Император Пограничья 7 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Для этой цели Полине и Василисе было велено привлекать всех, кто способен выполнять точную работу — женщин, подростков от четырнадцати лет, стариков с хорошим зрением. Это не тяжёлый физический труд, справится любой с нормальной моторикой. Зато на выходе круглосуточное производство с полноценным отдыхом для каждой смены.

Поразмышляв, я вчера назначил Арсеньева техническим директором производства, дав задачу разработать схему: приёмки компонентов, дозировки пороха, посадки пуль, установки капсюлей, обжима, контроля и упаковки, совместив несколько операций. Судя по энергии, с которой артефактор взялся за дело, выбор был правильным.

Зарецкий подошёл с другой стороны, держа в руках несколько мерных ложечек:

— Я тоже закончил. Для разных калибров — разный объём. Красная метка для автоматных, синяя для пулемётных, зелёная для штуцеров. Пока на всех не хватает механических дозаторов, можно временно использовать.

— Отлично, — я взял одну из ложечек, проверяя вес в руке. — Сколько дозаторов успеете сделать к утру?

— Десять точно, может, двенадцать, — прикинул Арсеньев. — Механизм несложный, главное — точность калибровки.

Тем временем в центре цеха Василиса с Полиной расставляли женщин по рабочим местам. Геомантка деловито командовала, а гидромантка записывала что-то в блокнот.

— Нет, Марфа, ты будешь дозировать порох, у тебя рука твёрдая, — объясняла Василиса пожилой женщине. — А ты, Настя, займёшься установкой пуль — пальцы ловкие, справишься.

Я подошёл к ним:

— Как идёт набор?

— Уже пятьдесят человек есть, — отчиталась Полина. — К вечеру наберём все сто двадцать. Женщины охотно идут — платим же по серебряному пятаку за смену.

Пять алтынов — щедрая плата по местным меркам. Но я не зря настоял на такой сумме. Нужна была мотивация, а не просто рабочие руки.

— И правильно, — кивнул я. — Опасная работа должна хорошо оплачиваться.

В этот момент в цех вошёл Борис с двумя сержантами из новоприбывших. Командир дружины окинул взглядом помещение:

— Светокамни притащили. Сейчас будем развешивать.

— Начинайте с пороховой зоны, — распорядился я. — Там освещение должно быть идеальным.

Вчера договорились, что два сержанта из ветеранов будут следить за дисциплиной и безопасностью. Судя по суровым лицам, Борис выбрал правильных людей.

Следующие несколько часов пролетели в непрерывной работе. К двум часам дня первая конвейерная линия была готова к запуску. Шесть женщин заняли свои места, нервно поглядывая на разложенные материалы. Зарецкий встал рядом, готовый руководить процессом.

— Спокойно, дамы, — начал алхимик. — Сейчас покажу всё по порядку. Первая операция — установка капсюля…

Он взял гильзу и продемонстрировал:

— Вставляете капсюль в гнездо донца — аккуратно, это самая деликатная часть. Затем дозировка пороха. Прижимаете гильзу к дозатору Арсеньева и поворачиваете рычаг — раз. Через воронку высыпается точная порция. Марфа, попробуйте.

Женщина осторожно вставила капсюль, затем неуверенно повернула рычаг дозатора. Порох с тихим шорохом высыпался в гильзу.

— Отлично! И финальная операция — запрессовка пули. Теперь устанавливаем её вот в этот ручной пресс и опускаем рычаг…

Шаг за шагом Зарецкий обучал женщин простым движениям. Через полчаса тренировок линия заработала. Пусть медленно, с ошибками, но патроны начали появляться один за другим.

— Первый пошёл! — радостно воскликнула молодая Настя, держа в руках готовый патрон.

Я взял его, внимательно осмотрел. Неидеально — пуля села чуть криво, обжим неровный, но для первого раза вполне приемлемо.

— Хорошее начало, — похвалил я. — К вечеру набьёте руку, будет лучше.

Двести-двести пятьдесят патронов в час… Пока далеко до этой цифры, но начало положено.

Тимур тем временем организовывал пожарную безопасность. Пиромант расставлял бочки с водой, ведра с песком, проверял расстояния между рабочими местами.

