А значит, сохранить нашу тайну будет очень легко. И доказать наш брак, если потребуется — тоже. И не нужно всё время волноваться, как бы рукав не задрался у кого-то на глазах.
— Ага, — согласился со мной Селестино. — И так забавно наблюдать, как брачная вязь появляется и исчезает. В детстве я любил наблюдать за…
Тут его голос прервался, мальчик тяжело сглотнул и отвёл пoвлажневшие глаза. Бедняга. Захотелось обнять его, утешить, словно младшего братишку, разбившего коленку, но я понимала, что не стоит. Парнишка старается не показывать свои чувства, лучше сделать вид, что ничего не заметила. Да и не в тех мы пока отношениях, чтобы обниматься.
— Ой, надо же документ подписать! — воскликнул Селестино, вновь поворачиваясь к нам уже с улыбкой на лице. Немого кривой, но всё же улыбкой.
Мы зашевелились и потянулись к столу. Герцог написал что-то длинное в пустом месте возле слова «муж» — его я прочитать сумела, — потом еще что-то после слова «жена» — тут я скорее догадалась по первой букве, — и протянул мне ручку.
— Напиши вот здесь своё имя, Дана.
А потом продиктовал его по буквам. А я старательно написала.
— Неждана? — сэр Фермино заглянул в документ через моё плечо.
— Да, это моё настоящее имя. Я среди избранных оказалась третьей Нежданой, вот моё имя и сократили. Я привыкла и хочу оставаться Даной и дальше, — пожала я плечами, не став объяснять про имя сестры, что мне приятно его слышать.
— Меня родители зовут Мино, — понимающе улыбнулся целитель. — Это нормально, иметь и полное имя, и сокращённое.
— Думаю, ты можешь оставаться Нежданой в официальных документах, а в обычной жизни — Даной, — подхватил Каэтано.
— Свидетели, вы тоже расписаться должны, — напомнил Селестино, явно чувствуя свою ответственность главы рода за то, чтобы всё шло по правилам. Хотя скучную приветственную речь с радостью пропустил, видимо, для самого обряда она важной не была.
Сэр Фермино тоже написал целую строчку, потом посмотрел на Любу.
— А у тебя какой род?
— Нет у меня рода, — сжавшись и обхватив себя руками, тихонько ответила Люба, глядя куда-то в сторону, как только что Селестино. — Меня и отец не признал, и отчим дочерью ни разу не назвал, только байстрючкой или подзаборницей.
Лица мужчин вытянулись, только я не удивилась, зная историю девочки.
— Есть у тебя род! — воскликнул Селестино. Потом схватил её за руку и торжественно произнёс: — Я, герцог Цитриновый, перед лицом свидетелей принимаю тебя, Люба, в свой род. Отныне ты — моя сестра. Так и пиши, дядя Фермино.
— Так и запишем, — довольно покивал целитель. — Свидетель со стороны невесты — Люба из рода Цитриновых. Вот тут распишись, — с этими словами протянул девочке перо и продиктовал её имя по буквам.
О том, что её имя, как и моё, гораздо длиннее, мы с Любой, не сговариваясь, упоминать не стали. Я хоть и приняла новое имя, но старого не стыдилась, оно мне нравилось. С Любой совсем другая история. Пусть её прежнее имя останется в нашем старoм мире навсегда.
— Теперь понятно, почему меня свидетелем не взяли, — высказалась Фантя, со стола наблюдая, как Люба старательно выводит буквы. — Я бы пером не смогла, я только мелком на доске писать могу.
— Конечно, только поэтому я и пригласил своего друга, — давя улыбку, кивнул Каэтано.
— Так, сейчас я распишусь — и обряд завершён, — всё так же серьёзно — всё же глава рода важный обряд проводит! — заявил Селестино, забирая перо у Любы.
Быстрo подписал бумагу, а потом, хитро улыбаясь, посмотрел на нас с Каэтано.
— А теперь муж может поцеловать жену!
Я немного растерялась — наш жрец такого не говорил, новобрачные впервые целовались уже за праздничным столом, — и замерла, не зная, что мне делать. Зато герцог отлично знал — аккуратно приобнял меня, одной рукой за спину, другую положил мне на затылок, потом наклонился и прижался своими губами к моим.
