Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

– Ришу пожалуюсь, – пригрозил медведь.

Брата Зиш не то что бы боялся, но, в отличие от отца, Узээриш действительно мог выпороть или отвесить щелбан.

– Иди прогуляйся, – замахал на пацанёнка Винеш, – отцу пора отдыхать. Не зыркай мне тут.

Подхватив на руки заснувшую под боком папы Иию, лекарь погнал Зиша прочь и сам отправился укладывать девочку в соседних покоях.

Вернувшись, он поправил одеяло на друге и присел рядом на стул.

– Как Риша? – тихо, не глядя на него, спросил Иер.

Лекарь только вздохнул. Тяжело и виновато.

Лечение Лийриши ему не давалось. То ли действительно не было шансов, то ли боги глаза застилали. Винеш надеялся на второе. Порой ему казалось, что от усталости он не может увидеть верное решение. Стоило бы отложить ненадолго лечение, отдохнуть и с ясной головой вновь вернуться к нему, но как отложишь, когда друг каждый день если не словом, то взглядом задавал один и тот же вопрос: «Как Риша?».

Винеш никогда не страдал от излишней горделивости, поэтому обратился за помощью ко всем сведущим лекарям. Даже к тем, с кем не ладил. Пару раз появлялись столь блестящие идеи, что чудилось – в этот раз точно получится! И оттого больнее принималась неудача.

Он даже обратился за помощью к господину Изханею. Вдруг у хаги есть свои особые лекарские техники. Тот в помощи не отказал и отправил пернатых посланников к старейшинам дружественных общин. Четыре дня шли ответы, но помочь хаги не смогли. Как ни странно, из-за большой силы они были менее искусны во врачевании, чем другие расы. Они могли бросить огромное количество сил на лечение пустяковой раны и срастить её в короткое время и оттого редко испытывали нужду в изобретении более хитрых методов. Не столь одарённые лекари других рас не имели таких сил и не могли лечить так быстро. И им приходилось изощряться и придумывать менее затратные по силам способы и кучу других техник, необходимых на различных этапах неторопливого лечения.

– Винеш, – Иер прикрыл глаза, – может, стоит попробовать?

– Не верю я им, – покачал головой лекарь. – Мы тут чуть ли не всей Салеей придумать не можем, что сделать, а они чего-то могут?

– У Риши нет шансов? – Иер распахнул глаза и умоляюще уставился на лекаря.

– Да отчего ж-то нет? – мгновенно пошёл на попятную Винеш. – Способ есть, просто… просто додуматься надо. Бывает же такое, веками мудрейшие мучаются над загадкой, а потом приходит какой-нибудь зелёный юнец и бац!.. выдаёт решение. Время нам нужно, нужно время.

– Оно… у нас есть?

После разговора с сестрой Иерхарид не мог забыть фразу, которую та повторяла, пока плакала.

«Я думала, у меня есть время»

Не упустит ли он момент, когда отведённое время подойдёт к концу?

Винеш опять не ответил. И врать не хотелось, и обнадёживать тоже.

– Я хочу её увидеть.

В этом отказать другу он уже не мог.

– Сейчас парней пришлю, они тебя к ней отнесут. Я только её посмотрю.

Винеш кликнул ученика и, оставив Иерхарида на него, пошёл смотреть Лийришу.

Иерхариду каждый раз, когда его поднимали, казалось, что сейчас он распадётся на части. Безвольное тело ощущалось собранным на живую нитку. Любое движение было сродни подвигу, а уж терпеливое ожидание, когда его перенесут на носилки, и вовсе можно было засчитать за муки во славу кого-нибудь из богов.

За Лийришу Иер был готов принять и более серьёзные муки.

Ученик Винеша подложил ему под плечи и голову две подушки, и охрана неторопливо понесла его на свидание с женой.

В коридоре охрана замешкалась. На узкой чердачной лестнице, расположенной в другом конце коридора, сидела незнакомая женщина, которой здесь и вовсе быть не полагалось. Очень красивая, одетая в вышитые шароварчики и тунику длиной до колена. На ступеньках рядом лежало роскошное багряное покрывало, расшитое золотой нитью, по нему извивалась длинная тёмно-русая коса, словно из двух змей свитая. Женщина, недовольно сведя прехорошенькие брови, мрачно и устало смотрела на крепкого широкоплечего оборотня, замершего у подножия лестницы. Смотрел тот так же мрачно и устало и держал в ладонях трогательно-цветастый женский сапожок. Второй красовался на изящной ножке женщины.

