Аколит в крови по локоть (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Сотворив огненный шар, я в его неярких пурпурных отблесках внимательно огляделся и даже проверил стропила, но в итоге моё внимание привлекли разве что набросанные в угол гнилые доски. Только нет, конечно же — нет. Никто там стоивший целое состояние дурман прятать бы не стал.

В соседнем складе наблюдалась примерно такая же картина, разве что в нём темнел спуск в подвал. Увы, тот оказался ещё даже более пуст, нежели помещение наверху.

Потайная комната? Даже не смешно.

Развалины с обвалившейся задней стеной были захламлены не в пример сильнее, но тайник не отыскался и там. Подвал и вовсе подтопило, я спустился до середины лестницы, огляделся с неё и подался обратно. Под ногой треснула и едва не обломилась гнилая ступень, не иначе от страха меня и осенило. Подвалы были в двух складах из трёх, а в первом на месте люка валялись обломки досок!

Так себе тайник? Никто бы там ничего ценного прятать не стал? А вот сейчас и посмотрим!

Я вернулся в самое дальнее от реки здание, натянул пошитые из пропитанной каучуком ткани перчатки и взялся раскидывать доски. Под ними обнаружилась деревянная крышка люка — загнал в щель остриё ампутационного ножа, изловчился и под скрип ржавых петель её приподнял. Пахнуло снизу как-то совсем уж нехорошо, к затхлости и сырости примешалось что-то сродни зловонию разлагающейся плоти. Едва-едва уловимо, но всё же примешалось.

Забралась и сдохла крыса? Или всё дело в грунтовых водах?

Я отправил вниз огненный шар, благо в полной мере освоенный приказ контроля позволил ничего им не зацепить. Следом спустился и сам, огляделся в неярком мерцании заклинания. Воды в подвале не было, а вот всяческого хлама обнаружилось преизрядно. Под лестницей лежали человеческие останки.

Сердце подскочило к горлу и часто-часто забилось, огненный шар под потолком замигал и задрожал, это заставило собраться и взять себя в руки.

А ну как простой бродяга?

Приблизился, изучил полуистлевшую одежду, затем и сам костяк. Невесть с чего создалось впечатление, что перед смертью человек полз к лестнице. Крысы тело не объели, но от лица ничего не осталось, разве что темнели остатки волос на обтянувшем череп скальпе.

Неужто Лука?

Ну а кто ещё? Точно он!

Поборов неуместную брезгливость, я избавил останки от ветхих лохмотьев — плоти на костях почти не осталось, стало видно, что предплечья сломаны, а локти раздроблены. С коленями наблюдалась та же картина, а ещё что-то не так было с левой голенью. Во время стажировки у хирургов насмотрелся на всякое, несколько раз привозили пациентов с укусами диких животных и перерождённых зверей, подумал-подумал и решил, что Луку хватанул за ногу здоровенный пёс. Мощные челюсти не до конца раздробили кость, но трещины были различимы невооружённым глазом.

Ладно, с этим разобрались. Что ещё?

Я поднялся, переждал приступ лёгкого головокружения и только двинулся вглубь подвала, как заметил второе тело. Вновь неровно забилось сердце и на сей раз совладать с эмоциями удалось с несказанно большим трудом.

Лохмы не до конца истлевших волос — рыжие!

Рыжие и длинные, чтоб их черти драли!

В приступе лютого бешенства я саданул кулаком по стене, зашипел от боли и шумно выдохнул.

Не успел! Обещал Рыжуле позаботиться о ней и слово своё не сдержал! И плевать, что меня самого в то время только-только из приюта выпустили и до Южноморска я добраться никак не успевал — один чёрт, должен был что-то сделать! Должен был!

И должен до сих пор.

Мысль эта заставила собраться, я опустился рядом с телом и взялся его осматривать, но не обнаружил ни переломов, ни других следов каких-либо травм. Тогда постарался припомнить всё, что только почерпнул из анатомического атласа и общения с хирургами, и после внимательного изучения черепа и шейных позвонков обнаружил сломанную подъязычную кость.

Задушили!

Я выпрямился, вытер руки о штанины и дополнительно очистил перчатки пурпурным пламенем атрибута. Только тогда обратил внимание на какую-то валявшуюся поодаль тряпку. Дошёл, поднял, и хоть гнилая ткань сразу поползла под пальцами, всё же сообразил, что некогда это было платье.

