Ни слова, господин министр! (СИ) - Варварова Наталья

Я протянула руку Ребекке, которая уже едва сидела. Теперь я хотя бы усиливала ее и продолжала пробиваться к Дэвиду. 

Родерик — вот единственное спасение. Он самый сильный темный из ныне живущих. Да, Ангелина делала невозможное. Она расщепляла тьму внутри своего колпака. Не давала ей выйти наружу, но и не позволяла атаковать поверженного. 

Однако муж, наверное, смог бы дотянуться до темного ростка в груди мальчика и напитать его собственной тьмой. По-другому восстановить источник уже не получится. Как ни заливай его целительным даром Ребекки или, тем более, моей укрепляющей силой. Мне казалось, что я видела побег с острой верхушкой, сломанный у основания. Он отравлял Дэвида, не давал ему шанса... У всех, кроме темных, источники магии представляли собой яркий разноцветный шар. И ведь все это в области энергии — я скорее могла почувствовать, но не разглядеть,

Я продолжала мысленно звать князя. Он так и не позволил соединить наши эмоции общим ментальным каналом, но такое мое потрясение не мог пропустить. К тому же на мне очередные сережки. Родерик больше не скрывал самого факта слежки. 

Передо мной болтались туфельки Ангелины с крупными круглыми стразами на носках. Ступни находились на уровне глаз, потому что девочка сидела на кровати. Она молчала. Вытянутые вперед  и выпрямленные руки были напряжены. 

Княжна изредка и тяжело выдыхала. Туфельки в этот момент резко дергались. На сколько ее еще хватит? Или Ребекка свалится первой… При этом наши усилия не помогали Дэвиду, а лишь замедляли его уход. Две-три минуты в запасе, или десять… Сколько еще ударов сердца, и я потеряю сына…

— Оливия, ваша магия… Она меня душит, — неверяще пролепетала Бекки. — Вам лучше отойти. 

Я окончательно остолбенела. В комнате растворило все краски, кроме серого. От девочки остался один силуэт, от сына на полу — лишь слабое дыхание. Его колени стали вздрагивать чаще и сильнее. 

Посторонние голоса едва прорывались ко мне. Цепкие руки оторвали от обоих детей. Меня оттащили на стул.

— Прости, дорогая, — надо мной склонилась Летиция. 

Она сдавила несколько точек на шее, потом на запястьях, и я перестала отдавать магию. Зато сознание немного прояснилось.

— Мне кажется, ее надо срочно ввести в сон. Деревья в парке, гляньте, пожелтели. Посадки мисс Свон мертвы. Мне отсюда видно... Дышать, правда, стало тяжелее, не находите? — это вроде бы сказала Грета. — Она не должна погибнуть. Не может вот так. Я права? 

На минуту или около того наступила тишина. Или я все же отключилась… Потом раздался голос. Родной и, как всегда, уверенный. 

— Зеркис, забирайте девочек. Истощение у обеих. Обеих в стазис. 

А это снова Летиция:

— Вы сумеете вытащить мальчика? Я могу вам помочь? У меня курсы магического реаниматолога с отличием. 

Наверное, он ответил ей жестами.

—  Обыщите здесь все. Ищем бумаги с печатями лаборатории. Любые письма… Дэвид в коме, но сейчас ему ничего не угрожает. Зеркис, хватайте его под колпак с максимальной защитой от внешнего воздействия. Допуск только мне. Ясно?

Его слова доходили до меня медленно. Но там было что-то важное… Дейв больше умирал. Родерик обязательно что-то придумает. Он всегда как-то выпутывался.

Маг сжал мои плечи и слегка потряс.

— Нахаленка, ты как, слышишь? У меня есть хорошая новость. Дэвиду нужно влить прилично крови, и подходящая темная, от близкого  родственника, у нас есть. Только один нюанс, теперь мне точно нужна степень родства. 

— Дэвид что-то сжег у себя на столе, — упавшим голосом сообщила Летти. — Остались одни уголки. На одном, действительно, печать.

Родерик прижался губами к моему виску.

— Вот так, родная. Я почти не сомневаюсь, что знаю, что там было написано. Но рисковать мы не можем. Готова ли ты принять мою помощь как менталиста? Никого лучше, кого бы я согласился подпустить к тебе, я все равно не нашел. Я помню, что ты была против. Но нам срочно нужно то, что скрыто в твоей памяти.

