Дар Древнего короля - Аск Рона

– А на эти вопросы я отвечать не буду, – отрезал он.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что.

Змей развернулся и уже сделал шаг, но я заступила ему дорогу.

– Это не ответ!

– А по мне, самый лучший ответ.

Он стиснул мое плечо и отодвинул меня к стене.

– Ты и так слишком много знаешь про метку и про Талину… Хватит!

– Это подло!

Его рука сильнее нажала на плечо, окончательно вдавив меня в стену, а сам Змей прокатился по мне насмешливым взглядом и произнес:

– Подло – это не напомнить мне про метку.

Я так и застыла, боясь пошевелиться, а он медленно склонился к моему уху и пощекотал его горячим дыханием:

– Особенно когда ты про нее знала.

Он резко отстранился, оставив меня уже саму вжиматься в стену под напором эмоций, что забурлили в венах вместе с кровью.

Больше я не стала его останавливать, позволила удалиться, а сама с видом пришибленного веткой воробья вошла в комнату, где меня уже ждала Талина.

– Поговорили? – поинтересовалась она.

– Д-да, – все еще под впечатлением откликнулась я и села на свою кровать. – Поговорили…

Глава 5

Талина не стала меня расспрашивать. По крайней мере, сразу. Позволила все обдумать и сделать свои выводы, а уже в купальне не выдержала и задала вопрос: о чем мы со Змеем говорили? Я не стала юлить и честно призналась, что все это время знала о метке и о том, кто изначально должен был стать моим наставником. А еще о страхе, будто Змею пришлось взять меня в ученицы вопреки его желанию.

– Понятия не имею, что у Змея на уме, – произнесла Талина из-за плетенной из гибких ивовых ветвей стены. – Он даже мне ничего не объяснил.

Как только мы отмылись от грязи, нам предложили расслабиться после долгого пути в горячих бассейнах. И хоть они считались индивидуальными, но были такими большими, что в них с легкостью могли поместиться двое, а то и трое взрослых людей. Вода в бассейнах была мутно-белой, будто в нее вылили молоко, а в воздухе витал приятный аромат лаванды, мяты и герани – со слов Талины. Сама я, кроме мяты, других запахов не угадала.

– Не удивлюсь, если Змей, правда, забыл про метку, – со стороны Талины послышался тихий плеск. – Когда наставник про нее упоминал, Змей был слишком зол, чтобы его слушать.

– А у вас со Змеем был один наставник? – удивилась я.

– Да, – немного помолчав, ответила Талина. – Тот еще мудак…

– Знаю, Змей о нем рассказывал.

– Хм, – заинтересованно протянула она, и вновь послышался плеск, после чего ее голос зазвучал ближе. – А обо мне он что-нибудь рассказывал?

– Нет, – пожала я плечами, забыв, что за оградой меня не видно. – Только о наставнике, каким он был редкостным козлом.

Талина вдруг громко и заливисто рассмеялась, но отчего-то в ее веселости почудилась горечь.

– Назвать его козлом – все равно что по голове погладить. «Мудак» – и то не отражает истинной натуры Клавриса.

Она досадно цокнула языком:

– Гад редкостный, но кое в чем я ему благодарна.

– Благодарна? – удивилась я.

По голосу Талины, который стал низким и грубым, я бы не сказала, что она ему благодарна. А вот в ненависть поверила безоговорочно.

– Да, – надломленно ответила Талина, но потом заговорила обычно: – Я благодарна ему за то, что он забрал меня в Обитель. За все остальное я хочу его убить.

Я почувствовала, как по обнаженным плечам скользнул холодок, и опустилась ниже, прячась в теплую воду. В последних словах Талины было столько ненависти и яда, что на мгновение даже стало жаль Клавриса. Но я понимала: не могли двое учеников возненавидеть наставника настолько сильно без особой на то причины. Змей однажды поведал о деспотичности Клавриса, интересно, что же тот сделал Талине.

– Тали… – осторожно позвала я, желая все-таки выяснить о ней хоть что-нибудь, но Талина меня опередила.

– Не хочу об этом говорить, – отрезала она. – Не потому что я тебе не доверяю, а потому что не хочу вспоминать.

