Наследница сиротского приюта (СИ) - Нова Юлия

— Как всегда, практически идеально. Казалось бы, сила ваших зелий невелика, второй уровень. Жаль, жаль, что не третий, тогда бы разговор шёл о других суммах. Но ваша семейная чуйка решает много, миссис Хэнли.

Лицо мастера расплылось в улыбке, когда он назвал снова мою девичью фамилию. Именно сейчас во мне начали закрадываться подозрения, что ничего я в этом, незнакомом мне, мире не понимала и не знала. Пока что. Но дайте время, я узнаю, непременно разберусь во всём.

Пока я думала над последними словами мастера, он продолжил:

— Десять шиллингов, как всегда. — Я сделала вид, что сумма не шокировала меня, ведь это было достаточно много. Но на лице сына я не заметила и доли эмоций, решив расспросить его позже, как выйдем.

Я собиралась уже выходить, быстро попрощавшись, чтобы не рисковать, показывая незнание элементарных вещей, но мастер покачал головой и спросил с малой долей интереса:

— И что же, миссис Хенли, вы и с главой рода, лордом Хэнли уже провели обряд по возвращению вам фамилии? С сына удалось снять метку предателя магии? И как же тогда семейный дар, проснулся ли он в полной мере в сыне, или появился после обряда?

Я замерла, понимая, что момент был очень опасным. Я не обманулась кажущимся равнодушием мастера, с каким пренебрежением он говорил про метку предателей. Знать бы что это и настолько ли страшно, как показывал это мастер. И как вообще отвечать?

И второй, очень важный вопрос: показалось мне или мастера очень сильно интересовала передача семейного дара моему сыну?

Честно, меньше всего я ожидала, что сын меня спасёт, уверенно сделав шаг, загородив меня от мастера и его интереса. Он вздёрнул подбородок и с таким достоинством ответил:

— Мама уже отправила письмо деду, а метки не будет, мастер, я ещё мал, но я успею её снять. Она не коснётся моих потомков, будьте уверены. Это всё, что мы готовы озвучить. Мы чтим законы нашего мира.

Что?! И это мой нежданный сын, шестилетний ребёнок?!

Я стояла, стараясь держать лицо, так как мастер со всем вниманием слушал ответ Маркуса. А ведь ему было только шесть, и в моём мире такие детки только к школе начинали готовиться, но не желали ещё прощаться с беззаботным детством.

И вот, мой маленький сын защищал меня и держал слово перед взрослым мужчиной, словно готов был отвечать за произнесённые слова. Я не ожидала, но насколько же мне было приятно, что в этом мире был мужчина, пусть пока и ребёнок, который встал на мою защиту. На защиту нашей маленькой семьи. Слёзы наворачивались на глаза, но я заставила себя сдержаться.

В это время в голове проносились вопросы, где Маркус вообще взял всё это, и что это за страшная метка предателя магии?

Обговорив поставку следующих зелий, через привычные пару недель, мы покинули лавку мастера Гришема, а как отошли, я приостановилась и тихо спросила сына:

— Маркус, что за метка предателей магии? Ты в курсе, да? Думаю, тебе следовало рассказать мне, а то память плохо возвращается. У меня ощущение, что я оказалась в незнакомом мире, и почти никого и ничего не знаю.

Ребёнок почувствовал мою растерянность и страх перед той самой загадочной меткой. Он оглянулся и шёпотом заговорил:

— Это правда, мама, метка — страшное дело. Ты когда от отца узнала, так переживала, вот и я узнал, пока ты искала в наших книгах, а ещё ты кое-что помнила со школы. И всё бормотала, что не позволишь ему, моему отцу, сломать мне жизнь, и жизнь моих детей. А, ты же письмо написала деду своему, лорду Хэнли. Но ответа пока нет. Только он и сможет снять эту метку, если решит взять меня в такой славный род.

С какой гордостью сын рассказывал об этом. Я поняла, что Энн была влюблённой дурой, проворонив свою жизнь и будущее. А ещё я вспомнила то самое, последнее её воспоминание. Она и правда написала письмо деду и главе основного рода Хэнли, чьей ветвью, хоть и не основной мы и являлись.

