Поместье для брошенной жены (СИ) - Белова Екатерина

— Изволите проводить вейру, Ваше Высочество? — спросил один из слуг, но Ральфар отрицательно качнул головой.

После развернул золотые крылья и протянул мне руку:

— Идем, Рише.

Я шагнула навстречу, разворачивая уже свои, белые крылья и послушно поднялась в небо следом за Ральфаром.

Толпа, увидев победителя, взревела одним отчаянным трубным звуком. Я вздрогнула, и Фалче прижал меня к себе, а после и вовсе подхватил на руки, зарывшись носом в мои волосы. Толпа ликовала и выкрикивала его имя. Горели огни, здесь и там вспыхивали артефакты, призванные усилить мощь светильников и парадного освещения города. Откуда-то грянула музыка, кто-то пустился в пляс. Самые находчивые подтянулись к площади с лотками, весело расхваливая товар.

— Почему ты не сказал, что предлагал ее сыну… Диалу сдаться?

Спросила и поняла, что даже голоса своего не слышу. Неудивительно, в таком-то реве. Но Фалче услышал:

— Это нарушение правил поединка. Я не смею ни просить о пощаде, ни предлагать ее.

— Но ты предложил.

— Боги позволили мне. Иногда… Боги позволяют. Правила не одинаковы для всех. Но Диал не воспользовался этой лазейкой.

Похоже на Вальтарту. Сотни, тысячи правил, традиций и ритуалов, нарушите которых ведет сразу на плаху. И только сильные драконы вне правил. Маленькая милая несправедливость, одинаковая для всех миров.

— Этот храм…. — начала я поколебавшись. — Неужели поединки можно устраивать в храме?

Ральфар бросил на меня короткий нечитаемый взгляд:

— Можно, если активирован круг поединка. Тебя провели через круг истины? Три залы, каменная, серебряная и золотая?

Я невольно вздрогнула. Именно так. Первой была каменная зала, второй, наверное, серебряная, а третьей была та, где я увидела богов. Но смысла говорить об этом не было. Я ничего не попросила, а если бы дали — не взяла.

В Вальтарте и снега бесплатного, наверное, нет.

— Да, — ответила совсем тихо, но мне показалось, что Ральфар услышал.

И лишь когда мы покинули зону акустического безумия, стало ясно, что все это время мы разговаривали ментально.

Количество бонусов от пробуждения драконицы росло в геометрической прогрессии.

В Сапфировом дворце нас встретили знакомыми ликующими воплями. Строгая экономка ходила вокруг Ральфара танцующим шагом и изо всех сил не обращала внимания на хмурую физиономию. Прислужники сбились с ног, обслуживая хозяина, а мне выпала честь лечить Его гоблинское Высочество от плохого воспитания.

Я отвела его в ванну едва ли не за руку, раздела и силой запихала в бассейн, который наивные драконы называли ванной. Хотя со стороны мы, наверное, смотрелись глупо. Ральфар все время пытался меня обхватить, прижать или усадить на бортик поближе. Через полчаса платье у меня промокло, и я едва не пошла ко дну. В общем, его пришлось снять. А потом снять все остальное.

Ральфар рывком усадил меня на колени.

— Рише…. — хриплый шепот.

Жар, который плавит тело. Внимательный золотой взгляд, изучающий, пристальный. Было почти стыдно получать удовольствие под этим взглядом.

А после настала моя очередь смотреть, как любимый мужчина слепнет и глохнет под моими руками, ведомый голым инстинктом.

— Знаешь, как я стал драконом?

Я расслабленно повисла у Ральфара на руках. Мы сблизились с ним, но… душещипательных разговоров не вели. Мы были друг с другом честны, но не были откровенны.

В груди у меня нервно застучало сердце. Хочу ли я на новый уровень? Готова ли? После этого шага будет трудно спуститься обратно.

Мне очень хотелось отказаться от милости, но я сказала раньше, чем все обдумала.

— Очевидным способом? — предположила несмело.

— Инициироваться можно через секс или смерть, — бесстрастно ответил Ральфар. — Но отец, опасаясь, что я выживу при инициации, позаботился о моей сохранности. Вокруг меня на милю нельзя было найти сильного партнера или организовать покушение. Это не имело смысла. Предполагалось, что я умру в процессе поединка.

