Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

Ярость, горячая и слепая, ударила мне в голову. Предательство! Марицель использовала меня, использовала мою свадьбу, навязала мне Лиру, устроила этот цирк, а теперь просто… сбежала! Бросила на растерзание!

— Эта сука! — проревел я, сжимая кулаки. — Я ей…

— Тссс-с-с, успокойся, мой имбовый дракончик, — Роксана снова прижалась ко мне всей грудью, а ее рука сжала мой член чуть сильнее, уже не лаская, а скорее контролируя, утихомиривая. — Злиться — это так по-человечески… и так бесполезно. Вместо ярости… лучше направь эту энергию. На тех, кто действительно стоит перед тобой. Покажи им, кто тут имба Прайм. А с тетушкой… — она хищно усмехнулась, — … мы еще разберемся. Уверяю тебя, ее падение будет… очень зрелищным. И для тебя… очень приятным.

Ее слова звучали как яд и мед одновременно. Гнев никуда не делся, но он начал трансформироваться, перенаправляться. Смешиваться с темной, животной уверенностью, которую она во мне разожгла.

Я закрыл глаза, чувствуя ее холодные пальцы на своем горячем теле, ее пьянящий запах, ее безумные шепотки. Война, предательство, неминуемое поражение… Все это отступило на второй план перед одним простым, соблазнительным обещанием.

Я — имба. И сейчас я это докажу.

Роксана прошептала мне в самое ухо, ее губы едва касались кожи, а дыхание обещало запретные миры:

— А когда ты победишь и захватишь весь Эрнгард… — ее рука ласково провела по моей груди, — … то сможешь трогать… и делать что угодно… с моими божественными булочками. Даю слово Богини.

Она медленно, чувственно облизла мою щеку, оставив на коже пьянящее жжение и запах спелого граната. И исчезла. Словно ее и не было. Только легкая рябь в воздухе да томящая пустота внутри меня напоминали о ее визите.

Я стоял, словно зачарованный, кожа все еще хранила фантомное касание, а разум бурлил от пьянящих обещаний и внезапно расцветшей уверенности. Я — имба. Прайм. Во мне пульсирует всемогущество.

В этот момент дверь в кабинет с грохотом распахнулась, и влетел Годфрик. Он был красен, потен, дышал так, будто пробежал марафон в полном снаряжении.

— Господин, я… я… — он тяжело хватал ртом воздух, опершись о косяк. — Все, что смог… Триста.

Я обернулся к нему, и моя улыбка была широкой и безумной.

— Отсоси у тракториста, — бодро бросил я.

Годфрик замер, его мозг явно пытался обработать эту бессмысленную с точки зрения логики, но наполненную непонятной энергией фразу.

— Что?

— Забей. Триста человек? — переспросил я, подходя к нему.

— Да, — выдохнул он, вытирая пот со лба. — И еще сотню, может, сможем собрать по пути из ополчения. Но этого же мало… Против нас там…

— Не очкуй, — я важно подошел к нему и положил руку на его массивное, потное плечо. — Выдвигаемся. Я разъебу их. Ведь я… — я сделал драматическую паузу, глядя ему прямо в глаза, — … имба максимум ПРАЙМ.

Лицо Годфрика стало идеальной маской полнейшего, абсолютного, первозданного недоумения.

— Чего… блять? — выдавил он.

— За мной, мой верный генерал, — провозгласил я, направляясь к двери, словно уже веду за собой несметные полчища. — Этот мир падет перед нами.

Смена кадра.

Райский сад. Место, где понятия времени и стыда теряли всякий смысл. Воздух был густым и сладким, как нектар. Пели невидимые птицы, а вместо солнца в небе сияли два сплетенных светила, отливавших перламутром. В центре сада, на роскошном ложе из пушистых мхов и лиан, возлежала Роксана. Она лениво потягивала вино из хрустального кубка, а другой рукой отправляла в рот сочные ягоды винограда.

— Аахахаха! — ее смех, звонкий и ядовитый, разносился по саду. — «Имба максимум ПРАЙМ»! Что за чушь собачья!

Она так хохотала, что неловким движением опрокинула кубок. Темно-рубиновое вино широкой струей пролилось на ее белоснежное, почти прозрачное одеяние, смочив ткань на груди. Мокрая ткань тут же обнажила очертания двух идеальных, твердых сосочков, проступивших сквозь шелк. Роксана даже не обратила внимания, продолжая смеяться.

