Забираю вас себе! (СИ) - Солнечная Тина

Я чуть улыбаюсь, глядя на них — упрямых, преданных, моих.

— Хорошо, — сказала я. — Я поняла.

Они ещё какое-то время бродили по местности, осматривали территорию, измеряли расстояния, обсуждали, где можно было бы построить жильё, как проводить воду и как скрыть вход. Некоторые ушли в сторону, чтобы испытать магию — безопасно ли колдовать здесь, фиксируются ли выбросы. Всё казалось тихо, безопасно, укрыто от внешнего мира.

Когда солнце начало клониться к горизонту, мы вернулись в дом. Все были уставшие, но в хорошем, тёплом смысле — как после тяжёлого, насыщенного дня, где случилось многое, но всё прошло без бед.

Кайрен уснул почти сразу, едва коснулся подушки. Перевоплощение забрало много сил — драконы после этого всегда нуждаются в восстановлении, как я выяснила.

А меня Талмер и Мэй оттащили в отдельную спальню, с почти детской настойчивостью.

— Мы очень соскучились, — шепнул Мэй, целуя меня в висок. — Остальные подождут, — добавил Талмер, закрывая за нами дверь.

И я заснула в объятиях двух любимых мужчин.

Утром я проснулась от лёгкого жжения на коже.

Ощущение было странным, не больно — скорее как пощипывание, как будто магия нашёптывала что-то, касаясь нервов. Я медленно откинула одеяло, спустила рубашку чуть ниже — и замерла.

На животе, чуть ниже рёбер, начала проявляться метка.

Не полная — тусклая, неоформленная, словно ещё не дозревшая. Но она уже была.

И главное — не на плече, как у женщин. А там же, где у них.

Я замерла. Смотрела на неё, как на откровение. Метка не была однородной — в ней сверкали три разных цвета, как драгоценные камни, встроенные в кожу. Один пульсировал мягким янтарным светом, другой — синим, третий — зелёным.

Три цвета. Три связи.

Мэй. Томрин. Талмер.

Мои мужья.

Я ещё не успела осознать до конца, что это действительно моя метка, как мою тревогу уже ощутили два циска и взволнованно смотрели на меня.

— Что-то произошло? — почти одновременно спросили они, разглядывая меня, будто хотели убедиться, что я цела.

Я молча стянула край рубашки, открывая живот. Они замерли.

— Она появилась, — прошептал Талмер, и в его голосе зазвенела такая радость, что у меня защемило в груди.

Мэй опустился на колени передо мной, провёл пальцами по тусклой метке, осторожно, будто боялся спугнуть. — Три цвета… Он прищурился. — Вот этот мой, — указал он на янтарный. — Я чувствую отклик.

— Этот — мой, — добавил Талмер, касаясь зелёного. — Он тёплый.

Они переглянулись, и оба коснулись последнего, синего, в унисон выдохнув: — Томрин.

Я удивлённо моргнула: — А как вы это определяете? Они же просто… цвета.

Мэй усмехнулся, подняв на меня глаза: — Мы просто знаем. Это как отклик внутри. Ты почти наша жена. Осталось совсем чуть-чуть.

— Совсем немного, — подтвердил Талмер. — Метка должна полностью сформироваться за несколько дней. Это… необратимый процесс. Боюсь, детка, ты больше не можешь передумать.

Я улыбнулась, опускаясь к ним на колени. — Разве я когда-то говорила обратное?

***

Следующие дни прошли неожиданно спокойно.

Мы оставались на ферме, не торопясь никуда уезжать. Мужчины занимались изучением местности: кто-то измерял границы магической зоны, кто-то пытался понять структуру портала. Кайрен оборачивался почти каждый день — он летал над лесом, исследуя новые участки, в воздухе он казался по-настоящему свободным.

Мы много говорили, строили планы, мечтали. Я чувствовала себя частью чего-то настоящего. Среди людей, которых выбирала — и которые выбрали меня.

На третий день, когда солнце клонилось к закату, и все были заняты своими делами, ко мне подошёл Ис.

Он появился неожиданно, как всегда, с этой своей полусдержанной улыбкой и нахмуренными бровями. — Можно с тобой поговорить?

Я подняла голову от записей и улыбнулась: — Конечно. Ты, наверное, уже нуждаешься в энергии. Ты ведь единственный, кто ко мне так и не подошёл за эти дни.

