Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

Винеш исполнил обещание и на следующий день позвал последователей Типиша. На ночь он дал другу снотворное, боясь, что тот перед встречей нормально не поспит и ослабнет ещё больше. Заодно и Ришу плеснул: новоявленный хайнес идею не одобрил, попенял, что они торопятся, но особо противиться не стал: когда Риш действительно против, об этом знают все в округе.

Посыльные от монастыря пришли те же, что и прежде. Винеш решил не затягивать и без того неприятный разговор и сказал сразу:

– Потомок сильнейшего решил принять ваше предложение. Он согласен выделить монастырю Типиша участок земли в пять акров рядом с Вайей в качестве платы за успешное излечение хайрени Лийриши и выделить сумму на её содержание при монастыре. Он отказывается от попыток увидеть её и полностью вверяет вашим заботам с условием, что после излечения госпожи на территорию монастыря допустят его доверенное лицо, которое убедится в полном её здравии.

– Я… подтверждаю его слова, – отозвался Иерхарид. – Мой помощник передаст вам соглашение и дарственную на землю.

Посланники торопливо поклонились.

– Благодарим вас за оказанное доверие. Мы сделаем всё, что в наших силах. Когда мы можем забрать госпожу?

Иерхарид зажмурился. Забрать его Лийришу… Острое сомнение вдруг пронзило его, и он захотел отказаться.

– Ночью, – едва слышно выдохнул он, – когда все будут спать.

Чтобы Зиш и Иия не видели, как их маму уносят.

– Мы вернёмся после полуночи, – последователи Типиша вновь поклонились и неспешно направились на выход.

– Я хочу к ней, – Иер умоляюще посмотрел на Винеша, – хочу провести это время с ней.

Лекарь молча вышел из комнаты, чтобы позвать стражу.

Иерхарид провёл весь день, вечер и ночь до прихода последователей Типиша в одной постели с Лийришей. Тихо-тихо шептал своей маленькой ласковой лисичке, что он обязательно её заберёт, нужно только потерпеть самую малость. Она же верит ему? Он обещал, что защитит её, и… почти ни разу не соврал. Пусть она поверит ему ещё раз.

Прощание придало мужчине сил. Он не чувствовал слабости, только скованность из-за того, что тело не хотело работать так, как прежде. Гладил неловкими перебинтованными пальцами заострившееся посеревшее лицо жены, её бедную, опутанную плотной повязкой голову, тонкие, похудевшие руки… Гладил и не мог насмотреться.

Его обожаемая Лийриша.

Его свет.

Его огонь.

Его ласковое нежное безумие.

Как жить без её смеха и шалостей?

Как жить в тишине, которая вкрадчиво нашёптывает: «Лийриши здесь нет»?

Тишине рядом с Лийришей места не было. Его жена уже очень давно ничего не боялась и вела себя совершенно бесстрашно, говоря и делая всё, что считала нужным. Она знала: он её защитит. Чего бояться?

Верила в него, ничуть не сомневалась.

Иерхарид даже не помнил времени, когда они вот так чинно лежали рядом друг с другом. Лийриша всегда наползала на него, сгружала на его торс руки-ноги, отлеживала ему плечи и доверчиво забивалась под его же крылья, откуда шипела на своего единственного врага – Риша. Более серьёзных врагов в её окружении не было.

По крайней мере, Иер так думал.

Каким слепым он стал. Как он не заметил боль собственной сестры, как просмотрел? Как допустил в своё окружение предателей, почему ничего не почувствовал? Зачем ему дар предчувствия, если он не способен помочь защитить близких?

Винеш несколько раз заходил, приносил поесть и уговаривал малость поспать. Иер согласно качал ресницами, но уснуть не мог.

Он хотел насмотреться на Лийришу, но, право, мечтал запомнить её не такой.

Живая, звонкая Лийриша – такой он хотел помнить жену, но в памяти, наверное, навечно запечатлелся её осунувшийся и посеревший почти неживой образ.