Мало того, она поставила на это письмо всё, написав, что в Маркусе недавно проснулся дар интуита-зельевара. И какой сильный. Какой бы наивной Энн не была со своим первым и единственным мужчиной, и как бы мерзкий альфонс её не опаивал, сына она хотела спасти. Любой ценой. Я помнила, Энн написала и о том, что муж её отравил, а она вернула ему возвратку.

Майкл Морган, муж Энн, самой судьбой должен был получить ответ на своё преступление. И он его получил. Нам же оставалось ждать ответа главы рода.

Я поделилась сомнениями с сыном. После отправления письма, а его Энн отправила быстрой магической почтой, прошло достаточно времени, и я пробормотала:

— Уже пятый день пошёл после отправки письма, Маркус. Есть ли смысл надеяться? И что нам принесёт внимание такого человека? Нам бы с тобой сейчас выжить.

На что сын мне ответил:

— Ты сама говорила, что ждать нужно до месяца. Такие дела главой рода быстро не решаются. А ещё говорила, что он наверняка втихаря проверит, как я живу. Ты же сама говорила, что я могу остаться один, без тебя, мама…

Поняв, что у сына на глазах набежали слёзы, и он сейчас расплачется, я потянула его за ближайший угол, опустилась, чтобы смотреть ему в глаз, обняла, и на ухо тихо ответила:

— Но ведь я жива, да? Я с тобой, Маркус, и что бы ни случилось, мы выберемся, правда?

Сын, словно заворожённый, кивнул.

Я смотрела Маркусу в глаза, сама улыбаясь сквозь слёзы, но искренне верила, что если не одной, если вдвоём, то жить намного проще. Когда есть тот, кто любит, кто ценит, жизнь становится намного дороже и ценнее.

В этом, новом и опасном мире уже был тот, кто меня любил, и я была искренне благодарна судьбе, что не оказалась здесь одна.

Натянула улыбку и бодро предложила:

— А ведь обычная еда ведь здесь дешевле, чем у нас. Почему бы нам не закупить продукты здесь, а потом мы пойдём домой и приготовим хорошее мясо, вкусный гарнир к нему, а после и сладкий пирог. Как тебе идея, дорогой?

Маркус кивнул, а на губах его расцвела улыбка. Но после он нахмурился, и тихо ответил:

— Давай только в одной лавке закупимся, в цветочном тупике. Там на нас не будут смотреть так, словно мы грязь. Ты сама говорила, что в Саутгемптоне богатый магический квартал, и обычную еду берут бедняки, в которых магии на унцию. А тупик недалеко от нашего дома.

Так я и узнала, что часть дома, лавкой выходящая на магическую часть, находится не в самой престижной части. Хорошо, хоть не в квартале падших. И это было уже неплохо.

Я встала, вздёрнула подбородок, приободряя сына, подала ему руку и уверенно сказала:

— Показывай дорогу, Маркус. Иногда и достойный человек может попасть в трудную ситуацию. Вопрос, как он их нё выберется. Мы выберемся, даже не сомневайся.

В ответ сын кивнул, разделяя со мной силу моих слов, и уверенно повёл меня вдоль улице, тихо рассказывая, где мы были и что он запомнил их предыдущих походов сюда.

Глава 10

По поводу десяти шиллингов это я действительно размечталась. Мы шли к цветочной улице, а Маркус напомнил мне:

— Давай сразу тогда возьмём ингредиенты для следующего заказа, мама. Ты могла забыть, но я помню, чего и сколько мы брали у тётушки Матильды. Так её звал Маркус, а для меня она оказалась травницей Матильдой Бигси, дамой средних лет, внимательной, неторопливой и вполне располагающей к себе.

Мы решили сразу же к ней заглянуть. Деньги грели душу, я была уверена в наших возможностях хотя бы на ближайшие пару недель, даже с учётом дополнительных мелких трат.

Сегодня мы купили молодого кролика, десяток яиц, овощей, зелени, творога и кислого молока. Из него я хотела сделать блинчики, и начинить. Порадовать ребёнка тем, что он никогда не пробовал, и что должно было ему понравиться.

Ещё мы взяли масла, а Маркус так смотрел на пряник, что я не выдержала этого робкого молчаливого взгляда и купила ему сладость.

День мы провели в заботах, приводя в порядок дом и одежду на завтра. Я думала, как сделать из застиранной вещи более-менее приличную.