Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

Оглушительный хохот солдат прокатился по лагерю. Мои пальцы сжались в кулаки, но веревки не давали мне даже этого сделать.

— Меня просили оставить тебя в живых. Особый приказ, — генерал плюнул мне под ноги. — Лично от леди Элианы. У нее для тебя особые планы. Хочет отплатить за твое… высокомерие. За то, как ты унизил ее и ее дом.

Внутри меня все закипело. Ярость, горячая и слепая, ударила в виски. Я почувствовал знакомый жар где-то глубоко внутри, в крови. Драконья Кровь! Сейчас я им покажу! Я сосредоточился, пытаясь разжечь пламя, призвать ту самую силу, о которой говорила Роксана…

Но ничего не произошло. Только легкая дрожь прошла по телу.

Генерал, заметив это, усмехнулся еще шире.

— Что, силёнок маловато? Не удивляйся. Над всем этим местом сейчас висят дымные свечи наших алхимиков. Они глушат всякую магию. Особенно такую… дикую, необученную, как твоя. Ты ей толком пользоваться-то не умел, а теперь и вовсе не сможешь. Так что сиди и жди своей участи.

Он еще долго похаживал перед нами, отпуская колкости и насмехаясь над «великой армией Драконхейма». Каждое его слово было иглой, вонзающейся в мое и без того растерзанное самолюбие. Потом он, наконец, ушел, оставив нас под присмотром стражников.

Прошло несколько часов. Солнце скрылось, лагерь погрузился в тревожный полумрак, освещаемый кострами. Ярость внутри меня понемногу начала сменяться леденящим душу сомнением. А что, если Роксана… солгала? Что, если я не имба? Что, если я просто очередной лох, которого обвели вокруг пальца и красивые слова, и красивые… булочки?

И тут послышался цокот копыт. В лагерь, не сбавляя хода, влетела всадница. Элиана.

Она была в практичных, но качественных доспехах, с плащом за спиной. Ее лицо, которое я помнил униженным и покорным, теперь было холодным и непроницаемым, как лед Штормгарда. Она осмотрела лагерь взглядом хозяина и остановила его на мне.

— Отвяжите его, — ее голос, звонкий и властный, не терпел возражений. — И приведите ко мне в палатку.

Стражи бросились выполнять приказ. Веревки развязали, онемевшие руки больно опустились вниз. Меня грубо подхватили под локти и поволокли через лагерь, к большой походной палатке под штандартом Штормгарда.

Внутри палатка была обставлена с спартанской простотой: походная кровать, стол с картами, оружие на подставке. Меня втолкнули внутрь и отступили, закрыв полог.

Я остался стоять посередине, один на один с ней. С той, что была моей униженной невестой, потом пленной, вымаливающей пощаду… а теперь?

Теперь она была не второй будущей женой. Нет.

Она была сучкой, которая посмела поднять руку на меня и на мои земли. И сейчас она смотрела на меня с таким ледяным превосходством, что мне захотелось сжечь все дотла, даже если это стоило бы мне жизни.

— Ну что? Доволен? Ах-ах-ах! — Элиана расхаживала передо мной, ее смех был резким, истеричным, словно у сорвавшейся с цепи гиены. — Думал, что всё будет по твоей воле? Где твоя всемогущая тетка? Где твоя великая армия? А где твоя верная шлюха-жена⁈ Ах-ха-ха!

Она резко подошла и с размаху дала мне пощечину. Ладонь звонко шлепнулась по щеке.

— Все твои земли и всё твое «войско» теперь мои! И я сама сокрушу Аскарон! Без твоих жалких подачек!

Я почувствовал, как по щеке разливается жар. Не столько от боли, сколько от унижения.

— Что случилось, милая? Куда делась твоя покорность? Та, что ползала у моих ног и умоляла о пощаде?

— ПОКОРНОСТЬ⁈ — ее голос взвизгнул до неприличных тонов. — Ты меня унижал и заставлял! Думаешь, мне было приятно⁈ НЕТ! Ни капли! Как и твоей Лире! Как и твоей Ирис! Ты — животное, которое даже мои пальчики на ногах не достойно целовать! Ах, да! Я приготовила для тебя сюрприз!

Я постарался сохранить маску безразличия.

— Сомневаюсь, что это свадебный торт.

— Шутишь, да⁈ Хи-хи! Посмотрим, что ты скажешь, когда познакомишься со «Стрампоном 3000»!

Я поднял бровь.

— 3000?

— Да! — ее глаза горели ликующим безумием. — Именно стольких он уже отстрампонил по полной программе! И ты станешь 3001-м!

