Легенда о Белом Тигре (СИ) - Алферов Екатерина

Он взял с прикроватного столика небольшую дощечку, кисточку и тушь. Быстрым движением кисти начертал на дощечке иероглиф.

— Вот так пишется Бай, — сказал он, показывая мне.

Я уставился на знак, и странное чувство дежавю накрыло меня. Иероглиф казался одновременно и чужим, и знакомым. Словно я видел такие знаки в другой жизни, но не совсем такие…

— А к нему добавим… — Лао Вэнь задумался, — пожалуй, Ли. Это значит «сила». — Он нарисовал рядом ещё один иероглиф. — Бай Ли. Белая Сила. Или Белый Силач, если хочешь, — усмехнулся он. — Тебе подходит.

Я повторил имя, пробуя его на вкус:

— Бай Ли.

Оно звучало правильно. Не как настоящее имя… но… как неплохая замена, пока я не вспомню своё.

— Спасибо, — искренне сказал я.

— Не за что, Бай Ли, — Лао Вэнь улыбнулся. — Можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

Так началась моя новая жизнь в деревне Юйлин.

Первая ночь прошла не слишком-то приятно.

Сяо Юй гостеприимно постелила мне у очага, положив на пол толстую соломенную циновку и накрыв её одеялом — таким же, как на кровати Лао Вэня, только более потрёпанным. Она принесла ещё и подушку, набитую гречневой шелухой, и с явной гордостью уложила всё это богатство возле тёплого очага.

— Здесь тепло, вам будет удобно, — сказала она, явно стараясь быть доброй хозяйкой, несмотря на то, что иногда она бросала на меня задумчивые и опасливые взгляды.

Я поблагодарил её кивком, неловко устраиваясь на непривычной постели. Новая одежда — грубая холщовая рубаха и штаны — сидела на мне мешковато и кололась в самых неожиданных местах. Ткань пахла пылью, мылом и травами, которыми Сяо Юй наверное перекладывала бельё при хранении.

Когда в доме погасили последнюю лучинку, и воцарилась темнота, мои мучения только усилились. Духота маленького помещения давила на меня. Запахи обострились, и казалось, что дым выедает мне глаза и лёгкие. Я привык к прохладному горному воздуху, к ветру, свободно гуляющему по пещере. Здесь же воздух стоял плотной стеной, наполненный тысячами тяжёлых запахов.

Травы под потолком источали свои ароматы, усилившиеся в тепле остывающего очага. Дым от угасающего огня смешивался с запахом свиного жира от ужина (Сяо Юй пожарила небольшой кусочек сала с капустой, было вкусно, но мало). От стен пахло старым деревом. Даже пол под циновкой имел свой запах — плотный и влажный.

Но хуже всего были человеческие запахи и звуки. Я слышал дыхание и храп спящего Лао Вэня. Сяо Юй за занавеской ворочалась во сне, и я слышал каждый вздох, каждое движение. Её запах — молодой, свежий, с примесью лаванды, которой она ополаскивала волосы — постоянно отвлекал меня.

Я попытался закрыть глаза, но сон не шёл. Мой внутренний ритм был полностью сбит. В пещере я обычно охотился ночами, когда добыча выходила кормиться, а спал днём, укрывшись в прохладной темноте. Сейчас же от меня ожидали, что я буду спать, когда всё моё существо рвалось наружу, на ночную охоту.

Одеяло было слишком тяжёлым и жарким. Я сбросил его, стало немного легче, но недостаточно. Подушка пахла чужими людьми — теми, кто спал на ней до меня. Циновка шуршала при каждом движении, а я ворочался постоянно, пытаясь найти удобное положение.

Через час мучений я сдался. Осторожно, стараясь не шуметь, поднялся и тихо выскользнул из дома. Ночной воздух ударил в лицо свежестью, и я жадно вдохнул полной грудью. Звёзды смотрели с чёрного неба, а тонкий серп луны давал достаточно света для моих глаз.

Рядом с домом был небольшой навес для дров. Я забрался под него, устроившись прямо на настиле. Здесь было прохладно, зато пахло древесной корой и смолой, ветер свободно гулял, принося запахи леса.

Блаженство.

Я свернулся клубком, как делал это в пещере, и наконец смог задремать.

