Побеги божественного пламени (СИ) - Клёнова Евгения

Алоис и слышать ничего не хотел.

Его мир крутился вокруг мраморного склепа, выстроенного близ нового дворца.

Четвёртой весной случилось почти что чудо. Аудиенцию у царя запросил иноземец, называвший себя кудесником. Колдовать он не умел, ворожбы не ведал, зато знал, где достать особенные вещи.

Все слышали старую западную сказку про принцессу, отравленную собственной мачехой. Семь карликов сделали для неё гроб из хрусталя, что останавливает само время. Прекрасный принц нашёл невесту и поцелуем вернул её к жизни. Они поженились и жили долго и счастливо.

Кудесник утверждал, что знает, где спрятан тот самый хрустальный гроб. Просил денег на экспедицию, и Алоис денег дал. А когда иноземец привёз артефакт в Риин, дал ещё больше. Пришлось удвоить пошлины на товары с востока, но дело того стоило.

Хрустальное ложе действительно оказалось зачарованным.

Предметы, оказавшиеся в нём, не менялись и не старели. В качестве эксперимента, Ал поместил внутрь маленького мышонка. Тот пробыл в гробу две недели без еды и питья, бегал по прозрачному дну, прыгал на высокие гладкие стенки, скатывался, иногда спал, а, после того, как его достали, вёл себя, как ни в чём не бывало.

Здесь пригодилась оставшаяся мёртвая вода. Нужно было вернуть Руслане лицо, прежде чем опускать в хрусталь.

Увы, но Алоис не был прекрасным принцем. Его поцелуй остался без ответа.

Тот день был первым днём новой зимы. Голая бесснежная стужа держалась с середины осени. Под землёй вода не замерзала, но губы девушки были холодными, словно две льдинки.

Так не годится.

Когда мраморный пол усыпальницы заставился высокими жаровнями, Алоису доложили о госте. Без приглашения к воротам дворца приплёлся тот, кому по всем законам было место на плахе.

После возвращения из старой столицы, молодой царь, лишенный божественного огня, был вынужден укрепляться на троне классическим способом. Он казнил жрецов, палачей, казнокрадов и мятежников. Если не считать тех, кто пал на войне, то, в общей сумме вышло не меньше, чем у Булата.

Но отца Русланы он не убил. Ей бы это не понравилось.

Данияр был отпущен без потери статуса. С десяток шрамов, сломанная голень и два пальца правой руки, отсечённые во время пыток. Вот во что ему обошлась ложь о побеге дочери.

Четыре года князь жил затворником, но, прознав о зачарованном саркофаге, заявился во дворец.

И Алоис его принял.

Спустившись в подземный склеп, Данияр не смог произнести заготовленных проклятий. Горло перекрыло от увиденного. Красные угли до невыносимой духоты раскалили воздух. Князь стянул шапку, мгновенно взмокшую от выступившего пота.

В красном свете от сотен маленьких угольков, в центре усыпальницы из белого мрамора молодой царь стоял у прозрачного гроба и сжимал в ладонях девичьи пальцы. Руслана будто спала.

— Руки холодные, — объяснился он.

— Думаешь, ей холодно? — Данияр смотрел на царя, как на юродивого.

Алоис не сдержал усмешки.

— Конечно, нет. Она же мертва.

Прихрамывая, гость зашагал к дочери.

— Покой ей к лицу, не правда ли? — кончиками пальцев Ал коснулся её подбородка.

— Ты безумен…

Ну вот. Теперь князь произнёс это вслух. Впрочем, чего обижаться? Все так думают.

— Я её верну, — произнёс молодой царь.

— Вернёшь? А ей это нужно? Сколько раз она уходила? Пришлось умереть, чтобы от тебя избавиться, но и этого тебе мало, — вена над его бровью начала пульсировать.

— Князь, Вы ничего не знаете, — а если и рассказать, не поверит.

— Не знаю, как ты издевался над ней? Оставь уже мою дочь в покое. Отмучилась. Хватит.

Алоису стоило выставить князя, но, снова опустив взгляд на девушку, он зачем-то сказал:

— Мне после смерти дорога в пекло. Мы можем быть вместе только здесь, на земле.

— Это эгоизм, а не любовь.

— Пусть. Она моя жена. Мне решать.

— Ты просто жалок…

— Достаточно, — остановил молодой царь, — Вы увидели Руслану. Теперь уходите.