— А вы счет ведете? — поинтересовался я с наигранной учтивостью. — Может, пересчитаете количество измученных жоп? А то не хочется оказаться 2999-м, испортить вашу красивую статистику.

— Смешно, да⁈ — ее лицо исказила гримаса ярости. — Я унижу тебя так, что тебе будет больно, и ты будешь молить о пощаде! А титул твой отныне будет не «князь», а «Князе-Лиз»!

— Чего⁈

— Ну, лизать, короче, будешь всё, что тебе скажут! Мои сапоги, землю под ногами моих солдат…

— Знаешь, — перебил я ее, — вы с Годфриком вообще названия придумывать не умеете. Просто какая-то катастрофа.

— Не смей меня сравнивать с этим дебилом! — взревела она и снова замахнулась для пощечины.

Но на этот раз я был готов. Моя рука молнией взметнулась вверх и сжала ее запястье в стальной захват. Она ахнула от неожиданности и попыталась вырваться, но тщетно.

— Тихо, бейби, — процедил я, глядя ей прямо в глаза. — Я, может, и в загоне, но утихомирь свой пыл.

— Отпусти меня, собака! — завизжала она, изо всех сил пытаясь высвободиться, но не могла понять, откуда у связанного пленника взялась такая сила.

— Ты кое-что не учла, милая! — мой голос зазвучал низко и угрожающе. — Ты — моя сучка! А я — имба максимум ПРАЙМ!

— Кто?.. Стой… Как ты меня назвал⁈

— Я — ИМБА! И меня не остановить!

Я резко разжал ее руку. Она отпрянула, потирая побелевшее запястье, и в ее глазах, широко распахнутых от изумления, мелькнула испуганная тень.

Я встал в пафосную позу, словно монах из Шаолиня, готовящийся к смертельной технике. Я медленно, с невероятным достоинством, начал делать плавные, круговые движения руками, собирая мистическую энергию. Воздух вокруг меня действительно начал сгущаться, заряжаясь напряжением. Даже пылинки в луче света, пробивавшегося через щель в пологе, закружились в странном танце.

Элиана замерла, ее взгляд стал неуверенным. Она прошептала, и в ее голосе впервые за этот разговор прозвучало нечто, кроме ненависти:

— Неужели… он и правда… истинный дракон?..

Я чувствовал, как жар поднимается из глубин моего существа. Сейчас! Сейчас оно случится! Великое пламя, которое испепелит эту палатку, эту армию и всю ее спесь! Я свел руки перед грудью, собирая всю свою волю, всю свою имбовость в один сокрушительный разряд!

И вместо ослепительной вспышки, предвещавшей гибель, раздался лишь громкий, непристойный, чавкающий звук, словно лопнувший пузырь отчаяния.

ПУУУУК!

…который эхом разнесся по палатке.

Из моих сложенных ладоней повалил слабый, едкий черный дымок, пахнущий серой и несварением желудка.

— Имбааааа… — пафосно, но уже совсем без уверенности прошипел я.

Элиана несколько секунд молча смотрела на дымящиеся мои руки, потом на мое побагровевшее от стыда лицо. Ее глаза сначала округлились от шока, а потом… Потом в них заплясали чертики чистого, неподдельного злорадства. Ее губы дрогнули, и ее сдержанный хихыканье переросло в оглушительный, истерический хохот.

— А-А-А-А-ХА-ХА-ХА-ХА! ИМБА! ИМБА МАКСИМУМ ПУКСИМУМ! О БОЖЕ! — она буквально закатилась смехом, держась за живот. — Ладно! Решено! «Стрампон 3000» для тебя будет работать на углях! Чтобы ты еще и обосрался от страха! Стража! Взять его!

Глава 25

У кого тут большой калибр?

Двое дюжих эрнгардских гренадеров впились мне в плечи и, не церемонясь, выволокли из палатки, как мешок с дерьмом. Я пытался выкрутиться, но мои попытки лишь заставляли их хохотать еще громче. Солнечный свет ударил в глаза, а следом — оглушительный грохот хохота.

Меня протащили через весь лагерь под свист и улюлюканье. Рыцари, те самые, что в сияющих доспехах, покатывались со смеху, тыча в мою сторону пальцами в стальных перчатках. Какой-то усатый детина с медвежьей шкурой на плече гаркнул:

— Смотрите-ка, сам князь Драконхейма пожаловал на нашу скромную вечеринку! Сейчас мы его коронуем! — и это вызвало новую волну ржания.