Путь Стратега 8. РеалРТС (СИ) - Корнелий Луций

При этом в мою сторону уже тянулось множество копий других всадников, а сзади поднимались копья армигери дефенсорес Шестнадцатого легиона. Это было даже не похоже на обычную давку пехотного строя. Вокруг меня творилось нечто более опасное. Масштабная стена кавалерии качнулась нам навстречу. Застревание в магическом тумане не лучшим образом сказалось на порядках шаддинцев. Даже обученные боевые кони паниковали. Они пытались метаться, натыкаясь друг на друга. Звон и отчаянный скрежет их брони заглушили почти все остальные звуки боя.

Теснившиеся вокруг царя царей кони образовали своего рода живой узел. Скоро он, конечно, расплетется, но пока действия кавалерии были скованы. Этим надо было пользоваться. Однако прорваться до Ксериона оказалось не так уж просто.

Давя коней друг друга, ломая кости скакунам, вопреки всему гвардейцы медленно, но настойчиво оттягивали своего лидера с передовой. Путь к нему заслонили ещё два тяжёлых всадника, сомкнувшихся как створки врат. Мы с Ноцием попытались навалиться на них. Множество копий спереди и с боков упирались в нашу броню и щиты. В свою очередь армигери дефенсорес толкали нас сзади. Я бронированной спиной лёг на щит одного из центурионов когорты. Тот через мое плечо пытался своим копьем найти слабое место в защите врага.

Утекающие сквозь пальцы секунды играли на руку шаддинцам, но любая из них могла обернуться нашим триумфом. Ксерион был рядом. Копье Ноция все ещё торчало в его золоченой броне. Царь царей балансировал на грани жизни и смерти.

Ноций тяжёлым кербрийским клинком ломал вражеские копья. Он подставлял под них верхнюю кромку щита и ударом сверху раскалывал древков. Так можно было проложить путь до нашей цели.

Увы, но мой меч плохо подходил для подобной задачи. Вырванный Клык был необычайно легким клинком. Острым, но лишенным грубой пробивной силы. Однако Ноций мог помочь и мне избавиться от вражеских копий. Только бы хватило времени…

Какая-то солнечная магия попыталась ударить по нам сверху. Однако присутствующие рядом венаторы не дали ей как следует воплотиться. Нас достигли лишь рассеянные лучи, ярче обычного сверкнувшие на роскошных доспехах царской гвардии.

Столкновение продолжалось.

На несколько мгновений я вышел в стратегию, чтобы отдать один приказ. Вызвать подкрепление.

Если задуматься, сколько сейчас поставлено на кон в этой битве, то захватывает дух. Яркие маяки амбиции великих политиков, а также тысячи огоньков стремлений их последователей готовы были навсегда погаснуть или воссиять ярче прежнего. Вектор развития нескольких цивилизаций выберем мы сегодня через массовое убийство.

Обычно стоящие на недосягаемых вершинах лидеры типа Ксериона или Сандиса снова нисходят до пыли бранного поля, превращая обычную битву практически в священнодействие.

Каждое копье, стрела или даже отдельная пластинка брони сегодня здесь содержали в себе заряд судьбы и плоть истории. Ими начертаем мы новое будущее всего мира.

Нам удалось пробиться к охране Ксериона. Два всадника, а за ними фигура царя царей, которого вот-вот уведут прочь.

Ближайший ко мне гвардеец Гиан-Авспар поднял над собой боевой топор с узким лезвием. Оружие обладало чрезвычайно длинным древком. Я присел и закрылся щитом. В мече оставалась энергия на еще одну ударную волну. Опустившись пониже, я сломал коню переднюю ногу. Животное издало жалобный стон. И тут же звонкий удар огромной силы обрушился на меня сверху. Простая атака, но в такой давке не было никаких шансов увернуться.

Всадник сумел достать меня по голове. Длинное древко и слегка изогнутое топорище позволили ему обойти щит. Удар пришёлся в правую заднюю часть шлема. Купол был пробит. Узкое лезвие боевого топора хорошо могло проникать сквозь броню.

(Сагарис — персидский боевой топор, скифский по происхождению.)

Череп точно был задет, но я оставался в сознании.

«Отец!» — донесся до меня мысленный вопль Ноция.

«Все нормально. Продолжай», — ответил я, плоскостью меча, пытаясь вырвать топор из шлема.

