Аргумент весомей пули (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Ну вот что ещё опять стряслось⁈

— Даря! — обернулся я к товарищу. — Предупреди остальных!

Отвлёкся вроде бы лишь на краткий миг, но этого времени мёртвому псу хватило, чтобы нас нагнать. Через белое марево порченой небесной силы проглянули алые уголья глаз, и Огнич раньше моего приметил отсутствие спицы с красным самоцветом, вскинул карабин, но — не успел! Дохлая тварь разинула пасть, и жуткий вой своей неправильностью легко снёс мои внутренние барьеры, заставил открыться заполонявшей омут энергии — я едва не захлебнулся ею, будто занырнул на глубину и рот разинул.

Вот же чёрт!

На миг сознание помутилось, и в одиночку я бы точно стал лёгкой добычей мёртвой погани, а так беззвучно дёрнулся карабин Огнича, и голова уже изготовившегося к прыжку пса мотнулась. Дальше его пронзил зазубренным костяным дротиком Дарьян — магический снаряд распотрошил пса и заставил его покатиться по земле, но в любом случае тот свою роль уже сыграл: сбил с толку и отвлёк. Под шумок из боковых проходов на улочку вывалились две человекоподобные фигуры — мертвецы с полностью содранной от пяток и до макушек кожей слаженно вскинули руки, и в нас устремились два кровавых шара, каждый величиной с кулак.

Но, пусть вой дохлого пса и выбил меня из равновесия, кружившую по оправе небесную силу я из-под контроля не упустил и стремительным выплеском выбросил её вовне, задействовав при этом не только приказ отторжения, но и аргумент, а заодно растянул магический щит в пурпурное полотнище, широченное и оттого чрезвычайно непрочное.

Впрочем, профессор Сивер не зря толковал о сродстве и противоположности энергий — атакующие чары не пробили полог и взорвались при ударе об него брызгами порченой крови. Те забурлили в дорожной грязи почище выплеснутого в воду раскалённого масла, а вот нас не задели, не обожгли, не отравили.

Освежёванные покойники бросились в рукопашную, и Огнич мысленно взвизгнул:

— Упыри!

Дарьян молча швырнул в первую из гадин очередной костяной шип — упырь изловчился его перехватить, и пусть в разные стороны разлетелись оторванные пальцы, но и заклинание разметало в серую пыль. Я потянул в себя небесную силу, и та заморозила дух своей противоестественной стылостью — даже замешкался из-за этого, благо Огнич парой пуль немного притормозил второго упыря.

Гори!

Не мудрствуя лукаво я напитал энергией атрибут — из сведённых ладоней вырвалась тугая струя огня, и белизна его языков тотчас окрасилась пурпуром, а тот обернулся фиолетом и чернотой. Порченое пламя обдало сразу обоих упырей, и они вспыхнули, будто вместо крови их плоть сочилась чистейшим керосином. Обгорелое и стремительно гниющее мясо начало отваливаться с костей, не остановился этот процесс даже после того, как я, стряхнув с рук, погасил магический огонь.

Пылающие мертвецы повалились в грязь, тут-то и выяснилось, что атаковали не только нас, но и всех остальных. Золотистое сияние ревнителей солнца вновь обернулось защитным куполом, бросившегося на него упыря вмиг спалило в прах, а ещё двое разлетелись комьями гниющей плоти, угодив под боевые чары чернокожей колдуньи. Клюв, прикрывавший четвёрку учеников школы Извечного полдня с другого фланга, парализовал сразу трёх истекавших кровью тварей и взялся пластать их на куски своими костяными клинками. Во главе процессии засверкали боевые арканы, и я вколотил мысленный приказ в сознание шагнувшего было туда Огнича:

— Стоять!

Миг спустя Дарьян запрокинул голову и метнул куда-то вверх костяной шар. Заклинание угодило в парапет и рвануло, острейшие осколки перебили ноги выбравшегося на крышу упыря, тот нелепо всплеснул руками и рухнул вниз. Падение с немалой высоты прикончить его не смогло, но стоило только мертвецу приподняться, и Огнич добавил огненным репьём. Шар призрачно-голубого огня будто втянулся в голову и выжег её изнутри — точнее, выжег из неё всю порченую небесную силу. Упырь повалился ничком, добивать его не возникло нужды, и я стиснул своей волей уже набранную энергию, придержал её на будущее.

