Свиток первый (СИ) - Зайцев Александр А.

Внезапно земля содрогается. Дороги трескаются, асфальт вспучивается и рассыпается на фрагменты. Но маленькие «я» не останавливаются. Они тут же начинают заново, укладывая более толстое основание, используя более прочные материалы. Каждое разрушение делает нас сильнее, каждая катастрофа — опытнее.

Я словно играю в гигантскую стратегическую игру. Передо мной расстилается карта с узлами и линиями, пульсирующими потоками ресурсов. Я строю склады для техники — огромные ангары, где выстраиваются ряды экскаваторов, асфальтоукладчиков, катков. Возвожу заводы, из труб которых валит пар, а конвейеры непрерывно производят бетон, арматуру, дорожное полотно. Всё подчинено единой цели: создать идеальную транспортную артерию.

В земной коре прорезаются чёткие линии — будущие магистрали. Они проходят через холмы и равнины, огибают препятствия, соединяют ключевые точки. Каждая траншея заполняется по всем правилам: сначала щебень, потом песок, затем геотекстиль, основание и наконец — покрытие. Методичность этого процесса чем-то сродни медитации.

Вот почти закончена дорога до одного из важнейших узлов. Ещё несколько метров — и сеть замкнётся, ресурсы потекут свободно. Но происходит новое сотрясение, более мощное, чем прежде. Я наблюдаю, как свежеуложенная дорога разламывается на части и через мгновение исчезает в расщелине, которая тут же смыкается. Разочарование от неудачи накрывает меня с головой, но лишь на доли секунды.

И вот я уже прокладываю новый маршрут по более безопасной местности. Дорога петляет, огибая опасную зону, а затем идёт через более стабильные участки поверхности. Это дольше, сложнее, но гораздо надёжнее. И когда последний участок завершён, меня наполняет глубокое чувство удовлетворения. У меня получилось. Я справился с препятствием, нашёл решение.

Но когда я отдаляюсь, чтобы оценить результат, я замечаю нечто удивительное: та самая разрушенная дорога восстановлена. Пока я прокладывал обходной путь, маленькие «я» уже отремонтировали прямой маршрут. Теперь у меня два пути к ключевому узлу. У меня получилась великолепная сетка дорог с дублирующими путями. Я непроизвольно улыбаюсь: моя система стала ещё более совершенной.

Время ощущается как-то странно. Оно то ускоряется, то замедляется. Я продолжаю строить свои логистические центры, расширяя и совершенствуя дорожную сеть. И вот наступает момент, когда я будто парю высоко над своим творением. Подо мной раскинулась грандиозная сеть дорог — геометрически безупречная и математически идеальная. Линии переплетаются в гармоничный узор, узлы распределены с невероятной точностью, потоки движутся без единого затора. Это не просто дорожная сеть, скорее это настоящее произведение искусства, высеченное в земле.

Меня охватывает всепоглощающее чувство удовлетворения. Оно растекается тёплой волной по всему телу, заполняет каждую клетку. Моя работа завершена, и она поистине идеально выполнена. Титанический труд окончен. И прямо во сне я засыпаю.

Словно птица, я парю над лесом. Круг за кругом поднимаюсь всё выше и выше, пока мои острые, как у орла, глаза не замечают Источник тьмы, у которого начинает собираться нежить.

Десятки, нет, сотни цзянши выстраиваются в безмолвные ряды. Они не двигаются хаотично, как те одиночки, что бродят по лесам в поисках живых. Нет. Эти мертвецы подчинены единой воле, железной и беспощадной.

И носитель этой воли стоит во главе этого жуткого воинства. Могучая фигура, облачённая в почерневшие латы, что когда-то блестели имперским серебром. И пусть его доспех изъеден временем, но он настолько сильно пропитан энергией смерти, что внушает истинный трепет своей мощью. Шлем с рогами, напоминающими драконьи, скрывает лицо, из которого проступают лишь два холодных огонька. Глаза мертвеца, что давно утратили всё человеческое.

Чёрный двуручный цзянь, выглядящий будто это не оружие, а капля застывшей тьмы, смотрится в его правой руке словно игрушечный. А это значит, что ростом этот мертвец почти не уступает Бин Жоу. Мысль, что начала появляться в моей голове, тут же исчезла, когда я понял, что он удерживает в левой руке. Внебрачный сын копья и ледоруба на тяжёлом двухметровом древке был украшен множеством ржавых цепей, на которых крепились человеческие черепа.

Больше всего он был похож на то, как писатели-фантасты изображают рыцарей смерти. Только с местным колоритом, который делает его ещё более опасным.

Даже по косвенным признакам было понятно, что этот монстр не ниже шестого ранга, а возможно, и выше. Его аура давит на всё живое в радиусе нескольких ли. Она не просто ощущалась, её было видно даже при палящем солнце. А если это так, то он, скорей всего, ещё выше, чем я изначально подумал.

Его аура выглядела как тёмный туман, сочащийся из доспехов и стелющийся по земле мертвенным покровом, от которого зелёная трава тут же начинала вянуть. А его лейтенанты, что стоят по обе стороны от него… Мне захотелось сглотнуть слюну, вот только её не было. Ведь четверо цзянши в истлевших офицерских одеждах и с оружием в костлявых руках излучали силу, сравнимую с тем огненным магом, что чуть не сжёг меня дотла.

Даже просто паря в небесах, я ощущал давящую волю мёртвого полководца. Она обрушивалась на меня невидимой лавиной, хотя я нахожусь всего лишь в видении. Его воля была не просто приказом. Это был абсолютный императив, не терпящий возражений. И пока я пытаюсь осознать, что происходит, полководец поднимает свой чёрный меч. И в следующий миг по рядам нежити прокатывается беззвучный приказ.

Мне не слышно слов, но я ощущаю его повеление. Вперёд!

И они идут. Сотни мертвецов трогаются с места единым строем, словно древняя армия призраков, восставшая из небытия. Их шаги синхронны, словно они годами учились маршировать. И каждый их шаг сопровождается отвратительным ритмом волочащейся плоти и скрежета костей.

Словно единый механизм, они движутся к цели, которую я мгновенно узнаю. Та самая гробница, где я чуть не сдох и из которой я забрал осколок небесного камня.

Жестокая воля рыцаря смерти ведёт своих бойцов через лес. И даже деревья склоняются перед их шествием, не рискуя напасть на кого-то из этих солдат. Духовные звери бегут прочь, спасаясь от ужаса.

Медленно, но неотвратимо они двигаются всё дальше и дальше. А я поднимаюсь выше и вижу, как лес расстилается подо мной тёмным ковром, прошитым серебряными нитями ручьёв. И сквозь этот причудливый ковёр движется чёрная игла, остриём которой является сам полководец. С каждой секундой я взлетаю всё выше и выше — мимо крон деревьев, мимо клубящегося тумана, что окутывает долину.

Холод обжигает моё бестелесное сознание. Рядом со мной начинает сыпаться снег. Белые хлопья кружатся в вышине, медленно, почти невесомо опускаясь. Но, присмотревшись внимательнее, я понимаю — это не снег.

Это лепестки.

Лепестки духовного цветка, что цветёт где-то в высших сферах мира грёз. Они падают передо мной белым дождём, каждый лепесток светится слабым внутренним светом.

Лепестки говорят мне без слов: уходи отсюда. Здесь скоро будет смертельно опасно. Тьма пробуждается, и её гнев обрушится на всё живое в этих землях.