Я погрузилась в воду еще ниже, до середины подбородка, и тихо произнесла:

– Хорошо.

После чего немного подумала и добавила:

– Тогда можно спросить о метке?

– Дерзай, – не стала возражать она, и за стеной опять послышался плеск.

– Мне показалось, будто Змей был недоволен… ну… – замялась я, подбирая слова. – Когда ставил клеймо.

– При стражах-то?

– Ага.

– Ничего удивительного, – хмыкнула Талина. – Никому из нас не понравилось бы клеймить ученика на людях. Слишком это личное… Все равно что заняться любовью на публике.

– Лю… Что?! – резко выпрямилась я, отчего белая поверхность воды беспокойно взволновалась.

– Не бери в голову, – усмехнулась за стеной Талина. – Просто более точного сравнения я не придумала.

– А-а, – задумчиво протянула я, чувствуя, как щеки опалило жаром.

Прислонившись к каменному борту бассейна, я взглянула на потолок, где цветным стеклом был выложен узор: вьющиеся растения и маленькие птички, порхающие между листьев и пышных цветков, а в середине этой красоты была радужная сфера – знак мира. Из ее центра на стены и пол купальни падал свет, окрашивавший камень и дерево в яркие цвета радуги.

– Когда Змей ставил метку, у меня внутри будто пламя вспыхнуло, – поделилась я впечатлениями. – Это так странно…

– Пламя, говоришь, – задумчиво промычала Талина. – А вот метка Клавриса была холодная, словно кусок льда. Я потом весь вечер не могла отогреться.

Она вылезла из бассейна и прошлепала босыми ногами по каменному полу купальни.

– Когда ставится клеймо, обе стороны чувствуют одно и то же. Говорят, ощущения зависят от наставника, его характера, мыслей и даже силы желания сделать того или иного человека своим учеником. Но это все только слухи.

Я услышала, как она остановилась за моей дверью.

– Я рассказывала Змею о похожих ощущениях, когда клеймила Рива, и, думаю, именно поэтому он не был доволен, что приходилось ставить метку при стражах, – добавила Талина. – На его месте любой бы из нас разозлился.

Я тоже выбралась из воды и обернулась полотенцем, которое показалось невероятно мягким – точно кусочек облака. Особенно в сравнении с тем, что выдавали на границе… Испытывая огромное удовольствие, я даже обняла его, не желая больше расставаться, но тут раздался возмущенный голос Талины:

– Ты чего там застряла? Пол холодный, между прочим…

– Иду! – встрепенулась я и поспешила к выходу, напоследок взглянув на небольшой бассейн с молочной водой.

Неизвестно, когда мне еще раз доведется побывать в подобной роскоши, поэтому в раздевалку я потопала с легкой печалью. А прежде чем одеться, осмотрела свои раны.

Они больше не кровоточили и не расходились от малейшего напряжения, как и не требовали перевязки, но продолжали болеть. Особенно когда приходилось активно двигаться или поднимать тяжести. Но хотя бы не так сильно, чтобы каждый раз приходилось крепко сжимать зубы.

Я осторожно провела пальцами сначала по красной неровной полоске на плече, а потом – на бедре, гадая, скоро ли они побледнеют. А вот посмотреть в зеркало до сих пор не решалась. Пусть я говорила, что шрам на лице меня не волнует, однако внутри все трепетало, стоило заметить где-то рядом зеркало. Пугала мысль, что когда я увижу свое отражение – испытаю столь же сильную неприязнь, как и люди, замечающие эту отметину. Хотя Талина уверяла, будто особо страшного ничего не было.

Облачившись в новую одежду: хлопковые темно-серые брюки и светлую рубаху на пуговицах, – я робко оглянулась на высокое зеркало в противоположном от меня углу.

– Да посмотри ты уже, наконец, – сказала Талина, застегивая поверх песчаного цвета рубахи жилет из кожи, при этом недовольно пофыркивая от количества маленьких крючков. А ведь Змей говорил, что она выбрала себе непрактичный наряд.

Во рту мгновенно пересохло от волнения. Я сделала шаг и замерла, но все-таки решилась и приблизилась к зеркалу, правда, с опущенной головой. И вздохнула.