Проснулся я в предрассветных сумерках от знакомого запаха. Кролики. Несколько штук, совсем рядом. Мой нос подсказывал, что они забрались в огород Лао Вэня — учуяли молодую капусту и морковную ботву.

Инстинкт охотника проснулся мгновенно. Я бесшумно поднялся, принюхиваясь. Три… нет, четыре кролика. Два молодых, годовалых, упитанных. Один старый самец — его запах был резче, с мускусными нотками. И крольчиха.

Я начал было красться к огороду, но ткань новой одежды зашуршала при движении. Кролики насторожились — их длинные уши повернулись в мою сторону. Не раздумывая, я стянул рубаху и штаны, аккуратно сложив их под навесом. Прохладный воздух приятно коснулся кожи.

Теперь я двигался совершенно бесшумно, но тут возникла другая проблема. От меня пахло. Сильно пахло человеком — мылом, которое мне вчера дала Сяо Юй, травами из дома, дымом от очага. Этот чужеродный запах обеспокоил кроликов больше, чем любой звук.

— Проклятье, — беззвучно выругался я, видя, как старый самец поднялся на задние лапы, всматриваясь в темноту.

Раньше я пах лесом, пылью, своим собственным диким запахом. Звери не чуяли во мне человека. А теперь…

Пришлось применить всё своё мастерство охотника. Я обошёл огород с подветренной стороны, двигаясь очень медленно, как будто перетекая с места на место. Молодые кролики продолжали жевать капустные листья, но старый самец не расслаблялся ни на секунду.

Я выбрал момент, когда он отвернулся, проверяя другую сторону огорода. Прыжок — быстрый и точный. Мои пальцы сомкнулись на загривке ближайшего молодого кролика. Он даже не успел пискнуть — мои руки сжали его шею — хрусть! — и всё кончено.

Остальные кролики бросились врассыпную. Я метнулся за вторым годовалым — тот петлял между грядок, но в огороде благодаря плетню у него не было шансов. Ещё один точный прыжок, и у меня в руках трепыхалась вторая добыча. Старый самец и крольчиха успели удрать — ну и ладно, мне хватит.

Я присел на корточки прямо там, среди грядок, держа в руках тёплых кроликов. Голод, который я даже не осознавал, вдруг проснулся с удвоенной силой. Вчерашний крестьянский ужин из лепёшек и овощей был слишокм жалким для того, кто привык к свежему мясу.

Не раздумывая, я вцепился зубами в загривок первого кролика. Тёплая кровь наполнила рот сладким вкусом. Я легко отделил шкурку когтями и впился в жирную тушку. Я ел быстро, жадно, разрывая мясо на куски и глотая почти не жуя.

Покончив с первым кроликом, я облизал губы, чувствуя приятную тяжесть в желудке. Второго кролика я поднял и задумчиво рассмотрел. Этот — для Лао Вэня и Сяо Юй. Старый Вэнь ранен, ему нужна хорошая еда. Я знал, что люди предпочитают готовить мясо, а не есть сырым. Я отнесу его в дом, и Сяо Юй сама решит, что с ним делать.

Только тут я осознал, в каком виде нахожусь. Голый, покрытый кровью, с мёртвым кроликом в руках, сидящий посреди огорода в предрассветных сумерках. Если бы кто-то увидел меня сейчас…

Я быстро направился к колодцу во дворе. Ведро воды было ледяным, но я вылил его на себя без колебаний, смывая кровь и запах свежего мяса. Ещё одно ведро, и ещё. Зубы застучали от холода, но я почувствовал себя чистым.

Пока люди думают, что я человек, я должен быть человеком.

Отряхнувшись, я подобрал оставленную одежду и оделся. Ткань неприятно липла к мокрой коже, но это было меньшее из зол. Взяв кролика, я тихо вошёл в дом.

На кухонном столе лежала деревянная доска для разделки. Я положил кролика рядом, прикрыв его чистой тряпкой — пусть хозяева найдут утром. Подарок от странного гостя, который так и не научился спать как человек.

Вернувшись под навес, я снова свернулся клубком на голой земле. Солнце уже приближалось к горизонту, заливая серым светом небо, и я чувствовал приятную усталость после охоты. Может быть, теперь я смогу поспать хотя бы пару часов, прежде чем начнётся новый день в этом странном мире людей, к которому я пытался приспособиться.

Дом Старого Вэня и его внучки

Глава 4