На этот раз я успела почувствовать, какие у него тёплыe и мягкие губы — а на вид и не скажешь, — хотя и этот поцелуй долго не продлился. Пара ударов сердца — и он отстранился, а я застыла с глупой улыбкой, с трудом удержавшись, чтобы снова не потрогать свои губы рукой.
Или его — убедиться, на самом ли деле они такие мягкие.
Ой, а эта мысль откуда? Нельзя такое думать!
И делать!
Или можно? Мы же теперь муж и жена, не чужие люди. То есть, драконы. Наверное, это нормально — потрогать губы мужа.
Только всё же наедине, а не когда окружающие громко хлопают в ладоши, радостно нас поздравляя.
— Спасибо, что согласился стать моим свидетелем и сохранить нашу тайну, — между тем говорил Каэтано целителю.
— Я бы ни за что не согласился пропустить подобное, — усмехнулся тот. — Когда будете открытo празднoвать свадьбу, не забудь, моё почётное место рядом с тобой.
И я вдруг поняла, что герцога и целителя явно связывает давняя дружба, возможно, с самого детства. И то, что Каэтано внезапно стал главой рода, не отпугнуло сэра Фермино. А вот Селестино так не пoвезло, к сожалению.
Бедняга, и семью потерял, и друзья отстранились. Не удивительно, что он Любу сестрой назвал — как и Каэтано, он очень хотел семью. Хоть какую-нибудь.
— Приходи сегодня на праздничный обед, — сказал герцог другу, пока я размышляла. — На этот раз без старших, будем словно в цветнике среди сестёр и тётушек Даны.
— Обязательно приду, — кивнул сэр фермино и хитро прищурился. — А сейчас чем планируете заняться? Обычно после свадьбы новобрачные стремятся остаться наедине.
— Увы, не в нашем случае, — покачал головой Каэтано. — У меня тут новорожденный дракончик, которому я обещал стать наставником.
— Тогда до встречи, — с этими словами целитель ушёл.
— А нам посмотреть можно? — спросила Люба.
— Можно. А Селестино — даже полезно, — беря со стола документ и пряча его в шкаф, ответил ей герцог. — Вперёд, пока у нас есть время.
Всё же удивительный у меня получается день, думала я, раздеваясь всё за той же ширмой, так и стоявшей на заднем дворе. Сначала тайная свадьба, потом урок для моего дракона, а дальше — празднование дня рождения, которого нет.
Но если сравнивать со вчерашним бесконечным и немножко безумным днём — он будет нормальным, тихим и спокойным.
Надеюсь. Очень надеюсь…
Спустя примерно полчаса дети с моего урока сбежали — Селестино предложил научить Любу какой-то настольной игре, как он её назвал. Заодно и Фантю сманили — игроков в той игре могло быть от двух до шести, и чем больше, тем лучше. Наверное, я бы на их месте тоже удрала — смотреть на наши занятия со стороны было откровенно скучно, и что в них могло быть полезного для Селестино — не представляю.
Сначала было ещё ничего — я тренировалаcь обращаться в обе стороны, и с каждым разом у меня получалось всё быстрее, под конец я даже глаза закрывать перестала. И когда герцог решил, что этого достатoчно, я вышла из-за ширмы, и начался другой урок, с которого ребята и сбежали.
Я должна была «прочувствовать своё новое тело» — так это назвал Каэтано. То есть, привыкнуть, что у меня теперь есть хвост и крылья, и научиться ими управлять. Легко сказать! Человеческий мозг отказывался чувствовать драконьи добавочные конечности и уж тем более как-то ими двигать. И поначалу я просто стояла, пыжилась, тужилась, надувала щёки, вновь виляла попой вместо хвоста, но дёрнуть хотя бы кончиком крыла у меня всё равно не получилось.
— Ладно, попробуем по-другому, — с улыбкой сказал Каэтано. Ну, я надеялась, что с улыбкой, а не с оскалом, у дракона сложно понять. — И не расстраивайся, поначалу ни у кого не получается.
— Тогда как?
— Одну минуту, — с этими словами синий дракон махнул лапой, глядя куда-то мне за спину, и сзади мне стало холодно и мокро. Причём не спине, не попе, а… сзади них.
— Ай, — взвизгнула я и отдёрнула… хвост? Я свой хвост отдёрнула, я это точно поняла, увидев, как он вылетает у меня из-за спины и жмётся к лапам сбоку. — Что это?
— Всего лишь вода, — посмеиваясь, ответил Каэтано. — Теперь почувствовала?
