Дар Древнего короля - Аск Рона

– А как же твоя семья? – удивилась я. – Неужели за них не беспокоишься?

– Они все погибли еще до моего избрания в ловцы. Так что скучать не по кому.

– Прости, – поникла я, сообразив, что спросила лишнего.

– Не извиняйся, – улыбнулся Рив. – Я почти их не помню, а на отбор попал случайно, пробравшись в чью-то повозку. Извозчик, когда меня нашел, не стал бросать на дороге, а пожалел и пообещал довезти до Дириама. Там уж выберут меня в ловцы или нет – была только моя проблема.

Он замолчал, а я смотрела на него и не знала, что сказать. Мне было жаль Ривара, в то же время я радовалась, что ему удалось вырваться из Низграда и оказаться в Обители. И теперь понимала, почему Талина была благодарна своему наставнику. Страшно представить, какой выдалась ее жизнь в Низграде, что она предпочла общество тирана.

– Мои родители тоже погибли, – прикрыла я глаза. – Их убили разрушители. А потом и сестер. Всех, кроме Эльмы.

– Оу, – печально отозвался Рив. – Они тоже были ловцами?

– Да. Нас всех отметили.

Я вновь перевернулась на спину и посмотрела в ночное небо:

– Когда погибли мама с папой, я проходила отбор, а рядом со мной была Вайя – наша старшая сестра. Тогда ей было тринадцать лет, и она казалась мне такой… – я горько усмехнулась, вспомнив юную сестру. – Взрослой. А Эрму и Эльму я тогда даже не знала. Они ушли в Школу, когда мне года не исполнилось. Печально, но впервые мы встретились на похоронах нашей матери.

– Большая была у тебя семья, – заметил Рив.

– Была, – согласилась я. – Но теперь от нее остались только я и Эльма. Больше никого.

Только эти слова слетели с моих уст, как перед внутренним взором промелькнули все страшные воспоминания, но боль больше не была острой – тупой и ноющей, как в заживающей ране.

– Рив, – позвала я ученика Талины, чтобы задать вопрос, всегда ли в бою жертвовали ловцами?

Всегда ли нам приходилось погибать без шанса на отступление или спасение? Но передумала и вместо этого произнесла:

– Ничего. Забудь.

Даже если Рив и знал ответ – сейчас я не была к нему готова. Рана от потери только-только начала заживать, и не хотелось ее лишний раз теребить. Тем более сестер уже не вернуть. И Змей прав: все, что я сейчас могла, – это двигаться вперед, чтобы стать сильнее. А потом, когда почувствую, что время пришло, – обязательно задам этот вопрос.

Мы еще немного побыли на крыше. Сначала долго молчали, каждый размышляя о своем, а потом Рив все-таки нашел предлог меня разговорить и развеял гнетущую обстановку непринужденной болтовней. Особо ему понравилось обсуждать сегодняшнюю погоню. То, как мы здорово обхитрили стражей, взобравшись на стену, путали их в переулках, а потом отыскали асигнаторов.

– Ни за что не забуду лиц Талины и Змея, – хохотал Рив, а я улыбалась, лежа рядом с ним, и снова ощущала легкость и непринужденность. – Нет, ну, ты помнишь… Помнишь их рожи, когда они увидели бегущую за нами толпу стражей? Вот умора!

Ривар, сам того не подозревая, сумел разогнать тьму в моей душе. И пусть Змей часто его ругал, называл балбесом и не воспринимал всерьез, он наверняка знал, что рядом с Риваром у меня не останется времени на самобичевание. Поэтому и разрешил с ним уйти – развеяться, а заодно побыть с кем-то на равных. И не прогадал. Это был самый лучший мой вечер за последние дни.

Крышу мы с Риваром покинули поздно, когда празднование на площади стихло. Я сразу же отправилась в нашу с Талиной комнату, но никого там не обнаружила. Судя по песнопениям, доносившимся с первого этажа, она продолжала веселиться с остальными постояльцами трактира и вернулась, когда я почти уснула.

– Жизнь та еще… – начала Талина заплетающимся языком, но остаток ее фразы потонул в подушке, когда она рухнула на постель лицом вниз.

От напарницы Змея пахло алкоголем и жареным мясом, а сама она показалась мне расстроенной и потерянной, но я решила, что все дело в медовухе и усталости. Интересно, сколько Талина умудрилась выпить, чтобы до такой степени опьянеть? Даже раздеться не потрудилась, а только небрежно скинула обувь и опять обнялась с подушкой.