— Неужели он в это поверил? Этот наивный щенок! — она закинула голову, ее длинные черные волосы рассыпались по мху. — Я с радостью посмотрю, как эта ледяная сучка Элиана сама насадит его на свое копье за все унижения! Вот будет умора! Мои булочки он захотел! Ахахаха! Аж встал у него, бедняжка!

К ней приблизилась нимфа. Она была совершенно голая, и ее тело казалось высеченным из самого живого, теплого мрамора. Ее кожа отливала перламутровым светом, будто ее только что вынесли из морской пучины. Длинные волосы цвета морской волны спадали ей на плечи и спину, скрывая и одновременно подчеркивая изгибы груди. А ее глаза были ярко-изумрудными, бездонными, как омуты в лесных озерах. Она была воплощением дикой, природной чувственности.

— Но Вы же поклялись ему, моя богиня, — пропела нимфа, ее голос звучал как шелест листьев. Она наклонилась, чтобы наполнить кубок Роксаны, и ее обнаженная грудь мягко коснулась руки богини.

— Да он умрет после первой же атаки! — фыркнула Роксана, с наслаждением разглядывая нимфу, но не меняя позы. — Когда встретит лицом к лицу десятитысячную армию! Даже его предки, обладая всей силой и знанием о Драконьей Крови, такого не смогли бы! А все дары Лиры на свадьбе, все те артефакты, что хоть как-то могли ему помочь — тетка-хитрюга забрала с собой обратно в Аскарон! Так что ему точно не справиться. Пусть позабавит меня напоследок.

— Но Вы же давно не были с мужчиной, Вам бы… — томно начала нимфа, проводя пальцем по краю кубка.

— МОЛЧАТЬ! — голос Роксаны стал ледяным и острым, как клинок. Ее фиалковые глаза вспыхнули. — Моих булочек достойны только великие боги! Или древние титаны! Или… читатели — хвала им за то, что они есть! — она с благоговением подняла взгляд к перламутровым светилам.

— Хвала! — автоматически кивнула нимфа в пустоту, в ее зеленых глазах мелькнула тоска.

— А этот князюшка… пфф… пыль… — Роксана снова засмеялась, но теперь в ее смехе слышалась скука. — Глупый попаданец. Пусть скажет спасибо, что перед смертью неплохо потрахался. Ибо его душа будет моей, когда он умрет! — ее глаза загорелись алчностью. — И я смогу прожить еще одну тысячу лет на этой бренной энергии! Ахахаха!

Нимфа отвела взгляд, и в ее прекрасных изумрудных глазах плеснулась целая буря непроизнесенных мыслей: «И сидеть, выебываться тут, и не трахаться еще тысячу лет. И ебать мне мозги еще тысячу лет своей манией величия и скукой. О, великие читатели, ниспошлите же кого-нибудь поинтереснее… или хотя бы просто потише».

А Роксана, не замечая ничего, откинулась на ложе, с наслаждением предвкушая кровавый спектакль, который вот-вот должен был начаться на землях Драконхейма.

— А могу я отправиться и последить за событиями? — спросила нимфа.

— Зачем? — удивилась Роксана.

Чтобы потрахаться наконец, больная сука! Хоть перед этим князем ноги свои раздвину! Я уже устала тут ходить, как лакей! Я нимфа! В моей крови отдаваться, потому что…Я НИМФА!

— Хочу увидеть лично плоды Ваших стараний, моя богиня. — спокойно сказала Нимфа.

Роксана сузила глаза и расплылась в улыбке.

— Хорошо. Можешь посмотреть, как я всех наебала. Как я убедила Вильгельма — старого пердуна, вернуть Элиану обратно в Драконхейм после того, как князь кончил ей в лицо. Как верные рыцари Элианы отравили воду во всем Драконхейме. Аххаха.

— Я это знаю. — вздохнула нимфа. — Зачем Вы это говорите?

— Чтобы читатели знали, кто тут главная сука! — Роксана рассмеялась еще сильнее. — Слава читателям!

Чтоб тебя читатели выебали, как только встретят.

— Слава читателям!

Глава 24

И был бой! И никого не было…

Мой Несокрушимый Легион — триста человек и одна телега с бочкой медовухи «для согрева» — топали по пыльной дороге на север. Солнце жарило нещадно, отчего в головах у моих доблестных воинов, и без того похмельных, начиналось настоящее светопреставление.