Но с собой сюда мы его брать не стали. Я вообще вся извелась, пока мы собирались и добирались. А если не получится? А как все это будет? Что нас ждет? “В любом случае – счастье”, – всегда отвечает на этот вопрос Ксаррен. И каждый раз я немного успокаиваюсь.
– Арион, займите детей, – говорит Адалия.
Она улыбается, но я вижу, что она напряжена. Как и Ариелла, которая обнимает Нортона и тоже идет с нами к едва заметной дорожке вдоль особняка. Мы огибаем угол дома и оказываемся у каменной двери.
Дверной проём обрамляют массивные каменные арки с едва заметными узорами. Адалия с помощью своей магии открывает дверь, а Ксаррен зажигает световой шар, который освещает подвал.
Везет мне на подвалы! В одном дверь непонятная, а в этом…
– Здесь раньше был фактически винный погреб, но сейчас я его перенесла, и теперь тут только вот это, – Адалия спускается первой, проходит чуть глубже и показывает на странный, испещренный надписями обелиск.
Она касается поверхности, и письмена начинают светиться. “Пути открыты для открытых сердец”. Как только зажигается весь обелиск, в его центре начинает проявляться рисунок: рельефное изображение дракона, обрамленное завитками и узорами.
Адалия снимает с себя медный медальон и протягивает его мне:
– Твоя очередь попробовать приложить его к стеле. У нас с Ариеллой не получилось, – говорит она. – Будет небольшой укол, не переживай.
Я поднимаю взгляд на Ксаррена, и он подбадривающе улыбается.
– Я рядом, – шепчет он мне на ухо. – Давай.
Забираю прохладный, даже несмотря на то, что был в руках Адалии, медальон с рисунком дракона, и прикладываю его к изображению на камне. Мгновение ничего не происходит, потом вздрагиваю от укола и… кажется, что нас просто накрывает световой волной.
А когда она опадает, перед нами оказывается дыра. В прямом смысле слова сразу за обелиском образуется огромный темный провал прямо в пространстве. Куда он ведет? Как им управлять?
– Что это? И что теперь с этим делать? – спрашиваю я.
– Ну… Видимо, ты наследница Хранителя портала, – говорит Ариелла.
– Угу, – зачарованно глядя на эту пространственную дыру, подтверждает Адалия. – И это все, что мы об этом портале знаем.
– Я не думаю, что Хранитель был настолько глуп, что не подумал о том, что мы не будем знать, что с этим делать. Мне кажется, он должен открываться именно в тот мир, где все драконицы. В ваш мир, – говорит Ксаррен.
– Но точно узнаем, только когда проверим? – кажется, я не дышу.
Но на этот вопрос и не нужен ответ. Потому что других вариантов нет.
Я сжимаю в ладони медальон, беру Ксаррена за руку, и мы шагаем в пространственный провал. Миг… И нас окружают почти забытые запахи и звуки.
Вокруг идеально подстриженные газоны, фонтан с мраморными скульптурами, дорогие автомобили на парковке. Я помню это место – элитный загородный клуб. Мы с мужем пару раз бывали здесь: ему надо было создать впечатление образцовой семьи.
– Невероятно, – шепчет Ксаррен. – И это… твой мир?
Киваю, с трудом сглатывая, потому что меня охватывает необъяснимый страх. Я так не боялась даже в подземелье под Храмом, когда артефакт вот-вот готов был разрушиться.
Наша с Ксарреном одежда явно кажется нелепой среди дорогих летних нарядов отдыхающих. Даже мои украшения с драгоценными камнями кажутся тут… неуместными, хотя я понимаю, что возможно их стоимость больше, чем половины этого клуба.
Оглядываюсь и замираю. Потому что шагах в десяти от нас, на берегу искусственного пруда я вижу знакомые фигуры. Сердце начинает биться так быстро, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.
Бывший муж, Андрей, сидит, как обычно, глядя в свой телефон с недовольным выражением лица. Рядом с ним Марго – моя бывшая лучшая подруга, которая лениво рассматривает кольцо с огромным камнем на безымянном пальце.
– Матвей! – срывается с моих губ шепот-стон.
Я не могу поверить. Меня просто… разрывает от всех тех эмоций, которые обрушиваются огромным водопадом на меня.
Я была уверена, что больше никогда его не увижу, что не смогу его обнять. А тут он, рядом, такой настоящий, такой…
Матвей играет один у воды, потом достает оттуда камешек и тащит его Марго показывая.
