Легенда о Белом Тигре (СИ) - Алферов Екатерина

Помощник лекаря

Прошла неделя с той ночи, когда я убил двух кроликов в огороде. Лао Вэнь ничего не сказал о моей добыче, только поблагодарил за мясо. Сяо Юй сварила из кролика густой бульон с травами, и я с удивлением обнаружил, что вареное мясо тоже может быть вкусным, хоть и не таким сочным, как сырое, а горячий ароматный суп мягко уляжется в животе и заставит моего внутреннего зверя мурлыкать от удовольствия.

Жизнь в деревне Юйлин текла размеренно, словно медленная река. Я взял на себя всю тяжёлую работу по хозяйству. Колол дрова, носил воду из колодца, чинил крышу, которая протекала в нескольких местах, обрабатывал небольшой огород за домом. Всё это было странно знакомо моему телу, хотя разум не помнил, чтобы я когда-либо занимался подобным.

Сао Юй поначалу держалась отстранённо, но постепенно привыкла ко мне. Она учила меня готовить простые блюда, показывала, как перебирать зерно, сушить травы и ягоды на зиму. Иногда я ловил на себе её любопытные взгляды, но она никогда не задавала прямых вопросов о моём необычном виде или о том, как я сражался с чудовищами.

Каждое утро я помогал Лао Вэню разбирать травы, учился различать их по запаху и виду. К полудню в дом начинали стягиваться больные — кто с кашлем, кто с ломотой в костях, кто просто за советом. Я сначала прятался на заднем дворе, но потом привык сидеть в углу, наблюдая, как старый лекарь осматривает пациентов.

Отношение деревенских ко мне было настороженным. Никто не говорил в лицо, но я чувствовал их взгляды, слышал шёпот за спиной. «Странный юноша с белыми волосами», «дикарь с горы», «не помнит, кто он такой». Некоторые делали странные знаки руками, когда я проходил мимо. Дети разбегались, завидев меня издалека, когда я помогал Сяо Юй носить воду из колодца. Парочка пыталась кинуть в меня камнями, но девушка их строго отругала.

Добрая внучка лекаря дала мне повязку на голову, прикрыть мои волосы, но я всё равно был чужим.

— Не обращай внимания, — говорил Лао Вэнь, заметив моё хмурое лицо после очередной встречи с соседями. — Люди боятся того, чего не понимают. Дай им время.

Время… Я научился считать дни по человеческому календарю, хотя мой внутренний ритм всё ещё сбивался. По ночам меня тянуло на охоту, а днём клонило в сон. Но постепенно я приспосабливался.

В одно туманное утро Лао Вэнь позвал меня к себе. Старик сидел за низким столиком, раскладывая сушёные корни.

— Садись, Бай Ли, — кивнул он на подушку напротив. — Пора тебе узнать больше о травах. Не просто их названия, а суть.

Я послушно сел, скрестив ноги. Запах корней щекотал ноздри — земляной, с горьковатыми нотками.

— Вот, — Лао Вэнь поднял коричневый корешок, похожий на маленького человечка. — Женьшень. Знаешь, почему он такой ценный?

Я покачал головой.

— Не только из-за лечебных свойств, — старик повертел корень в пальцах. — Женьшень растёт медленно, годами впитывая силу земли. В нём накапливается ци — жизненная энергия. Чем старше корень, тем больше в нём силы.

— Ци? — переспросил я. Слово было знакомым, но значение ускользало.

Лао Вэнь улыбнулся:

— Ци — это энергия, которая течёт во всём живом. В людях, животных, растениях, даже в камнях. Умение управлять ци называется культивацией.

Он достал с полки старую книгу в потрёпанном переплёте.

— Это начальный трактат по культивации. Обычно я проверяю молодёжь деревни на талант к управлению ци — императорская армия всегда ищет одарённых.

Я взял книгу. Внутри были схемы человеческого тела с линиями и точками. И много странных значков. От взгляда на них у меня снова разболелась голова. Противная боль скопилась в переносице, заставив меня часто-часто моргать.

— Это меридианы, — пояснил Лао Вэнь, указывая на рисунок. — Двенадцать основных каналов, по которым течёт ци. У обычных людей они спят. У культиваторов — открыты.

Он встал и подошёл ко мне:

— Давай проверим твой талант. Закрой глаза, дыши ровно.