Стража, стоявшая на лестнице, спустилась, чтобы помочь князю расстаться с дочерью. Но Данияр не стал дожидаться помощи. Подхватив высокую жаровню, он опрокинул содержимое на девушку, выкрикнув:

— Я не позволю тебе унижать её и после смерти!

— Нет! — Ал кинулся стряхивать красные угли с платья.

Ткань мгновенно пропалилась насквозь. Подоспевшая охрана разделилась. Двое бросились к князю, один к гробу.

Прежде чем сдаться, Данияр успел толкнуть к хрустальному ложу ещё чашу, та высыпала раскалённые угольки на прямо на Алоиса, опалив шею и руки.

— Так это правда! — Рассмеялся взятый под руки князь. — Ты лишился огненных сил!

Руслане тоже досталось. Ал успел стряхнуть пепел с лица, но многослойная одежда пропустила несколько горячих крупинок к коже. Теперь опять мёртвую воду искать.

— Пошёл вон отсюда, — выдавил он, борясь с желанием заколоть тестя на месте.

42 День Ивана Купалы

Праздник Ивана Купалы был важен именно для женщин.

Богатые или бедные. Знатные или простушки. Все хотят быть красивыми и молодыми.

Ночь накануне нужно провести с подругами, жечь костры и прыгать через них, чтобы очиститься от плохого и напитаться женской силой. Если сделать всё правильно, то утренняя роса станет живительной. Умоешься, и будто год с лица.

Утром пестунья царевны была помолодевшей, но невыспавшейся.

Девочка — маленький сорванец, не упускала возможность с улыбкой на лице добить лежачего. Отец слишком баловал её, и та росла, не зная слова «нет». Пусть царевне было всего пять, но характер уже вырисовывался трудный.

— Скучная ты, совсем со мной в прятки не играешь, — отвечала девочка на очередной зевок няньки.

— Ваше Высочество, полно Вам. От прошлого раза ещё не оправилась.

Бедная женщина три дня назад чуть было не умерла со страха, потеряв воспитанницу.

Сегодня Его Величество собирался взять дочь на конную прогулку. До оговорённого времени оставалось больше часа. Девочка была наряжена в ездовой костюм, густые чёрные волосы заплетены в косу. Царевна была достаточно рослой для пяти лет, но при этом тоненькой, как тростинка.

Чтобы скоротать время, они вышли на прогулку в дворцовый сад. В одном из прудов распустились белые лотосы. Первый год цветения после высадки.

Пока няня вслух читала лесную сказку, её воспитанница уличила момент и тихо скрылась в тени невысоких пушистых слив. Выбежав из плодовой части сада, она проскользнула вдоль топиарных стен к цветочному парку.

Обычно здесь было безлюдно. Садовники обслуживали растения ранним утром и больше не появлялись. Всё из-за белой мраморной гробницы в центре сквера.

Внешнюю комнату обустроили, как уютные покои. Стены завесили аксамитом, окна — шторами, в дальнем углу выставили кресло, а рядом — зеркальный туалетный столик, в творческом беспорядке заваленный шкатулочками. Но вместо кровати — прозрачный зачарованный саркофаг с вечно молодой девушкой.

Массивная дверь была слегка приоткрыта. Царевна направилась прямиком туда.

Над гробом без крышки стояла незнакомка. Высокая, ростом выше среднего мужчины, угловатая, с кожей молочного цвета и объёмными коричневыми волосами, подвязанными лентой. Внешностью она выделилась бы из любой толпы, но не столько красотой, сколько общей статью.

— Что Вы делаете?! Я позову стражу!

От неожиданности гостья подскочила. Из рук её выпала маленькая непрозрачная бутылочка. Сосуд со звоном ударился о хрустальное дно и раскололся, разлив содержимое.

Вдарив кулаком по стенке гроба, женщина выругалась словами, которых царевна никогда не слышала, и, разгорячённая, обратилась к девочке:

— Ты откуда взялась?!

— Я?.. — с испуганным остолбенением произнесла малышка.

— Еле сюда пробралась, а теперь за добавкой идти! Как знала, что надо разделить.

Незнакомка подняла самый крупный осколок, но тут же раздражённо бросила его под ноги. Жидкость успела испариться полностью и с хрустального дна, и с остатков бутылочки.