На охрану с носилками и оборотень, и женщина посмотрели с одинаковой досадой. Но если мужчина ещё попытался виновато улыбнуться, то женщина прижалась лбом к перилам и уставилась на хозяев этажа со звериной настороженностью. Иерхарид хорошо её видел и поразился острому чувству узнавания.

– Прошу прощения, – повинился оборотень с сапожком. – Мы тут… – он скосился на женщину, – в уединении. Отдохнуть в тишине хотим, – и с мольбой посмотрел на охрану, мол, войдите в положении.

Те не купились. Им платили не за милосердие.

– Чего замерли? – в коридор высунулся Винеш и посмотрел сперва на носилки, а потом на чердачную лестницу.

И побелел.

Лицо женщины переменилось, стоило ей увидеть лекаря, и она с негодованием воззрилась на него. Тяжёлые серьги угрожающе брякнули, и Иер ещё подумал, что Винеш успел принудительно полечить эту особу.

А затем неизвестная госпожа яростно затараторила на каком-то птичьем языке, и Иерхарид её узнал.

Узнал и сдавленно охнул, не веря своим глазам. Позабыв об увечье, он попытался опереться на покалеченную руку и с громким криком рухнул на подушки. Опомнившийся Винеш бросился к нему, женщина испуганно сжалась за перилами и уставилась на больного Иера большими тёмными глазами. Она явно его не узнавала… или не знала?

Ошеломление было столь велико, что Иер быстро позабыл о своей боли и вновь попытался приподняться.

– Дирмайя? – выдохнул он.

Женщина удивлённо вздрогнула, услышав своё имя, а затем её лицо медленно вытянулось и побелело. В глазах появились узнавание и страх. Она узнала его и не могла поверить, что знает этого искалеченного мужчину. И узнавание вызвало в ней настоящий ужас перед его ранами. Вскрикнув, Дирмайя отшатнулась и едва не сверзилась с лестницы. Оборотень с сапожком – видимо, охранник – успел поймать её за шиворот. Рванул вверх и поставил её на пол мужчина малость грубовато, но зато очень нежно одёрнул задравшуюся тунику. Последнее вмиг привело женщину в чувство, и она, яростно зашипев, отскочила и торопливо стянула с ноги второй сапожок. Охранник ловко поймал его и трогательно прижал обувку к груди, явно не намереваясь возвращать.

– Не застудишься, рыбонька, – отозвался оборотень на яростный птичий напев.

– Дирмайя… – вновь позвал ошеломлённый Иерхарид, и женщина, перестав гневаться, испуганно уставилась на него.

А затем переместилась за спину своего охранника и с опаской выглянула из-за его могучего плеча.

– Дирмайя… – прошептал Иер, всё больше убеждаясь, что не бредит.

Женщина вздрогнула, но не спряталась, только сильнее вцепилась в пояс охранника. Почти минуту она поражённо таращилась на давнего знакомого, а затем вопросила:

– Иехар-р-р-раирд?

– Ты жива, – поражённо выдохнул бывший хайнес.

– Тут такая история… – неловко начал Винеш, но оборвался.

Дирмайя вышла из-за спины охранника и, осторожно ступая босыми ногами, направилась к ним. Медленно, пристально всматриваясь большими глазами в Иерхарида и вжимая голову в плечи как котёнок. Она остановилась в паре шагов от носилок и вновь произнесла, но уже уверенно:

– Иехараирд.

– Да, это я, – едва улыбнулся Иер.

Женщина по-птичьи склонила голову набок, словно прислушиваясь к бряцанью тяжёлых серёжек, и сделала ещё один шаг вперёд.

– Это моя жена, – Иер с трудом протянул правую руку и накрыл ладонь Лийриши. – Она сейчас… болеет.

Дирмайя испуганно взглянула на будто бы мёртвую женщину и робко прижалась к боку охранника. Винеш неодобрительно посматривал на столпотворение, но молчал. Друг будет волноваться, возмущаться, просить… Ему пока вредно быть таким энергичным.

Лекарь предложил было гостье стул, но женщина шарахнулась от него, грозно сверкая глазами, под мышку охранника. Впрочем, после «знакомства» с женой Иерхарида она перестала шарахаться и теперь, кажется, только ужасалась. У Винеша сложилось впечатление, что женщина понимала, что говорит его друг.