселся на пол, приглашающе взмахнув рукой. Я, благодаря долгой практике в Аддии, тоже не осрамилась и опустилась на пол вполне нормально. Не грациозная лань, конечно, но хотя бы не деревянная колода, рухнувшая на землю всем своим весом. Следом за мной легко и естественно присела и Ли, свернув ноги крендельками.

В отличии от Аддии в Княжестве Славия сидели не на коврах, а на твердом полу. И без подушек. Неудобство таких традиций моя попа ощутила почти сразу. Но я сделал вид, что не чувствую боли и с улыбкой принялась за еду.

— Мы построили малый храм недалеко от лагеря и проводим службы каждый день на рассвете, — когда первый голод был утолен, продолжил разговор Го.