Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

Элиана очнулась в панике, инстинктивно метнулась назад, словно собираясь бежать. Но не успела: я молниеносно вскинул к ней все еще дымящийся ствол, преграждая путь к спасению.

— Одно движение, и твои внутренности будут украшать этот ландшафт вместо меня, — прорычал я, и в голосе моем не было ни капли шутки.

Она замерла, как вкопанная, дрожа всем телом. Я грубо сорвал с нее доспехи. Пластины со звоном падали на землю, а под ними оказалась тонкая рубаха, которая порвалась в нескольких местах под моим напором, обнажая бледную кожу. Теперь она была беззащитна.

— А теперь, моя прелесть, сними Годфрика, — приказал я, кивнув в сторону столба.

— О, капитан, что Вы делаете вечером? — робко начала Элиана, нервно закручивая пальцем локон.

— О боги! Со столба его сними, дура! А не пытаясь закадрить!

— Да! — дернулась Элиана.

Дрожащими руками она подошла к моему капитану и стала развязывать веревки. Как только Годфрик был свободен, он тут же подскочил ко мне, сияя от восторга.

— Мой князь! Это было великолепно! Мы…

— Позже, — отрезал я и, желая добавить победителю победного пафоса, решительно наклонился, подхватил Элиану и закинул ее через плечо.

И тут же, с глухим «Уф!», рухнул под ее весом на землю, увлекая ее за собой.

— Черт! — выругался я, отплевываясь от пыли. — Я слишком дрищавый для этого!

— Ее могу понести я! — бодро предложил Годфрик, уже протягивая свои могучие руки.

— Не-е-ет! — заныл я, с трудом поднимаясь. — Весь прикол был в том, чтобы именноя́ее нес и по дороге шлепал! Это ж символизм!

Я подошел к поднявшейся на локти Элиане и посмотрел ей в лицо. В ее глазах читалась абсолютная растерянность и животный страх.

— Мой… мой любимый князь? — неуверенно прошептала она, пытаясь уловить мое настроение.

— Ооо, дааа, — протянул я с фальшивой томностью. — Даже не знаю, что теперь с тобой будет. Какая же ты неблагодарная. Я тебе предлагал все, а ты…

Внезапно из-за холмов донеслись четкие, мощные звуки боевых горнов.

— Черт! — ругнулся Годфрик, хватаясь за свой двуручник. — Подкрепление! Мой господин, готовьте… член!

Я мгновенно сориентировался.

— Элиана! К магазину моего ствола! Быстро!

Бывшая будущая княжна, не раздумывая, послушно ухватилась за мои яички, держа их, как дорогой и очень опасный артефакт.

— Сейчас будет жарко, — прошептал я, целясь в сторону холмов.

И вот они показались. Они входили в горящий лагерь, и это было зрелище, достойное легенд.

Во главе шла Лира. Ее розовые волосы развевались из-под шлема, а лицо было искажено холодной яростью. Ее доспехи были в свежих подтеках крови, а в руке она сжимала длинный клинок, с которого капала алая влага. Видимо, часть бегущих с позором эрнгардцев наткнулась на ее отряд и очень об этом пожалели. За ней, как тень, двигалась Ирис. Ее лицо было бледным и сосредоточенным, в одной руке — короткий кинжал, в другой — странный магический артефакт, слабо светящийся фиолетовым светом. А за ними — мои рыцари! Те самые, что должны были быть мертвы от отравления, но теперь, хоть и бледные, и пошатывающиеся, но грозные! И кошколюды с ощеренными клыками и сверкающими когтями.

Черт, — пронеслось у меня в голове. — Я бы был спасен своей женой. Героически отбит у врага. Но если бы не моя новая… сила… меня бы спасли уже без анальной девственности. Как двусмысленно.

— Что тут происходит… — прошипела Лира, ее хищный взгляд скользнул по горящим палаткам, трупам, оплавленному металлу и наконец… остановился на нас.

А картина, надо признать, была сюрреалистичная: Годфрик стоит с огромной палкой, готовый к бою. Я стою абсолютно голый, в боевой стойке, направляя на них свой член. А у моих ног, на коленях, сидит полураздетая Элиана и обеими руками бережно держит мои яйца, как священную гранату.

— Наш князь! — радостно гаркнул Годфрик, нарушая напряженное молчание. — Он в одиночку сокрушил весь лагерь! Да здравствует независимость Драконхейма! Да здравствует великая мошонка князя Артура!