Огненный шар погас, аркан отслеживания внезапных атак потерял стабильность и развалился, голова пошла кругом. Всякого за морем навидался, но тут поплыл, еле добрёл до лестницы и плюхнулся на жалобно скрипнувшую ступеньку. В голове один только звон, да ещё вдруг прорезалось: «надо раздобыть мешок».

Но нет, конечно же — нет. Мешков мне требовалось два.

Самую малость очухался я лишь на северной окраине — точнее, уже даже за пределами пригорода. Не считаясь с расходами, укатил туда на коляске, велел извозчику остановиться у глянувшейся церквушки с собственным кладбищем.

— Лука из Гнилого дома, Черноводск, — сказал я, выложив перед священником один из мешков, а про себя подумал, что по уму моего старого дружочка стоило бы закопать за погостом вместе с самоубийцами, после опустил рядом и второй мешок. — Рыжуля из Гнилого дома, Черноводск. Похорони в одной могиле. И помолись за них, что ли. Вот, за труды…

Настоятель сельской церквушки принял пять червонцев и пообещал обо всём позаботиться, ну а я в свою очередь пообещал вскорости вернуться и проверить. За сим и распрощались. Священник кликнул служку, я зашагал прочь от города. Прямиком на Дикое поле.

Когда впереди показалась крыша постоялого двора, остановился и шумно выдохнул. Вытянул перед собой руку и растопырил пальцы — те самым бессовестным образом дрожали. Плохо. Ожидаемо, но плохо.

Я зачерпнул из ядра небесную силу и сотворил аркан отслеживания атак, запустил его, будто обруч вокруг талии раскрутил. Затем соединил воедино схему магических лат, кровавых рук и жгучую ауру — всего так и обтянуло пурпурным пламенем, холодным и липким, а матерчатые перчатки так и вовсе затрещали по швам. Я постоял немного, восполняя потраченную на приготовления энергию и продолжил свой путь.

Вперёд! Вперёд! Быстрее!

Но вопреки бушевавшей в душе ярости шёл я неспешно и разве что кулаки сжимал и разжимал, грозя порвать ставшие слишком уж тесными перчатки, да ещё не улыбка губы растягивала, а натуральный оскал. Публика в округе обреталась лихая и не самая законопослушная, от меня — шарахались.

Постоялый двор окружала высоченная ограда, но ворота стояли распахнутыми настежь. Дощатым забором обнесли не только двухэтажный домище с каменным цоколем, но и часть прилегавшей к нему территории. Туда загнали повозки и фургоны, а меж ними вовсю сновал народ, и даже так незамеченным моё появление не осталось.

Приметили загодя, будто ждали…

Впрочем, оно и к лучшему.

Да, черти драные! К лучшему! Все соберутся, никого не придётся искать.

По крыльцу сбежал и двинулся навстречу Пламен. В глазах разом стало красным-красно, лишь чудом не сорвался и не натворил глупостей. Заодно приметил, как за спину зашла парочка крепких парней. Случайная публика, заподозрив неладное, начала рассасываться, а эти от ворот против течения попёрли, обратили на себя внимание.

На балконе второго этажа возник молодчик с арбалетом, из-за дома вывернули два охранника, вооруженных рычажными карабинами.

— Снова ты! — вроде как удивился Пламен, и остановился, не став приближаться вплотную, спросил: — Ну и как — не сыскал ещё Луку?

Я ничего не ответил. Понял вдруг, какого свалял дурака, поддавшись эмоциям и заявившись сюда, не расспросив для начала знающих людей, сколь силён Ветрояр с Дикого поля и не выяснив, есть ли в его ватаге другие тайнознатцы.

— Ты кто вообще такой? — потребовал объяснений Пламен. — Какое тебе дело до черноводских босяков, скажи? На дурман лапу наложить решил или сотню целковых за голову Луки срубить? Так и с тем, и с другим опоздал!

От Пламена исходили прекрасно ощутимые искажения, и не исходили даже — они будто окутывали его, изредка проявляясь сизым маревом. Он был готов к драке, и всё же тянул время, заговаривая мне зубы.