Королевская кровь-13. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна

— Спасибо, — прошептала принцесса. Сжала его руку, и Четери повернулся к ней. Ключ Владыки, сверкнув на солнце, мазнул по его плечу.

— Света сказала, что ты не тренируешься, — сказала она укоризненно. — Почему, Чет? Ты ведь можешь победить кого угодно и с закрытыми глазами!

Он вновь поднял лицо к солнцу.

— Человек, которому отрубили руку, тоже может играть на флейте, — ответил он ровно. — Но он никогда не сможет играть лучше, чем когда у него было две руки. Это бессмысленно, принцесса. И… меня не тянет. Я раньше дня не мог прожить без клинков, без тренировок. А сейчас руку поднять, чтобы вытащить клинок, не хочу.

— У нас в Рудлоге сказали бы, что у тебя депрессия, — заметила Алина.

— Я бы сказал, что это поиск нового смысла, — Четери вновь погладил ребенка. — Пока я не вижу его, малышка.

Пели птицы, и так красиво было вокруг, что по лицу Алины вновь покатились слезы — из-за того, что Четери не может этого увидеть.

— Хорошо, — упрямо согласилась она. — Ты пока ищешь смысл и не хочешь брать в руки клинки. Я свой смысл нашла — Тайкахе сказал, что мне нужно окрепнуть, чтобы помочь Максу. Покажешь мне упражнения, Чет? Такие, чтобы поскорее восстановились и мышцы, и внутренние органы, и силы?

Он едва заметно усмехнулся.

— А ты их запомнишь?

— Если нет, еще приду. И буду приходить каждый день. Будешь тренировать меня.

— И откуда в вас, женщины, столько хитрости? — укорил он, и в тоне его на мгновение проскользило эхо прежнего, веселого Чета. — Я покажу, принцесса. Во что ты одета?

— Прямо сейчас? — растерялась Алина, глядя на ребенка в слинге.

— А почему нет? — удивился дракон. — Я слеп, а не парализован. Во мне достаточно гибкости, чтобы не потревожить Марка.

— И правда, — пробормотала принцесса. Огляделась — они стояли недалеко от перекрестка двух дорожек, сбоку шумел фонтанчик, несколько слуг вдалеке собирали плоды с деревьев. — Я в платье до колен, Чет.

— Завтра оденешься в эти ваши… шорты и футболку, — приказал он. — Дай-ка я тебя посмотрю, — и он, присев на корточки, протянул руки, и профессионально прощупал ей икры и ступни, колени и бедра, крестец и тазовые кости. Алина не смущалась — ничего мужского не было в его прикосновениях, так мог бы касаться врач, и она чувствовала тепло — он одновременно сканировал ее как виталист.

— Очень истощены мышцы, — покачал Четери головой. — И пока нормально есть сможешь, чтоб их нарастить, много времени пройдет, — он поднялся, вновь положил руку на ребенка. — Ты приходи к нам, принцесса, пей нашу воду, плавай в ней, она тебе желудок восстановит. А там можно будет кислое верблюжье молоко пить, им у нас тех, кто после тяжелой болезни, восстанавливают. А сейчас повторяй, я посмотрю… попробую посмотреть стихийным зрением, как ты равновесие держишь и как у тебя с координацией. У нас такие упражнения в школе были для самых малышей.

И он показал — выглядело это как плавное движение руками, плавное перетекание из стороны в сторону в полуприседе, шаги назад-вперед в торжественном ритме. Просто, но через пять минут у Алины закружилась голова, а сердце забилось так, что зашумело в ушах.

— Я слышу, как колотится твое сердце. Отдохни, — попросил Четери, протягивая ей руку, и она приняла ее, побрела: он поддерживал ее, а не она вела его. — Я сейчас тебе покажу пруд с целебной водой. Он теплый и неглубокий, утонуть там невозможно. Прикажу служанкам тебя туда провожать после занятий, будешь там плавать хотя бы немного. А рядом там источник, откуда можно пить.

— Так ты будешь со мной заниматься? — уточнила Алина на всякий случай.

— С тобой — буду, — ответил Четери. — То, что нужно тебе, я и без зрения смогу показать. Только приходи, когда у нас сумерки, принцесса. Не стоит тебе под нашим солнцем сейчас двигаться, слишком слаба, можешь и не выдержать. А вот у себя можешь и полежать, прогреться на солнце. Это будет полезно.