Я гордо поднял голову, пытаясь придать себе величия.

И тут началось нечто. Мои рыцари и кошколюды, воодушевленные криком Годфрика, сорвали с голов свои шлемы и с ликующими криками «УРА!» и «ЗА МОШОНКУ!» подбросили их в небо.

Шлемы, наполненные боевым духом (и, видимо, остатками дурмана), взлетели высоко-высоко… а затем по дуге полетели обратно — и с громким, сочным БДЫЩ! начали падать на головы своих же метателей.

Лагерь огласили не крики победы, а вопли боли и удивления: «Ай, бля!», «Моя голова!», «Кто бросал⁈», «Слава князю! Ай, сука!».

Лира, Ирис и кошковоины просто замерли у входа в лагерь, наблюдая за этим абсурдным действом. Гнев на лице Лиры постепенно сменялся недоумением, а затем и чистейшим, беспримесным facepalm’ом. Ирис же просто закрыла лицо ладонью, но я увидел, как ее плечи задрожали от сдерживаемого смеха.

Пипец был абсолютным, победоносным и совершенно идиотским. Как и положено в Драконхейме.

* * *

Райский сад. Точнее, то, что от него осталось.

Воздух, еще недавно сладкий и густой, теперь звенел от ярости. Невидимые птицы разлетелись кто куда. Перламутровые светила на небе померкли, будто испугались. А в центре этого хаоса бушевала Роксана.

— Да какого ХРЕНА⁈ — ее вопль сотрясал основы реальности. Она металась по опустошенному саду, вырывая с корнем деревья и швыряя их в пруд, где вода теперь кипела и шипела. — КАК ОН ЭТО СДЕЛАЛ⁈

Ее божественное одеяние было порвано, волосы растрепаны, а в фиалковых глазах плясали молнии чистейшей, неразбавленной ярости. Она с размаху пнула хрустальный трон, и он разлетелся на тысячи осколков.

— Он должен был умереть! Сдохнуть! Быть пронзенным этим дурацким стрампоном! Я все рассчитала! Я все проконтролировала! Оставалась всего капелька! ОДНА КАПЕЛЬКА ДО ЕГО ПОЗОРА И СМЕРТИ! ААААА!

Она схватила огромную вазу с нектаром и швырнула ее в стену. Ваза разбилась, а нектар разлился по мрамору, но Роксану это не успокоило.

А неподалеку, стараясь быть незаметной, стояла нимфа. Она не сводила восхищенного взгляда с массивной золотой чаши, в черной воде которой все еще плясали отголоски недавней битвы: голый Артур, дымящийся ствол, летящие огненные «пули» и горящий лагерь.

— Ух ты… — прошептала нимфа, прикусывая от возбуждения свою полную губу. — Как он их… Как он их всех… Ультра-ствол… Это же просто… божественно.

Ее изумрудные глаза блестели не только отраженным пламенем, но и неподдельным, живым интересом. И возможно, чем-то большим.

— ЧТО ТЫ ТАМ БОРМОЧЕШЬ⁈ — резко обернулась к ней Роксана, ее взгляд был способен испепелить. — Наслаждаешься моим провалом⁈ Радуешься, что этот… этот прыщ, этот ничтожный червяк посмел разрушить мои планы⁈

Нимфа мгновенно приняла подобострастный вид и опустила глаза.

— О, нет, моя богиня! Я просто… восхищаюсь Вашим мастерством. Как Вы… э-э-э… позволили ему почувствовать вкус победы, чтобы потом больнее было падать!

— ЗАТКНИСЬ! — взревела Роксана, и от ее крика с ближайшего дерева осыпались все листья. — Он не должен был победить! Он не должен был раскрыть свой потенциал! Его душа должна была быть МОЕЙ!

Она снова принялась крушить все вокруг, вымещая ярость на беззащитном ландшафте. Нимфа же украдкой снова бросила взгляд на чашу, где теперь была видна Лира с ее отрядом, застывшая в немом недоумении перед голым победителем.

И на губах нимфы промелькнула едва заметная, хитрая улыбка. Возможно, игра только начиналась. И возможно, в ней появился новый, куда более интересный игрок. С очень нестандартным оружием, который ей хотелось потрогать.

Это что за Гаремокон?

— РУКИ ПРОЧЬ ОТ МЕНЯ!