Я невольно сжалась. Я просто знала, что его слова мне не понравятся.

— Я был в отчаянии. Настолько, что подумывал сброситься со скалы, но оттягивал этот момент до последнего. Инициация смертью случается так редко, что успевает родиться новое поколение. И даже в этом случае среди инициированных нет самоубийц.

И тогда мать обмолвилась, что нигде, ни в одной книге не прописаны условия инициации. Просто секс. Или просто смерть. А боги, как известно не скупятся на слова, поэтому такая краткость говорит о многом.

Клан Таш всегда славился пристрастием к древним манускриптам, давно ушедшим в небытие заклятиям. Их сокровищница ломилась от ставших бесполезными свитками, в которых рассказывалось о старых и уже никому не интересных техниках боя. Заклятиях, которые больше никто не применял. Артефактах, которые никто не делал, настолько страшными они были.

И если бы он был хоть немного старше или хоть чуточку умнее, то понял бы о чем говорила мать. Но он не понял. Он почему-то решил, что она знает какое-то старинное волшебство, которое разбудит его дракона.

— Ты ляжешь и будешь спать, — сказала мать. — И во сне твой дракон будет биться с другим драконом. Убей его и твой дракон проснется вместе с тобой.

И он доверчиво выпил отвар из горькой драконьей травы с примесью восточных трав, лег и провалился в сон. Его дракон — легкий и золотокрылый, ловкий и неожиданно маневренный с упоением бился с громадным золотым собратом. Золотой дракон был сильнее, но… словно поддавался. Словно предлагал себя убить.

Дракона было жаль. Ральфар чувствовал, что нравится дракону, и совсем не хотел его убивать.

В ту ночь он не смог. Когда он проснулся, мать выглядела раздраженной и уставшей. Она уже знала, что он не смог.

— Дракон не выглядит злым, — сказал виновато. — Убить врага — почетно, убить друга — грех. Это по-скотски, мать.

Впервые за двенадцать лет жизни мать отвесила ему пощечину. Тяжелую, крутую. От удара на щеке остался синяк, а разбитая губа заживала до вечера, и это при его немыслимой регенерации.

— На кону жизнь рода Таш, — объяснила мать. Голос у нее был нежным и ласковым в противовес подаренной пощечине. — Твой отец и мой ненавистный супруг женился на мне, чтобы заполучить сокровищницу рода, и ты последняя преграда между ним и немыслимыми знаниями. После твоей смерти убьют меня, моих сестер и племянника. Убьют детей племянника и детей старшей сестры. Убьют слуг и вассалов семьи. Выжгут наше Гнездо, лишь бы добраться до старинных книг, аналогов которым нет нигде на свете.

После этих слов мать не разговаривала с ним до вечера, а после заставила выпить новый отвар и погрузиться в новую битву.

На этот раз он убил золотого дракона.

А утром узнал, что он убил дракона своей матери. Мать оказалась права. Нигде не сказано, что дракон должен пробудиться через смерть своего хозяина.

После этого мать начала стареть, терять вес и интерес к жизни. Даже его победа над Фаншером не вытащила ее из депрессии.

Он летал в сокровищницу, искал способ вернуть матери дракона. Он узнал о черной магии, которую использовала мать, чтобы погрузить его в бой драконов, узнал, что тысячи и тысячи лет назад белая и черная магия сосуществовали в мире, об иномирянках, которых приводили в Вальтарту боги. Но способа вернуть дракона матери не нашел. Не было такого способа. Дракон рождался и умирал лишь единожды.

Император сослал мать в северное поместье, где она остатками магии основала место силы. Его выворачило от ненависти к Ташам, но убить ее он побоялся. За спиной бессильной матери стоял юный, беспощадный сын, готовый убивать по ее первому слову.

Почти против воли я вспомнила, что говорили местные о владелице дома.

Вот тебе и ведьма с молодым любовником.

— Ненавидишь меня? — спросила тихо.

Подняла голову.

Взгляд Ральфара дрогнул. Плеснул недоумением, после пониманием, а потом, наконец, стал пустым, как у пластмассовой игрушки.