Последователи Типиша постучали в двери дома Вотых сразу после того, как стрелки настенных часов с щелчком передвинулись за полночь. Пара представителей, что приходили утром, привела с собой младших учеников, которые почтительно погрузили Лийришу на носилки и приняли её бережно собранные вещи. Вещи собирал раздражённый Узээриш под предводительством главной горничной Лийриши, госпожи Зѐли. Бедная женщина никак не могла прийти в себя и от бесконечных рыданий сильно ослабела. Ставший подозрительным Риш не мог позволить кому-то другому рыться в одежде мачехи и тем более собирать для неё сундучок. Горничная из него вышла аховая – Винеш, пытаясь рассмешить друга, рассказывал в красках, – госпожа Зели заявила, позабыв о пиетете, что столь криворукой подопечной у неё никогда не было.

– Мы позаботимся о нашей сестре, – с поклоном уверил Иера один из посланников, и грудь бывшего хайнеса пронзила острая стрела тоски.

Он занервничал, зашкрябал ногтями единственной руки по одеялу, и Винеш обеспокоенно посмотрел на него.

– Мы можем не отдавать её, – тихо прошептал он другу.

Но Иер промолчал.

Лийришу унесли. Он слышал, как носильщики осторожно спускаются по лестнице, потом в открытое окно до его слуха донёсся тихий перестук копыт и колёс.

Его обожаемое рыжее солнце увезли.

К утру Иерхариду стало плохо. Он понял, что совершил большую ошибку.

Нельзя было отдавать Ришу. Нельзя!

– Верните… верните…

Иер сухо рыдал, выгибаясь в постели, и стискивал зубы, когда Винеш пытался влить в его рот успокаивающее.

– Да мы послали в монастырь Врея, не переживай, – лекарь, отставив лекарство, прижал друга к постели, чтобы тот метаниями не навредил себе. – Этот стребует с них что угодно. Пока Ришу не полечат, сестрой она считаться не будет. Ну-ну…

Через четверть часа на больного накатила слабость, и он затих, апатично смотря в потолок.

Ещё через четверть часа пришёл ответ от Врея.

«Настоятель монастыря заявил, что ночью успел провести операцию и теперь госпожа Лийриша на пути выздоровления. Через полтора месяца, когда она встанет на ноги, он будет готов принять посланца от господина Иерхарида, чтобы тот убедился, что его не обманывают»

Обманщик. Глава 3. Первые шаги друг к другу

Месяц спустя

– Задерживается, – проворчал настоятель монастыря, благородный врачеватель Мастю̀ня.

Как было видно из его имени, происхождением настоятель был не столь благороден, но какое это могло иметь значение для последователей Типиша? Младшие ученики, правда, перешёптывались, обмениваясь слухами о прошлом господина Мастюни, но они-то ещё были братьями не вразумлёнными и не просветлёнными. Ему же, помощнику самого настоятеля, и мысли такие в голову лезть не должны!

– Так всю неделю дожди шли, – дрожащим голосом отозвался помощник, брат Ер. – Дороги нет, сплошное болото. Увяз где-нибудь.

– Весь месяц требовали ускорить встречу, а тут увязли? – грозно сдвинул брови настоятель.

Он был скорее удивлён, что посланник бывшего хайнеса не приехал ещё три дня назад и не разбил лагерь у ворот, ожидая, когда назначенный день наступит.

Настоятель прищурился и окинул грозным взором свои владения.

Вокруг обширным квадратом возвышались крепкие каменные стены, внутри которых стоял довольно изящный дом последователей Типиша, больше похожий стрельчатыми башнями и размахом строительства на замок знатного семейства. Позади и по бокам пышно зеленел сад, по дорожкам от замка к воротам и обратно сновали братья с корзинами, мотыгами и лопатами, спешащие воспользоваться погожим утречком и наведаться на окружающие обитель поля и огороды. Чуть в стороне, ближе к саду, на небольшом пятачке возделанной земли под присмотром брата Су̀за что-то сажали «другие» братья и сёстры.

Настоятель задержал взгляд на «других», которые попали в монастырь не благодаря своему стремлению лечить, а из-за своей нужды в лечении. В отличие от других обитателей монастыря, которые в основном носили серые бесформенные одежды, они были одеты довольно разношёрстно и сильно выделялись.