— Их больше нет… Но мы отомстим, я клянусь! — сказала она тихо, почти беззвучно, с таким ужасом, что в классе стало глухо, будто всё замерло.
Аллерия подняла глаза. В груди что-то оборвалось.
— Кого? Вы… о чём, тётя? — прошептала она, уже зная ответ. Всё сжалось внутри, как от удара, вытесняя разум.
— Ардана и Эвилании… — сказала Эллинора. — Их убил новый император. Так же, как и своего отца…
— Нет! — крикнула Аллерия.
Это был не просто крик. Это был удар. Волна боли вырвалась наружу и накрыла всех, кто был в замке. Дар Аллерии, больше не сдерживаемый кольцом, взорвался потоком боли, ужаса и ярости. Стихийная эманация прошлась по залам, ударила в стены, и в сердца людей.
В классе кто-то вскрикнул, кто-то упал. Мадам Жозефита схватилась за грудь, Эллинора осела у стены.
Только один человек в замке оказался готов к подобному — старый Арив, маг и учёный, дядя Аллерии. У него был защитный артефакт — он оказался единственным, кто успел активировать его вовремя. Он и нашёл кольцо под столом. Сжав его в ладони, бросился к племяннице.
Когда он надел кольцо обратно ей на палец, мгновенно наступила тишина. Тяжесть ушла, воздух снова стал прозрачным. Энергия осела.
Люди медленно приходили в себя: кто-то лежал на полу, кто-то сидел с пустым взглядом. А Аллерию вынесли без сознания.
Её доставили в комнату, где Арив уже ждал с успокоительным зельем и защитными амулетами. Он не отходил ни на шаг. Маги — лучшие лекари, и сейчас это знание спасло ей жизнь.
Прошёл месяц.
Аллерия почти не разговаривала. Дни сливались в вязкое, серое безвременье. Её словно вывернули изнутри. Мир больше не звал, не злился, не трогал — он просто стал другим. Без них.
Иногда она сидела часами у окна, глядя в пустоту. Её дар был под контролем — кольцо снова было на пальце. Но это уже не спасало.
Леди Эллинора приходила каждый день. Спокойная, собранная, она редко позволяла себе слабость. Всегда пыталась достучаться до нее. Но получилось это именно в тот день.
— Ты должна быть сильной, — сказала она тихо, почти шёпотом. — Мы отомстим. Я помогу. Мы сделаем это вместе. Ты — их кровь. Их воля. Ты — герцогская дочь, Аллерия. Согласна?
Девочка кивнула. Впервые за долгое время — осознанно.
— Да, тётя. Я согласна.
Глава 4
Настоящее время
Силы закончились, как только Эйнир исчез из виду. Лера пошатнулась и ухватилась за дерево. Прижалась лбом к прохладной коре.
Что с ней? Неужели это и есть то, о чём бесконечно щебетала ее служанка Дуняша? Любовь?
Нет. Она не способна на это чистое чувство. В её сердце нет места свету — только холодная жажда мести. Единственное, что управляло ею все эти пять лет после гибели мамы и папы.
Лера глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь. Нет. Любви в ней нет. Наверное, просто что-то похожее.
Заигралась.
Их отношения должны были ограничиться парой ночей. Но она не смогла отказаться от него вовремя. Позволила себе слишком много.
Тётя была права. Где-то внутри всё ещё жива та глупая девчонка, мечтательная, уязвимая. Она — проблема. Она может всё испортить.
Сегодня Лера чуть не бросила дело всей жизни ради… кого? Ради мужчины? Ради обычного человека. Даже не мага.
«Но какого!» — отозвался слабый голос внутри. — «Эйнир такой замечательный…»
Лера резко мотнула головой. Хватит.
Эйнир — ошибка. Он стал помехой. Теперь придётся немного пострадать, чтобы отвыкнуть.
Но сначала ей нужен запирающий артефакт. Иначе снова может случится срыв, и тогда весь замок узнает о её чувствах. Этого допустить нельзя. Особенно, чтоб узнала леди Эллинора.
Резко оттолкнувшись от дерева, она зашагала через лес в сторону замка, высоко поднимая юбку, чтобы не путалась под ногами.
Забыть. Забыть. Забыть.
Кровь стучала в висках. А перед внутренним взором — его глаза. На губах — вкус поцелуев. На коже — следы его прикосновений, обжигающих и родных.
Хотелось остановиться, развернуться, бежать к нему и умолять: «спаси». Но она шла дальше. Упрямо, шаг за шагом.
Эйнира больше нет. Всё кончено.
Когда она завершит свою миссию — он её возненавидит.
Но это уже не будет иметь значения.
У малых ворот замка её поприветствовали часовые.
Может, завести с кем-нибудь из них интрижку, как советовала тётя? Да-да, именно так и сказала:
«Выбей сентиментальную дурь из головы — переспи с кем-нибудь из солдат. Даже если разболтают — им никто не поверит».
Аллерия остановилась, разглядывая обоих. Один — молоденький, с пухлыми губами и пугливыми глазами. Нет, не подойдёт.
А второй — симпатичный. Высокий, выше Эйнира… Широкоплечий, сильный. И, что важно, преданный. Её давно зацепил его взгляд — прямой, честный.
Может, попробовать?
— Госпожа, вы что-то хотели? — спросил он.
Подошла ближе. Она считала себя высокой, но рядом с ним — почти девочка.
— Никлас, — обратилась она к нему.
Аллерия знала всех жителей замка в лицо, даже больше — значительную часть жителей Офлера — герцогства её отца. Так проще управлять. Так безопаснее. Хорошие отношения с подданными дадут поддержку народа в случае чего-то непредвиденного.
Официально она правила герцогством два года, с совершеннолетия. Но по сути — уже с семнадцати.
Народ её уважал. Нет, даже любил. За то, что относилась к их бедам и проблемам по-человечески.
Ей клялись в верности офицеры, священники помогали.
С соседними герцогствами имелись прочные экономические связи.
Управляющие другими герцогствами между собой называли её весьма перспективной.
И даже с Его Императорским Величеством не возникало официальных конфликтов. Раз в год она ездила ко Двору подтвердить присягу.
Но никто даже не догадывался, чего ей это стоило. Никто не видел, как было тяжело пятнадцатилетней девочке принять обстоятельства.
Едва Лера отошла от нервного и магического истощения, как Архимаг Империи наложил печать на её дар — повторения той страшной эманации не хотел никто.
Мнения самой Леры даже не спросили. А ведь она предпочла бы другое: освоить магию, научиться контролировать её и использовать по назначению.
Отец ведь умел управлять точно таким же даром и даже применял его во благо Империи.
Хорошо ещё, что никто не знал о её водной магии. Лера сдержала слово, данное отцу, и хранила тайну — даже от тёти, взявшей над ней опеку.
Она верила леди Эллиноре, как себе, но решила, что раз отец не счёл нужным посвятить сестру в эту часть своей жизни, то и она не станет.
— Да, моя госпожа. Я всегда готов помочь, — отозвался Никлас. В серебристых глазах была искренность.