Я послушался. Тёплые пальцы старика коснулись моего лба, потом груди. Что-то щекотно пробежало под кожей, словно струйка тёплой воды.

— Интересно… — пробормотал Лао Вэнь. — Очень интересно.

— Что такое? — открыл я глаза.

Старик смотрел на меня задумчиво:

— У тебя есть талант, Бай Ли. Причём немалый. Твои меридианы… они не совсем закрыты, будто кто-то уже начинал их открывать, но, по какой-то причине, обучение пришлось прервать. Видимо, поэтому ты так силён. Также это может объяснить твою амнезию. Говорят, что если культиватор пытался продвинуться, но потерпел неудачу, он может пострадать как ментально, так и физически. И ещё… — он помолчал. — Твоя стихия — металл. Редкость для этих мест.

— Это плохо?

— Не плохо и не хорошо. Просто у каждой стихии есть склонность к определённым профессиям. Металл плохо сочетается с древесной стихией трав. Тебе будет сложнее изучать травничество, чем другим. Скорее всего ты сможешь освоить лишь самые основы. Но, — он хитро улыбнулся, — зато ты сможешь перетирать самые упрямые корни в порошок. Сила металла — в твёрдости и остроте.

С того дня моё обучение изменилось. Помимо трав, Лао Вэнь начал учить меня основам культивации. Каждое утро мы выходили во двор для занятий цигун — дыхательных упражнений для управления ци.

— Вдох через нос, выдох через рот, — наставлял старик. — Представь, как энергия входит в тебя с воздухом, течёт по меридианам, скапливается в даньтяне — энергетическом центре под пупком. Почувствуй, как она собирается воедино, словно вращается веретено и мотает тонкую шелковую нить.

Поначалу я ничего не чувствовал, кроме головокружения от глубокого дыхания. Но постепенно начал ощущать тепло в животе, покалывание в конечностях.

— Хорошо, — кивал Лао Вэнь. — Теперь попробуем открыть первый меридиан — Жэнь-май, переднесрединный. Он отвечает за выносливость и защиту.

Открытие меридиана оказалось болезненным процессом. Лао Вэнь закрыл ставни в доме и расположил меня на циновке в полутёмной комнате, где лишь тонкий луч света проникал через щель в занавесках. Из курильницы струился дым сандалового дерева, успокаивая нервы и очищая воздух. Во рту я держал кусочек какого-то особого корня, горький до слёз, но необходимый для расширения каналов ци.

— Сосредоточься на области чуть ниже пупка, — тихо инструктировал старик. — Представь светящуюся точку, которая начинает расти, пульсировать. Это твой даньтянь — центр накопления ци.

Я закрыл глаза, погружаясь в медитацию. Поначалу ничего не происходило — только привычный шум крови в ушах да далёкие звуки деревни. Но затем, на выдохе, я почувствовал его — маленький огонёк в животе, пульсирующий в такт сердцебиению.

— Теперь направь внимание на грудь, — голос Лао Вэня казался далёким. — Почувствуй линию, идущую от даньтяня вверх. Это и есть Жэнь-май, твой первый меридиан.

Я представил тонкую серебристую нить, протянувшуюся от живота к груди. И вдруг…

Боль пронзила меня, словно раскалённая проволока. Нить меридиана, которую я представлял, вспыхнула в сознании красным, обжигающим. Я задохнулся, рефлекторно сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони. Что-то мешало энергии пройти вверх, как будто знакомая тропа в горах была завалена камнями, деревьями и мусором после бури.

— Терпи, — настойчиво произнёс Лао Вэнь. — Твоё тело сопротивляется, оно не привыкло к потоку ци. Представь, что ты прочищаешь русло реки, чтобы вода могла струиться без задержек и бурунов.

Я попытался вернуться к медитации, но боль только усиливалась. Это было похоже на коросту, которую сдирают с незажившей раны — мучительно, медленно, обнажая мокрую плоть под ней. Или на засохшую смолу, которая начинает плавиться, капать, растекаться внутри моего тела.

Сквозь стиснутые зубы вырвался тихий стон. Я чувствовал, как внутри меня происходит борьба — не только физическая, но и между двумя сущностями. Человек понимал необходимость процесса, готов был терпеть ради знания. Зверь же воспринимал боль как угрозу, требовал бежать, уничтожить источник опасности, причём он решил, что Лао Вэнь мой враг, раз заставляет испытывать такую боль.