– Убери от меня свои грязные руки! – резко окрикивает его моя бывшая подруга, брезгливо морщась. – Фу! Не смей меня трогать в таком виде! Выбрось эту каку!
Мальчик тянет к ней ручки, но она отшатывается отталкивая.
Андрей даже не поднимает глаз от экрана:
– Марго, утихомирь его как-нибудь. И приведи в порядок: у нас семейная фотосессия через полчаса. Он должен выглядеть радостным.
– Сам разберись с ним! – зло шипит Марго, и я вижу, как она больно дергает Матвея за руку. – Надоел хуже горькой редьки! Вечно ноет, вечно пачкается!
Я чувствую, как напрягается Ксаррен, его дыхание становится шумным, а все мышцы деревенеют. Он сдерживается. Он не понимает, как так можно относиться к ребенку – он с Дэйром совсем другой. Ксаррен вообще другой.
Я делаю шаг из-под тени деревьев, мое платье шуршит, и это привлекает внимание Матвея. Он поднимает расстроенный взгляд и вдруг замирает. Смотрит на меня секунду, две… В глазах вспыхивают огонечки радости, и он срывается с места.
– Мама! Мама!
Я падаю на колени прямо на газон и ловлю его в объятия. Он такой теплый, такой родной… Мой. Настоящий. Любимый. Слезы застилают взор, скатываются по щекам, мешают говорить.
– Я так скучал, – всхлипывает Матвей, уткнувшись мне в плечо.
– И я скучала, солнышко мое, – шепчу я, целуя его макушку.
– Простите, что это за маскарад? – возмущается Марго, подходя к нам и пытаясь ухватить моего сына, чтобы оттянуть к себе. – Матвей, немедленно отойди от этой… Где вы вообще взяли такие тряпки? Кому в голову пришла дурацкая идея пригласить сюда актеров?
Но мальчик только крепче обнимает меня, а я поднимаюсь и делаю шаг назад.
Андрей, наконец, отвлекается от своего телефона и идет к нам хмурясь:
– Оставьте моего ребенка, иначе я сейчас вызову охрану.
Матвей обвивает ручками мою шею, а я с вызовом смотрю на бывшего мужа
– Твоего ребенка? – усмехаюсь я, глядя Андрею в глаза. – Того самого, из-за которого ты нанял тех людей, чтобы убрать меня?
Его лицо каменеет. Марго смотрит на меня с растущим ужасом.
– Что за… – срывается с искривившихся в недовольстве губ Андрея.
– Как ты там говорил? Имидж вдовца с ребенком – хорошо для твоего бизнеса? – продолжаю я спокойно.
– Эта дура сдохла, я сам видел фото, – выплевывает Андрей. – Заканчивайте этот дешевый спектакль. Охра…
Он пытается позвать охрану, но Ксаррен делает резкий шаг вперед, и его пальцы сжимаются на горле Андрея. Я никогда не считала бывшего мелким, но по сравнению с Ксарреном он выглядит хлюпиком. Дракон слегка приподнимает руку, вынуждая Андрея встать на цыпочки.
Марго охает, набирает в легкие воздух, чтобы закричать:
– Не стоит. Мы всего лишь поговорим с этим уродом, – останавливает ее Ксар.
Его голос звучит тише шепота, но в нем слышится такая холодная ярость, что побледневшая Марго моментально закрывает рот.
– Если ты думаешь, что самоутверждаться за счет женщины достойно, ты – трус. Если ты не умеешь хранить верность своей женщине и держать слово, ты – слабак. Если ты не любишь собственного сына, ты – идиот. Но если ты позволяешь себе поменять семью на деньги, ты в перспективе труп. Поздравляю, ты собрал все.
– Пустите… пустите меня! – хрипит Андрей, но Ксаррен сжимает захват сильнее:
– Извинись.
– Что? – бывший муж выпучивает глаза.
– Извинись перед той, что дала жизнь твоему сыну, – в шепоте Ксаррена слышу металл.
– П-прости… – выдавливает из себя Андрей.
– Мама, пойдем домой, – тихо просит Матвей, крепче обнимая меня. – Я не хочу больше быть с ними.
Ксаррен резко оборачивается, услышав это, отпускает Андрея, и тот падает на колени, задыхаясь и потирая горло.
– Да, мой милый, нам пора, – говорю я Матвею, направляясь к тому месту, где мы появились, и сжимая в руке медальон.
