Путь Стратега 8. РеалРТС (СИ) - Корнелий Луций

Ноций под контролем Орины метнул ещё несколько копий, но выбитого из седла Ксериона накрыло упавшей лошадью. Поднявшаяся пыль заслонила все происходящее. Грифоны бесились. Они сейчас были одинаково опасны и для врагов, и для нас. Острые когти терзали броню, оставляя на ней борозды. Лапы ломали кости.

«Отключайся от него», — повелел я Орине.

Девушка разорвала действие единства. Мы с Ноцием и когортой армигери дефенсорес стояли, наблюдая как с большим трудом откатывается царская гвардия. Вскоре из пыльного облака, в котором бесились грифоны вынесли на руках тело Ксериона. Именно тело. Теперь сомневаться не приходилось. Некогда величественный воин, закованный в потрясающей красоты броню, был ныне похож на сломанную игрушку. Голова в шлеме безвольно болталась, плащ разорван и покрыт кровью, тело в неестественной позе. Явно очень тяжело поврежден позвоночник. Доспехи на туловище смяты. Торчат сломанные копья, ещё глубже застрявшие там. Вероятно, кто-то из грифонов потоптался на лидере Шадда.

Я сам пострадал гораздо меньше. Топор, застрявший в шлеме вынули. Рана от него оказалась неглубокой. Максимум небольшая зарубка черепе. Голова болела, но бывало и гораздо хуже.

Царская гвардия отступила, понеся очень серьезные потери. Почти треть всадников Гиан-Авспар пали, защищая своего вождя. Безуспешно. Освободитель Шадда был сражен сегодня. Система это подтверждала.

Мораль гвардии уже начала проседать. Уверен, как только весть о смерти лидера разнесется среди шаддинцев, они потеряют желание сражаться. Возможно, отступят за реку. Попытаются по крайней мере. Надо немного подождать и через командный голос объявить шаддинцам о гибели царя.

Вероятно, у Ксериона есть «Довести до конца». Однако он же был не просто стратегом, а живым символом своей возрожденной державы. Живым, до сегодняшнего рокового дня.

Обезумевший от ярости грифон сцепился в пыльном облаке с своим же собратом. В небесах два других крылатых зверя отгоняли язатов, которые тоже отступали. Везде натиск армии врага ослабевал. Шаддинцы отходили. Неужели конец? Неужели победа?

«Ксерион умер так, как и полагается герою», — усмехнулся Сандис. — «Банально и глупо».

В этот момент выжившие гвардейцы уже унесли тело царя примерно на километр. Разумеется, им вслед стреляли из всего, что на данный момент у нас могло стрелять. Во врагов летели пули девастаторов, дротики, плюмбаты, стрелы, снаряды скорпионов.

Эта битва началась с нападения элиты шаддинцев на наши слабейшие части, но сейчас лучшие убивали лучших.

Я отошёл с передовой в промежуток между когортами. Тело ощущало непривычную слабость. Не знаю просто это переутомление или последствия удара по голове. На Севере я привык сражаться без устали часами, нарезая сотни врагов магическим клинком. Там Вырванный Клык передавал мне энергию поверженных чудовищ, напитывая моё тело неестественной силой. Сегодня пока все мои враги были людьми. Язаты ещё мало участвовали в бою. Поэтому приходилось полагаться только на собственную выносливость.

Грифоны рвали друг друга в бешеном танце насилия. Второй всадник тоже был уже мёртв. Теперь оба грозных зверя окончательно обезумели. В облаке пыли их силуэты напоминали очертания неких враждующих богов.

Я обратился к Тайкано, так и не успевшему скрестить клинки с Гиндом:

«Все кончено. Уходите. Вам наемникам мы меша…»

Я оборвал предложение о капитуляции на полуслове. Колонна золотого сияния, похожего на туман, возникла в тылу нашей армии. Свет солнца померк. Этот столб сияния будто поглощал его из окружающего мира. Притягивал к себе, разгораясь всё ярче. Это фантастическое зрелище длилось секунд десять. затем столб света рассеялся. Там, где он только что был, стоял на своих ногах Царь царей. Живой и невредимый. Раны остались лишь на его броне. Там где она опасно прогнулась, впиваясь в тело, металл исчез. Пропали и вонзившиеся копья. Ксерион восстал из пепла.

Сука…

Прям обидно.

Нечестно.

