Его нежеланная графиня (СИ) - Усова Василиса

— Ваше сиятельство, ваше сиятельство, — пролепетала она, теребя передник, — Юная госпожа, кажется, заболела, поэтому ее сиятельство просили передать, чтобы как можно скорее отправили за Альмой. Это знахарка из левобережья.

— Что с виконтессой? — перебил ее Нортман, подавшись вперед.

— У нее жар, и вроде бы тяжелое дыхание. — сообщила девица, не поднимая головы. — Госпожа сейчас сидит с ней, но нужно отправить за Альмой.

— Я понял, можешь идти.

Агнета улетучилась. Лайон поднялся со своего места.

— Граф Арельс, если не возражаете, то за Альмой лучше отправиться мне. Я знаком с ней совсем немного, но она и правда хорошая знахарка.

Нортман остановил его нетерпеливым жестом.

— До деревни графини примерно три дня. Квардес гораздо ближе. И там есть достойные лекари, тот же эйс Гардвин имел, в свое время, обширную практику в столице.

Лайон не стал спорить. Ему тоже доводилось слышать про этого лекаря, один прием у которого стоил около пяти аргенов. Поэтому лечил эйс Гардвин исключительно богатых людей. Странно, что сестра сама про него не вспомнила.

— Тогда я отправлюсь в Квардес. И привезу лекаря, самое большее — через два дня.

Нортман, оценив его порыв, первым протянул руку.

— Буду очень вам признателен, граф Бартон. Кажется, я сильно заблуждался на ваш счет.

После дневного сна Лианне стало заметно лучше. Жар спал. Девочка с аппетитом поужинала, снова принялась болтать о всякой ерунде и выглядела вполне здоровой. Глядя на нее, Алесия даже подумала, что зря подняла такой переполох. Стоило ли беспокоить Альму из-за своей мнительности?

Но уже на следующее утро стало ясно — не зря.

— У меня горло болит. — пожаловалась виконтесса, морщась через каждое слово. — И голова. И в груди будто тяжелый камень.

Алес нахмурилась, чувствуя, что сбываются ее худшие опасения.

— Ну-ка открой рот и высунь язык.

Девочка послушно выполнила указания. Горло у нее оказалось красным и немного распухшим. Вроде бы. Последнее было трудно определить на глаз, потому что прежде Алесии не доводилось разглядывать чужие гланды.

Она и на свои-то глядела последний раз лет десять назад. Но краснота вроде сама по себе признак отека? Ладно, спасибо хоть нет гнойников.

— Кажется, все не так плохо… — произнесла она, желая ободрить падчерицу. — Но тебе лучше остаться в постели. Я распоряжусь, чтобы приготовили бульон и травянок с медом. Тебе не помешает обильное теплое питье.

— А я не умру? — робко спросила Лия, подтянув повыше одеяло.

Алес изогнула бровь.

— Пфф… Ты сейчас серьезно? Прости, не хочу преуменьшать твои страдания, но от больного горла не умирают. Да, это неприятная штука, но полежишь несколько дней и все пройдет.

Она видела, как после ее слов Лианна выдохнула с облегчением. Но вот у нее самой, на душе было как-то неспокойно.

День тянулся бесконечно долго. Стараясь гнать от себя дурные мысли, Алес поила падчерицу бульоном, вливала в нее отвар шиповника и малины и даже предложила прополоскать горло соленым раствором…

Но после первой же попытки девочка зашлась таким жутким кашлем, что от полоскания пришлось отказаться, чтобы не сделать еще хуже.

Хотя в целом, Лия держалась молодцом. Ела по чуть-чуть жидкое пюре, старалась не жаловаться, да и жар больше не возвращался. Температура, конечно, была, но не выше тридцати восьми.

Однако Алесия все равно ждала Альму, понимая, что в случае чего, своими силами она точно не справится.

Увы… о том, что вместо крестьянки должен прибыть лекарь, графиню никто не предупредил.

К себе Алесия отправилась глубоко за полночь. Будь ее воля, она просидела бы с больной до самого утра, но граф, который в течение дня не находил себе места, сам вызвался подежурить у постели дочери.

Мужчина явно хотел помочь, поэтому Алес не стала спорить. В конце концов, неизвестно, каким будет следующий день, так что отдых не помешает. Предупредив, чтобы в случае необходимости сразу же послали за ней, женщина добралась до покоев и, едва коснувшись головой подушки, погрузилась в глубокий сон.