— Спасибо, — сказала она ему на прощание уже у телепорта. Поднялась на цыпочки и поцеловала в щеку. — За все, Чет. За то, что ты вывел нас из Лортаха, мы бы не справились без тебя. Да чудо, что мы и с тобой справились, да? И за то, что ты такой есть. Ты невероятный, помни об этом.

— Я помню, — тень печали вновь скользнула по его лицу. — Хотел бы я забыть, принцесса. И чтобы у меня, как у тебя, было бы за что бороться дальше.

— В молитвеннике, который мне дали, если строчка о том, что то, что очень желаешь, сбудется, — проворчала она, сжимая его руку. — И потому нужно желать с осторожностью. Хотя… это ведь хорошо, что ты что-то еще желаешь, да?

Он хмыкнул, и она, еще раз обняв его, шагнула в телепорт. Ей было и тяжело, и легко — Четери, даже погруженный в меланхолию, придавал сил. И Алина, уже медленно бредя в сопровождении служанки к своим покоям, сжала молитвенник, висящий на цепочке, и пожелала, чтобы и она придала сил ему.

Глава 3

Демьян

Ночь зажгла над тихим как камень замком Бермонт яркие звезды. Демьян видел их из окна своего кабинета, как видел и огни костров на площади, как чуял запах дыма, подрагивания замка и вибрации от шаманского бубна — уж час как Тайкахе пустился в пляс, и король-медведь не слышал его ударов и гортанного пения, но ощущал так, будто они проникали сквозь стены.

Без пяти полночь прошел он по безлюдному коридору — ни человека, ни бермана ни осталось в замке, — и остановился у мерцающего телепорта. А ровно в полночь вышли оттуда сестры Рудлог и полковник Стрелковский. Все сосредоточенные, тихие. Тонкая Алина держалась за королеву Василину, младшая с любопытными глазами, вцепившись в руку Ангелины, разглядывала Демьяна, а затем закрыла глаза, прислушалась и едва заметно улыбнулась.

«Тоже чует», — понял Бермонт, который удары бубна воспринимал уже как что-то зовущее, умоляющее прийти на звук.

Марина Рудлог, пополневшая и заметно беременная, нервно пожала плечами и первая ступила вперед, словно показывая, пора, давай.

— Прошу за мной, — тихо сказал Демьян, — и, пожалуйста, помните, ни слова, пока Тайкахе не разрешит.

Они цепочкой прошли по замку с задраенными во внутренний двор окнами, и в тишине их шаги должны были разноситься далеко, но камень словно глушил их. Демьян перед тем, как выйти во двор, оглядел спутниц, слыша, как стучат их сердца, чувствуя их тревожный запах, смешанный с запахом огня, видя, как беспокойно полыхают их ауры, обжигая его. И, чувствуя, как начинает разгоняться собственное сердце, король толкнул двери.

В лицо ударило мощью, теплом, дымом и вибрирующим пением. Котел теперь стоял не над костром, а рядом, сам костер разделился на шесть маленьких, вставших кругом. Но огонь в каждом стал еще мощнее и поднимался языками чуть ли не выше крыши. Не зря сюда по приказу Демьяна принесли поленьев столько, что хватило бы на сто ритуалов.

Огнедухи-бабочки парили в тенях рядом с призрачными воронами, прыгали из воды крошечные иктосы, духи воздуха змейками качались на ветках, вспыхивала меж деревьями вязь паутин-равновесников, а варронты таскали к огню поленья и застывали за кругом света валунами.

Тайкахе, нацепивший маску, укутанный в шкуры с множеством хвостиков, обходил огненный круг, напевая-приговаривая завораживающее, вибрирующее. Он то и дело останавливался и чертил что-то на земле ножом шагах в десяти от пламени, а затем подманивал пением и мановением руки туда язык огня — и вспыхивала трава, и на обожжённой почве начинали светиться желтым и фиолетовым большие знаки, образуя рунный круг.

Полина спала там же, где Демьян оставил ее утром. У пруда, мерно вдыхая-выдыхая и смешно развалившись на спине. Он увидел ее и сердце дрогнуло. Только бы вышло. А дальше они справятся.

Шаман заметил их, запел-закружился еще быстрее. Стрелковский молчал и в глазах его отражалось пламя костра, и думал он о чем-то непростом, судя по морщине на лбу и горестных складках у рта. Сестры Рудлог стояли напряженные, прижавшись друг к другу, и Бермонт вдруг понял, кого они ему напоминают — отряд воинов, готовых атаковать превосходящего противника и погибнуть, если понадобится.