Голос Царя царей тут же прозвучал в моей голове, пока гвардейцы подводили ему нового коня:

«Неужели вы думали, что земное воплощение Бессмертного Солнца так легко убить?»

В голосе Ксериона звучала надменная насмешка, за которой однако скрывались другие эмоции. Усталость и даже, вероятно, разочарование. Круто, конечно, воскреснуть при всех, но ещё круче было бы не умирать, теряя значительную часть гвардии.

Возможно, кто-то из убийц, отправленных ранее Цертом, таки добился успеха. Ксерион мог не пережить часть покушений, а просто возродиться после них.

«Не будь вы захватчиками и кровопийцами, я бы сказал, что вы сражались достойно», — продолжил речь воскресший царь. — «Этот день мы будем помнить и чтить. Нам хотелось сокрушить вас, показать силу, обрести славу. Но похоже мечи Рега ещё не совсем заржавели. Значит придётся побеждать не столь доблестно, как того желают наши сердца. Сейчас мы уйдём. Конная армия доберется до вашего лагеря и сожжет его вместе со всеми припасами. Путь за святую реку будет по-прежнему для вас закрыт. Знаете чем это вам грозит, имперские псы?»

Мы прекрасно знали.

«Тех, кто сегодня смог избежать наших копий и стрел, не пощадят пустыня и Солнце. Ваша армия обречена. Жадность и вероломство Империи будут похоронены здесь».

Ксерион говорил грозно, но судя по интонации ему самому были неприятны эти слова. Бывший Кочевник и наёмник мечтал о грандиозной победе, которая станет самым крупным драгоценным камнем в короне его бессмертной славы. Не вышло. Приходится принимать сложные решения, чтобы победить любой ценой.

Ладно. По-хорошему мы должны были победить, но древняя магия вмешалась, изменив результат боя. Надеюсь другая древняя магия поможет сейчас выровнять баланс. Я обратился к Ксигону:

«Вам пора бы уже вмешаться».

Тёмный жрец не ответил. Его воплощение замерло над камнем-алтарем, занося нож над жертвой. Девушка, предназначенная на заклание, вероятно была без сознания. Её приоткрытые глаза слабо мерцали зелёным.

Ксигон читал некую молитву, но я не мог разобрать ни слова. Система способна переводить с любого языка, однако жрец говорил в очень странной манере. Он активно жестикулировал и широко открывал рот, якобы проговаривая слова, но вместо звука голоса лишь жуткие хрипы вырывались из его глотки.

Кинжал обрушился на сердце жертвы, пробив грудную клетку. Воплощение жреца надменно ухмыльнулось.

— Пора вам вспомнить ужас, — уже нормальной речью произнес он. — Кости мира, услышьте мой шёпот. Сквозь сон, сквозь мрак, сквозь время я зову вас. Плоть от плоти, гнев от гнева. Да содрогнется настоящее от эха прошлого!

Воплощение Ксигона резко выдернуло кинжал из груди жертвы. Фонтан крови от пробитого сердца поднялся необычайно высоко, а затем растаял, рассеялся в пространстве. Оболочка жреца начала распадаться на глазах, снова обращаясь бездыханным трупом. Его стражницы-керы взмыли к небесам. Дело сделано?

Несколько минут ничего не происходило, однако все собравшиеся на поле боя ощутили близость чего-то значительного и зловещего. Замолчал словоохотливый Ксерион, стихли восторженные крики шаддинцев, даже лошади и слоны вели себя смирно. Лишь два грифона продолжали терзать друг друга в облаке пыли. Гнетущее настроение разделяли практически все.

«Что-то будет, да?» — спросил меня Ноций.

Я кивнул.

«Мне страшно, будь ты проклят», — жалобно обратилась ко мне Луна. — «Страшно. Что ты опять сделал?»

Тут скорее вопрос: что я не сделал? Я не стал рассказывать магам Багрового Круга о возвращении из небытия древнего чудовища, чьё могущество сложно оценить.

После нескольких минут гнетущего ожидания налетел ветер. Холодный, злой и порывистый. Он не был похож на вьюги, которые призывал принц Тайкано. Не ледяной поцелуй далёких гор, но бешенство оскверненной природы, познавшей жестокую волю темного жреца.

Ветер гнал пыль, трепал плащи, султаны и гребни на шлемах, гривы лошадей. Многие люди старались прикрыть глаза руками от мелких частиц.