Бесполезно. Крепко застрял.

Ноций двумя ударами меча обезоружил своего противника. Тяжелый клинок попал в сгиб локтя гвардейца. Даже многосегментная броня не защитила шаддинца. Затем Ноций, отпустив свой щит, левой рукой стащил всадника с коня. Раненый гвардеец рухнул перед ним. Стоявшие за нами легионеры начали бить его нижними кромками щитов, не давая подняться.

Свободного места рядом практически не оставалось. Чтобы идти вперёд, нам пришлось бы лезть на поверженных гвардейцев и их коней, а Ксериона вот-вот уведут. Его скакуна уже удалось развернуть.

«Уходит!» — закричал Ноций.

«Шансы еще есть», — возразил я и скомандовал. — «Стреляй!»

Пусть мы не смогли сами добраться до Ксериона, но обезвредили часть его охраны. Царь царей до сих пор оставался без прикрытия. Вся эта сумятица позволила девастаторам перезарядиться и прицелиться.

Три гаковницы на телеге снова сказали свое решительное слово. Гром будущего пробился сквозь древнюю солнечную магию. Две пули из трёх поразили Ксериона в спину, пробив роскошный белый плащ. Царь царей начал заваливать в седле. Лишь телохранители не дали ему упасть. Ещё жив. Но надолго ли?

«Орина. Единство. Усиленные броски. Обломки копий».

Девушка из этих нескольких слов поняла мой план. Она использовала единство на Ноция. Пусть нормально подготовиться к использованию магии велвегров времени не было, но очень важный навык уже был ей доступен.

Благость шторма

Древнее искусство «познания стихий» воплощено во множестве форм. Благость шторма одна из самых известных и распространенных. Вокруг стрелы или дротика создается завихрение воздуха, выпрямляющее траекторию полета. При использовании на оружии с железным наконечником, создается также магнитный заряд разгоняющий снаряд и увеличивающий поражающий эффект.

Объем расхода: 156.

Эффекты:

— дальность полета снаряда возрастает на 34%

— добавляет от 11–22 Дж к поражающей силе стрелы.

Шаддинцы пытались как можно быстрее увезти раненого царя прочь, но пока не успели закрыть его плотным строем. Ноций под управлением Орины схватил обломок кавалерийского копья, лежавший рядом, и, усилив бросок магией, метнул снаряд в спину Ксериона. Вражеское подавление ещё чуть работало. Магия была ослаблена, но зато в мускулах полубога хватало нечеловеческой силы.

Парень тут же схватил ещё обломок. Метнул его. Затем выдернул одно из копий у армигери дефенсорес. Оно тоже полетело в сторону врага. Отлично!

«Копья и дротики ему!» — призвал я.

Связка Ноций-Орина сейчас работала словно усиленный магией полибол. Один обломок и копьё точно попали в спину шаддинскому царю. Тоже застряли в броне. Ещё один обломок попал неудачно и отскочил.

Шаддинцы разрывали дистанцию, оставляя своих павших. До них уже вскоре было десять метров, когда сверху мелькнули несколько теней. Прибыло подкрепление, которое я звал. Когда-то давно давал всаднице грифона по имени Огонек обещание, что не стану разменивать жизнь волшебных зверей на свои цели. Сейчас придётся сделать исключение.

Впрочем, Огонька здесь сейчас не было. Два других грифона спикировали вниз, врезаясь в конные порядки врага. Ещё одна пара орлоголовых зверей Империи сражалась над нами с тремя язатами. Враг тоже срочно стягивал сюда любые доступные подкрепления. Вокруг творился замес невероятного масштаба.

Грифоны, пусть и ослабшие от подавления, смели своими тушами нескольких гвардейцев. Сам Ксерион был выбит из седла. Золоченая фигура защитника Шадда рухнула в степную пыль его державы. Казалось, что Царь царей уже не шевелится.

Бронированные кони, гвардейцы и грифоны смешались между собой. Один из имперских всадников на крылатых зверях тут же погиб, пораженный длинным копьем в спину. Однако это скорее сыграло нам на руку. Его грифон, словно, ощутив смерть товарища, впал в неописуемую ярость. Несмотря на подавление, он ударами лап опрокидывал бронированных скакунов. Несколько копий тут же впились в чудовище, пробив шкуру ныне не укрепленную магией. Однако кровавые раны, кажется, лишь раззадорили зверя.