— Все сюда! — донёсся мысленный окрик старшего из учеников школы Извечного полдня.

Мы рванули к куполу солнечного сияния, к нему же устремились Седмень, Червень и его молчаливый напарник, а миг спустя с соседней улочки вывернуло и неспешно потопало к нам самое настоящее чудовище — огроменное и широченное, ещё и откровенно уродливое, словно бы скроенное из кровоточащей плоти сразу десятка человек.

И что самое паршивое — тварь буквально сочилась энергией багряного аспекта!

Омерзительного урода укутывало облако красной мороси — сотворённый Клювом призрачный череп бесследно канул в ней, а брошенное Куклой костяное копьё рассыпалось серым прахом, будто бы в один миг изъеденное порчей.

Мне как-то сразу расхотелось бежать под защиту солнечного купола, я даже сбился с шага, потом только сообразил, что дело отнюдь не только в страхе перед чудищем и нежелании по доброй воле с ним сближаться, просто в спину уткнулся чужой взгляд. Ещё — искажения! Пусть и не столь мощные, как порождаемые гигантом, зато несравненно более острые и яркие.

Судорожный вдох наполнил рот привкусом крови, я крутанулся на месте и не потерял при этом ни единого мгновенья — заранее осознал, с чем именно придётся столкнуться, и без малейшего промедления прямо в развороте сотворил силовой щит, заодно укрепил его приказами стабилизации и сжатия, а дополнительно изменил малой печатью воздаяния. И, один чёрт, не смог блокировать атаку!

Нагнавший нас кадавр, весь покрытый кровоточащими разрезами и неровными стежками швов, словно его освежевали, а затем обшили чужой кожей, вскинул растопыренную пятерню, и та окуталась багряным огнём. Атакующий аркан выстрелил в меня кровавой искрой, и — вспыхнуло!

Звёздочка враз прожгла не успевший толком уплотниться щит и мигающим всполохом угодила в грудь — на миг почудилось, будто лошадь копытом лягнула. Удар оказался столь силён, что я рухнул навзничь и крепенько приложился затылком о землю. Торс обожгло лютым жаром — атакующий аркан не просто раскалил или оплавил кирасу, но прожёг её насквозь. Спасло лишь то, что при столкновении с защитным пологом искра потеряла стабильность и расплескалась по зачарованной стали, а не прошила доспех и меня вместе с ним.

Цел! Да! Уцелел!

Даже не пытаясь подняться на ноги, я потянул в себя небесную силу, заодно сграбастал рукоять револьвера, но хоть зловещий багрянец в глазах мёртвого колдуна и потускнел, тот легко эти приготовления предупредил. Швы на его коже разошлись, вырвавшиеся наружу кровавые руки более чем саженной длины вцепились в меня и легко вздёрнули в воздух. Одна едва не смяла гортань — я лишь в самый последний момент сумел прикрыть ту отторжением! — а другая перехватила правое запястье и не позволила вытянуть из кобуры револьвер.

Меня враз отрезало от небесной силы, а миг спустя под нажимом корявых красных пальцев начал проминаться прикрывавший шею барьер. Я судорожно вцепился в магическую конечность левой рукой, и бросил последние крохи энергии на активацию малой печати воздаяния.

Гори!

Вспыхнуло пурпурное пламя, теперь уже мои пальцы промяли магическую плоть, погрузились в неё, разорвали! Аркан мёртвого колдуна пролился на дорогу кровью, а дальше пламя перекинулось на него самого, но заполыхали только магические конечности, да ещё занялась огнём сочившаяся из многочисленных порезов кровь. Кадавр от моей атаки ничуть не пострадал, он подобрался для рывка и…

Поймал грудью костяное копьё, покачнулся и отступил на шаг назад. При этом не упал и даже умудрился стряхнуть с себя лизавшее кожу пурпурное пламя. Пользуясь моментом, я попытался хватануть небесной силы и не втянул её в себя вовсе, будто дохлый колдун умудрился передавить своей хваткой входящие меридианы. Из глаз посыпались искры, я рывком выпрямился и выдернул из чехла на поясе ампутационный нож.

Получай!

Клинок я всадил безо всяких затей, словно и не учили, куда и как следует бить. Нет же — пырнул в солнечное сплетение, благо никаких изысков от меня сейчас и не требовалось.