– Жизнь – она как песня! – вдруг громко произнесла Талина. – Хочешь жить – пой. Не умеешь петь – пей! А когда выпьешь, уже плевать, наступил медведь на ухо или откусил его…

Я растерянно на нее взглянула, не улавливая сути сказанного:

– Эм…

– А когда выпьешь, Рей, – пробубнила Талина, поворачиваясь ко мне спиной, – тебе на все плевать. Не только на мед… – зевнула она, – …ве-е-едей, но и на прочую нечисть.

«Потрясающе, – подумала я. – Большего бреда я еще не слышала».

Гадая, что же так разочаровало Талину и почему Змей позволил ей настолько сильно напиться, я потянулась к свече на прикроватной тумбе и погасила ее. А когда дыхание Талины стало глубоким и ровным – уснула она поразительно быстро, – услышала тихие шаги.

Я бы не придала им значения, но кто-то замер возле нашей комнаты, отбросив тень на полоску света под дверью, а потом продолжил свой путь до соседней комнаты. И мне показалось, будто я узнала Змея. Однако уверена не была. Это вполне мог оказаться Рив, с которым мы разминулись, когда оказались в доме: он ушел в столовую, а я спать. Вот, может, хотел что-то сказать или спросить, но передумал, посчитав, будто все уже уснули.

Отвернувшись лицом к стене, я закрыла глаза и провалилась в темноту, где опять вернулись воспоминания о Вайе. Уже на протяжении двух недель попытки разгадать ее последние слова были моим маленьким ритуалом, под который я обычно засыпала. А когда уставала перебирать бредовые идеи и мысли, я сразу же отправлялась в место под названием «забытье». Где меня ждали привычные кошмары.

Глава 6

– Ненавижу… Ненавижу этот мир! – ворчала Талина, щурясь от дневного света.

Светило солнце. Дул прохладный ветер. Щебетали птицы. А мы уже час как покинули Тормир и, следуя по проселочной дороге, слушали нытье Талины о том, как ей плохо:

– Ненавижу медовуху!

– Вчера ты кричала обратное, – напомнил ей Змей, который тоже выглядел замученным, и передразнил: – «Это лучшая медовуха, которую я только пробовала!», «Налейте еще!»

– То было вчера, а это сейчас, – с кислой миной промолвила Талина и погладила пальцами нахмуренный лоб.

– А помнишь, два месяца назад? – вскинул он бровь. – Ты напилась, и мне пришлось тащить тебя до дома. Тогда ты тоже говорила…

– Это было два месяца назад! И я женщина, в конце концов. Мне положено быть… переменчивой.

– Лучше бы ты менялась в лучшую сторону, а не колебалась между «пить» или «не пить». Тем более второй вариант чаще перевешивает первый.

– Чья бы корова мычала! – ощетинилась она. – Сам вчера налакался.

– И я признаю свою ошибку, – поморщился Змей. – Поэтому в отличие от тебя не ною.

– Да катись ты истинской тропой, Змей! – в конце концов психанула Талина. – Достал.

Она пришпорила лошадь, припустив ее рысью, и умчалась вперед, а мы с Ривом озадаченно переглянулись. Впервые я увидела, как Змей и Талина поругались из-за сущей ерунды. Обычно, если у них возникал спор, то лишь по делу и без обид, а тут Талина повела себя непривычно вспыльчиво. Хотя странной и какой-то раздраженной она мне показалась еще утром, когда постоянно что-то ворчала себе под нос. Но я все списала на похмелье. В поселении даже добродушный Яр после попоек всегда вел себя сварливо.

В итоге до самого вечера Тали больше не разговаривала со Змеем, который даже не скрывал, что ему было плевать на ее отчужденность. Он сам был темнее тучи, особенно когда осушил свой бурдюк с водой и нам пришлось искать колодец или ручей. И тоже молчал почти до заката, пока я не поинтересовалась, как скоро мы прибудем в Дириам. Тогда он впервые бросил короткое: «завтра».

На ночь мы остановились в небольшом домике, нагло воспользовавшись своим положением. Змей выбрал первую попавшуюся хижину в деревне и постучался в дверь с требованием нас приютить. А хозяева, мужчина и женщина в возрасте, конечно, не обрадовались столь внезапным гостям, да еще асигнаторам, но понимали, что отказаться не могут, и повели себя достойно. Накормили и напоили нас да лошадей. Выделили нам кровати, а сами спали на полу, за что Змей наградил их двумя дирамами и пятью истонами. Ох, как же они обрадовались! Даже в дорогу продуктов нам надавали. И, как выяснилось, этот отдых пошел не только на пользу хозяевам дома.