Он усмехнулся, но в глазах промелькнуло лёгкое смущение. — Возле тебя… такая конкуренция. Четыре влюблённых циска. Как я мог подойти?

Я рассмеялась. — Ты знаешь, это ведь всё взаимно. И ты мне тоже нравишься, Ис.

Он взглянул на меня чуть дольше, чем обычно, а потом кивнул, чуть сбивчиво: — Спасибо.

Я мягко подтолкнула его плечом: — Хочешь, прогуляемся? Здесь рядом река. Я недавно там была — красиво и спокойно.

Он кивнул. — Пойдём.

Мы шли вдоль пологого склона, под ногами мягко шуршала трава, тени от деревьев вытягивались, будто тянулись за нами. Воздух был влажный и прохладный, пахло водой и солнцем. Вдали уже виднелась река — широкая, с гладкой поверхностью, отражающей свет уходящего дня.

— Прости, — сказала я, когда мы вышли к воде. — За всё это время… я почти не уделяла тебе внимания. Я была слишком занята. И… жаль, что так вышло.

Он остановился рядом, глядя на воду.

— Мне тоже жаль, — сказал он тихо. — Но теперь мы здесь. И время есть.

Мы сидели на берегу, рядом, босые ноги в траве, солнце уже почти коснулось горизонта. В воздухе висела нежная, звенящая тишина. Не та, от которой неловко, а та, в которой можно быть собой.

Я посмотрела на Иса и тихо спросила:

— Как ты жил всё это время?

Он повернул голову, приподнял бровь:

— Как и все. Был пленником.

Я кивнула, слегка улыбаясь.

— Я знаю. Глупый вопрос. Но, может… расскажешь, как ты жил до этого? До всего. Потому что… Я знаю, что у Тома от тебя шрам.

Он рассмеялся, искренне и немного виновато.

— Ох, да он наябедничал. Я уверен, он специально рассказал, чтобы выставить меня злым старшим братом. — Нет, — качаю я головой, смеясь в ответ. — Я просто спросила, откуда шрам. И он сказал, что это ты. Без подробностей.

— Ну ладно, признаю, — усмехнулся Ис. — Мы с ним много дрались в детстве. Он был младше, противный, приставучий. Всё время лез, куда не звали.

— Не похоже на Тома, — фыркнула я.

— Ага, только тогда у него был меч из дерева, — фыркнул в ответ Ис. — Мы тогда всё время носились по ограде, воровали фрукты у соседей, бросались грязью, прятались от женщин. А потом наказывали нас тоже всех разом, потому что непонятно было, кто начал.

— Не ты ли случайно?

— Я почти всегда, — с улыбкой признался он. — Но мне удавалось вывернуться. Томрин чаще получал.

Мы рассмеялись, я представила их маленькими и свободными мальчиками. Хорошо, что у них был хотя бы тот момент.

— Знаешь… — я повернулась к нему и посмотрела в глаза. — Я думала… Хотела спросить… чего бы ты хотел?

Он приподнял бровь.

— Что ты имеешь в виду?

— Я могу тебя отпустить. — Я говорила это неуверенно, медленно. — Ты не связан со мной, и если хочешь уйти… я не остановлю. Но… — я замерла, потому что даже само предложение отдавалось болью. — Но если… если бы ты хотел остаться…

Он немного наклонился ко мне, выражение лица смягчилось.

— Я ведь правильно понимаю… — его голос стал тише, почти интимным. — Я могу вести себя с тобой как с девушкой, а не как с госпожой?

Я кивнула. — Да. Можешь.

Он подошёл ближе, взял мои руки в свои. Его пальцы были тёплыми, немного шероховатыми, уверенными.

— Тогда я скажу прямо. Я бы хотел узнать тебя поближе. Он смотрел прямо в глаза, без тени шутки. — Потому что таких эмоций, как с тобой, с того момента, как ты купила меня… я не испытывал очень давно. Может, никогда. Я вижу, какая ты. Не только сильная. Не только справедливая. Ты настоящая. И меня к тебе… очень тянет.

Моё сердце забилось сильнее. Я опустила взгляд, но он легко сжал мои пальцы и добавил с лукавой улыбкой:

— Я, конечно, понимаю, что там уже четверо других цисков, которые очень хотят быть с тобой. Он подался вперёд и шепнул: — Но с Томрином я справлюсь.

Я рассмеялась, не сдержавшись. И в этом смехе было всё: и благодарность, и нежность, и странное предчувствие, что что-то новое только начинается.