Я кое-как кивнула.

— Ты меня возненавидишь. Но, ради всего, что тебя дорого, спаси Дейва.

— Я тебя люблю. И я тебя знаю лучше, чем ты сама. Выкинь все пустые мысли. Сейчас поспи пару часов. Я пока восстановлю мальчику основные потоки. 

Меня куда-то понесли на узких носилках. Как раненого солдата. Если Родерик поручил это другим, значит, сын по-прежнему под угрозой... Какие же длинные в Гретхеме коридоры.

Глава 91.

Сон не шел. Пока я лежала, в большой кровати в своей второй спальне, прилепленной к покоям Родерика, я пересчитала всех бабочек на балдахине. В моей родной спальне такой ерунды, то есть балдахина, не было. 

Так что первое (или второе, или десятое), что я сделаю, когда все придет в норму, это выкину эти дурацкие навесы — и намек на него над кроватью Родерика, и эту ерунду здесь. Да и зачем мне вообще две спальни. Что за чушь? Останется только одна. 

— Да, три тебе ни к чему. У нас будет одна, общая, — заявил Родерик, входя ко мне. — Три кровати на одну Нахаленку — это перебор. Не потому, что мне для тебя жалко такой малости, а чтобы ты в них не путалась. 

В растерянности уставилась на мужа. Неужели я разговаривала сама с собой? Похоже, все-таки потрясение не прошло даром.

Вопросов к тому, жив Дейв или нет, у меня не было. Каждые пятнадцать минут появлялся посыльный от Зеркиса. Мальчик спал тяжелым медицинским сном. Это уже не то страшное пограничное состояние, в котором мы его нашли. 

— Все в порядке, — поспешил заверить меня князь. — Я вышел на ментальный уровень и вижу мысли, если их не пытаются блокировать… Ну, что ты сразу пугаешься? Я сделал это еще при входе в апартаменты, чтобы не узнать, что на самом деле обо мне думает обслуживающий персонал и нравлюсь ли я клопам. 

— Клопам?! Откуда?… Родерик, давай без шуточек. Я почти в порядке. Но, чур, я задаю вопрос, а ты отвечаешь на него, а не беседуешь с моими мыслями. Иначе я дурею.

— Как скажешь, — он произнес это быстрее, чем я договорила!

Его пальцы скользили по обоим моим запястьям. Могло показаться, что это проявление нежности, но князь таким образом помогал себе быстрее проверить состояние моего ресурса.

У Дейва я была на грани того, чтобы прихлопнуть саму себя. 

Светоч делился ровно той силой, что жила внутри. И если от горя она из живительной превращалась в субстанцию с противоположными свойствами, то такого мага необходимо было срочно изолировать. А дальше — действовать по ситуации. Потерявший себя Светоч либо погибал, либо его следовало уничтожить. 

Князь должен для начала убедиться, что моя энергия вернулась к нормальному состоянию. Впрочем, так оно и было. А вот редчайшие растения Белинды уже не спасти.

— Ты всегда такая напряженная? Ужас. Тридцать три мысли в секунду. Как мне повезло, что головы у военных устроены иначе. 

— А ты перестань в них ковыряться.

— Не могу. Мне так нравится наблюдать за собой твоими глазами. Не латаный-перелатанный инвалид, а вполне пригодный самец…

— Родерик! — я то ли рассмеялась, то ли расплакалась.

Он прилагал все усилия, чтобы оттащить меня как можно дальше от края той ямы, куда я чуть не угодила. Но во мне проснулась запоздалая осмотрительность. Как будто имелся другой вариант.

— Не получится так, что я очнусь сломанной или безумной? 

— Нет, Лив. Ты все это, так или иначе, уже пережила. Новая боль тебе не грозит. К тому же я обязательно дам тебе время поспать, чтобы не перегружать сознание. Не понарошку, как сейчас, а двое или трое суток, если понадобится. 

— А у нас есть это время? Стефан не станет ждать, когда я тут восстановлюсь. Пока ты будешь возиться со мной, ты успеешь помочь Дейву? А как девочки… Может быть, им нужна именно я. Когда я в себе, то все благотворные процессы в Гретхеме идут в разы быстрее. Приборы лекаря работают на полную мощность. Осложнений не бывает…

Сама не заметила, что удерживала его руки и прижимала их груди. Он же продолжал гладить меня взглядом. Таким красноречивым, что коже под ним становилось щекотно.