Проснулась она поздно, по ощущениям — часов в десять утра. Солнце уже вовсю заливало комнату, у камина возилась Агнета, протирая пыль. Заметив, что госпожа шевельнулась, служанка тут же отложила тряпку и присела в поклоне.

— Как там Лианна? — спросила Алесия, едва открыв глаза. Мысли о падчерице не оставляли ее даже во сне.

— С ней все хорошо. — бодро отрапортовала девица. — Ночью, правда, была небольшая лихорадка. Но его сиятельство не велели вас беспокоить и сами напоили юную госпожу лекарственным отваром.

Алес откинула с лица прядь волос и неслышно выдохнула. Зря, конечно, ее не разбудили. Но с другой стороны, она бы тоже максимум, что смогла бы сделать — дать отвар.

— Сейчас ей лучше?

— Конечно! — заверила ее Агнета. — Под утро граф Бартон лично привезли лекаря. Я сперва удивилась, почему не Альму, но лекарь какой-то именитый, один из лучших. Он уже дал виконтессе рвотный корень, а сейчас собирается сцедить дурную кровь. Говорят, что завтра юная госпожа будет совсем здорова…

— Что⁈

Алесию буквально снесло с кровати. Рвотное при ангине⁈ Она чуть не выругалась вслух. Еще и кровопускание. Зачем? Чтобы гарантированно добить пациента? Запрыгнув в первое попавшееся платье, и даже не подумав собрать волосы, женщина стрелой вылетела за дверь.

Глава 28

Крайняя степень отчаяния

Она появилась вовремя. Лекарь только-только закончил раскладывать инструменты и уже взял в руки скальпель, как вдруг с грохотом распахнулась дверь. Алесия вынесла ее всем телом и, ворвавшись в спальню, поняла, что успела в самый последний момент.

— Что здесь происходит? — рявкнула она с такой громкостью, коей в себе даже не подозревала.

Лекарь — упитанный мужик в черном, при ее появлении подпрыгнул на месте и выронил скальпель. Тонкий серебряный нож с глухим стуком упал на ковер.

— Графиня, что вы себе позволяете… — подал голос Нортман. Он сидел у кровати и держал дочь за руку. Одна только Лианна никак не отреагировала на появление мачехи.

Девочка лежала безвольной тряпочкой, неестественно бледная, и дышала так тяжело, будто для каждого вдоха ей приходилось делать над собой усилие.

Алес ощутила, как сердце ухнуло куда-то в пятки, а затем, в груди поднялась здоровая злость. Полностью проигнорировав мужа, она резко повернулась к лекарю.

— Вы собирались сцеживать девочке кровь? — Алесия уже не кричала. Она шипела, глядя мужику прямо в глаза.

— Это обычные правила лечения. — поджал губы мужчина. — У виконтессы красное горло из-за избытка крови в организме. Кровь приливает к тканям и в большом количестве разрушает их, поэтому ее полагается сцеживать. Также надо было почистить внутренности от дурных соков, поэтому я дал ей рвотный корень…

— Рвотный корень? При больном горле? — голос женщины скользнул, словно бечевка кнута.

— Графиня… — опять попытался вмешаться Нортман. — Эйс Гардвин знает, что делает. Он лечил немало знатных людей.

— А сколько из них вместо того, чтобы выздороветь, умерли в муках, подсказать не желаешь? — взвилась Алесия. Ей никак не удавалось перебороть злость. Прийди она десятью минутами позже, и…

— Нет, это уже ни в какие рамки. — оскорбился лекарь. — Ваше сиятельство, меня никогда в жизни так не унижали!

— Очень зря! — женщина подняла с пола скальпель и недобро прищурилась. — Любезный мой супруг, вам доводилось участвовать в сражениях?

— Конечно. И неоднократно. — Нортман чувствовал, что оказался между двух огней.

С одной стороны, именитый лекарь, который обещал, что поможет дочери. А с другой стороны — жена. Которая так размахивала скальпелем, будто собиралась вскрыть кому-нибудь горло.

— Вы видели раненых солдат? Истекая кровью они становились энергичнее и сильнее? Исцелялись от своих болезней? У них появлялся прилив сил?