— Курить только снаружи, за воротами цеха! — строго предупреждал он всех входящих. — Кто с огнём сюда сунется — горько пожалеет, потому что хоронить его будут в табакерке! Я лично прослежу!

Убедившись, что процесс идёт своим чередом, я отыскал своего ученика и повёл его на тренировочную площадку. После стольких часов изготовления гильз, голова ощущалась ватной, но это не значило, что я мог расслабиться и скинуть свои заботы на других людей.

За прошедшие дни парень заметно изменился — в движениях появилась уверенность, а взгляд стал более сосредоточенным. С собой он захватил несколько металлических предметов: гвозди разного размера, подкова и небольшой слиток железа.

— Выполнял задания, пока меня не было? — спросил я, шагая бок о бок с ним.

— Каждый день, наставник, — кивнул юноша и тут же бросил гвоздь наземь. — Смотрите, что я научился делать.

Он вытянул руку, и самый маленький гвоздь медленно поднялся в воздух. Егор напряжённо сфокусировался, направляя предмет по кругу. Гвоздь послушно описал несколько оборотов, прежде чем мягко опуститься обратно.

— Неплохо, — одобрил я. — Левитация требует постоянного контроля. Что ещё?

Воодушевлённый похвалой, Егор взял в руки подкову. На этот раз он не стал поднимать её в воздух, а начал медленно изменять форму. Металл нехотя поддавался, изгибаясь под воздействием его воли. Через минуту подкова превратилась в грубое подобие спирали.

— Это заняло у меня три часа вчера, — признался парень, вытирая пот со лба. — А сегодня утром получилось за час. Правда, голова потом раскалывалась.

Я взял изменённую подкову, оценивая работу. Структура металла осталась целостной, без трещин и разрывов — хороший признак для начинающего.

— Головная боль — это нормально. Магические каналы адаптируются к нагрузке. Главное — не переусердствовать, иначе отвалится задница, — совершенно серьёзно произнёс я.

Мой воспитанник вздрогнул и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.

— Это… это правда⁈ — его голос дал петуха.

Не выдержав, я начал хохотать, чувствуя, как напряжение потихоньку отпускает.

— Да ну вас, наставник! — вспыхнул парень. — Я же поверил!

— Я вижу, — отдышавшись, бросил я.

Егор вернул себе самообладание, но в его глазах промелькнула тень сомнения. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал.

— Что-то беспокоит? — спросил я, усаживаясь на скамью рядом с тренировочной площадкой.

Юноша помялся, перебирая в руках оставшиеся гвозди.

— Наставник… — начал он неуверенно. — Я вчера видел, как Матвей тренировался с госпожой Полиной. Он создал водяной шар размером с голову и удерживал его целых пять минут. А потом превратил в ледяную скульптуру птицы.

Я молча ждал продолжения, уже догадываясь, к чему он клонит.

— А ещё Аглая уже может заставить камни двигаться, хотя пробудила дар одновременно со мной, — продолжил Егор, глядя в землю. — Даже маленькая Настя из Цепелево научилась создавать искры. А я… я всё ещё вожусь с гвоздями и подковами. Может, я просто не гожусь для магии? Может, мой дар слишком слабый?

Горечь в его голосе была почти осязаемой. Я прекрасно понимал это чувство — когда кажется, что все вокруг движутся вперёд семимильными шагами, а ты топчешься на месте.

— Покажи мне свои руки, — попросил я.

Егор удивлённо протянул ладони. Я указал на мозоли и шрамы — следы работы в кузнице.

— Сколько лет ты помогаешь отцу?

— С семи, — ответил он, не понимая, к чему я веду.

— И сразу научился ковать топоры?

— Нет, конечно. Сначала только мехи качал, потом гвозди делать учился. Первый нормальный гвоздь получился только через полгода…

Егор осёкся, начиная понимать.

— Металломантия — это не гидромантия, — продолжил я. — Вода текуча и податлива по своей природе. Она жаждет принимать новые формы. Камень упрям, но честен — что вложишь, то и получишь. А металл… металл требует понимания на самом глубоком уровне. Ты не просто меняешь его форму — ты перестраиваешь саму его сущность.