Абитуриентка. Студентка (СИ) - Абдуллов Роман

Интересно, а что скажет Дилан.

— Ничего не понял, — Дилан почесал макушку и начал читать заново.

Шоннери оторвался от книги и с любопытством взглянул сначала на бумагу в руках рыжика, потом на Леру. Она в ответ округлила глаза и с деланным удивлением пожала плечами.

Долго в библиотеке она не продержалась: очень уж хотелось поделиться с приятелями новостью. Поэтому на свой страх и риск вышла во двор средь бела дня и под изумленными взглядами одногруппниц, расположившихся в беседке у бассейна, прошествовала в мужское общежитие. Теперь сидела вот в комнате Дилана и Шоннери и с затаенной улыбкой наблюдала, как рыжик пытается вникнуть в написанное.

— А где твоя-то доля? — прочитав до конца и даже заглянув на обратную сторону листа, спросил Дилан. — И с кем сотрудничать будешь?

— Все же указано!

Лера забрала документ и озабоченно пробежалась по каждому пункту. Вроде бы никаких неясностей. Вон и чиновник сразу суть ухватил.

Шоннери положил книгу на стол и встал. Выглянул в окно, прошелся по комнате и, наконец, не вытерпев, сказал:

— Позволишь взглянуть? Возможно, для тех, кто считает книги глупостью, там слишком много незнакомых слов.

Дилан возмущенно вскинулся. Видно было, что он хочет ответить какой-нибудь колкостью, но в итоге разродился только детским:

— Сам дурак!

Лера прыснула, а Шоннери на такое даже бровью не повел.

Однако, вскоре его брови зажили-таки своей жизнью: сначала они сдвинулись к переносице, потом вверх полезла одна бровь, за ней другая, и в конце-концов обе замерли на неположенном месте. Высокий аристократический лоб Шоннери покрылся мелкими морщинами.

— Ой, кажется, наш умник тоже встретил незнакомое слово, — съехидничал Дилан.

— Да слова-то знакомы, — отозвался Шоннери. — Только… Вэлэри, не хочу тебя расстраивать, но в бюро, судя по всему, воспользовались твоей наивностью и, прости, обманули. — Он с сожалением посмотрел на Леру. — По указанным здесь условиям выходит, что ты ничего не получишь.

— А я о чем⁈ — воскликнул Дилан и возмущенно потряс кулаком в сторону окна: — У-у, сволочи! Шон, ты сходи разберись там с ними. Фразами умными закидай, на совесть надави, именем рода пригрози… Ну, ты сам знаешь.

Шоннери хлопал глазами, глядя на разошедшегося рыжика, и явно не горел желанием вступать в разборки.

— Да нормально все, — повернувшись к приятелям здоровой половиной лица, Лера улыбнулась. — Никто меня не обманывал, я сама такие условия написала.

Дилан с Шоннери пораженно уставились на нее, а секунду спустя Дилан тихо, будто разговаривал с буйной помешанной, спросил:

— Зачем?

Лера ждала этого вопроса — мало того, она сама им задавалась, — и потому ответ у нее был готов. Загнув один палец, она сказала:

— Во-первых, я не считаю правильным присваивать себе такой простой рецепт. Это не какое-то изобретение, над которым пришлось ломать голову, проводить опыты, тратить деньги, время, силы… Его, вообще, не я придумала!

На последнее заявление Шоннери снова вскинул брови и задумался, зато Дилан набычился и, похоже, вознамерился спорить. Лера торопливо загнула второй палец:

— Во-вторых, я учусь на мага и не планирую открывать свое хлебопекарное производство. Пускай кто-нибудь другой — нет, многие другие! — пекут дешевый хлеб, а я его кушать буду.

О том, что и магом становиться не планирует, Лера благоразумно умолчала. Какая разница? В любом случае она не собирается пускать здесь корни.

— В-третьих… — Лера осеклась и в сомнении посмотрела на третий палец. Вряд ли стоит говорить, что она разозлилась на все их общество монополистов. Здесь ведь другого-то не знают.

— Ну, так что в-третьих? — нетерпеливо напомнил Дилан.

— А всё! Нет третьего!

С покерфэйсом Лера принялась сворачивать патент. На самом деле, у нее было и «в-четвертых». Осознала она его только сейчас, глядя на реакцию Шоннери, но об этой причине не сказала бы никому и ни за что. Даже себе трудно было признать, что подспудно, где-то на уровне подсознания, она всегда ощущала, ради чего создает прецедент со свободным патентом.

Да ради себя, любимой! Она все еще хотела, чтобы Маркус заметил ее.

Возможно, он бы и заметил, даже напиши она обычные условия. Возможно! Но все равно не заинтересовался бы! Вот если бы она изобрела, скажем, двигатель внутреннего сгорания, тогда — да, заинтересовала бы. Но не закваской же!

Хоть, и впрямь, «изобретай» двигатель. Благо, его устройство и принцип действия она знает хорошо — учила, когда готовилась сдавать на водительские права. Но тогда придется и топливом озаботиться: искать нефть или газ, как-то их добывать, перерабатывать и, вообще, вот это вот всё. Нафиг, нафиг.

Так что Опен Сорс — самое-то. Для этого мира — революционная вещь, и, если Шоннери за дружескими посиделками с Маркусом упомянет о Лериной причуде, то возможно наследник ван Саторов перестанет смотреть на нее свысока и захочет узнать поближе.

А она поближе подберется к портальному ключу.

— Кстати, можете всем знакомым и родне рассказать о рецепте, — словно невзначай заметила Лера. — Чем больше народу знает, тем лучше.

При этих словах скептицизма на лице Дилана поубавилось, однако так легко он не сдался. Заворчал:

— И все равно, надо было договор с гильдией хлебопекарей заключить. Они бы работали, а ты деньги получала.

— Ага, отдам рецепт в гильдию и прощай дешевый хлебушек!

— Так у тебя деньги были бы. Зачем тебе дешевый?

— Это ты маме своей скажи. Кстати, я тут для нее написала… — Лера вытащила из сумки в кои-то веки пригодившуюся восковую дощечку. — Все подробно: закваска, тесто… Эй, аккуратней, буквы не повреди!

Царапать заново не было никакого желания. Итак с третьего раза только получилось, чтоб и разборчиво и влезло всё.

Дилан осторожно, даже с неким благоговением, принял дощечку в подставленные ладони.

— Я это… Спасибо… — обычно за словом в карман не лезущий, рыжик вдруг растерялся.

Вскоре он засобирался в город, наверняка не терпелось маму обрадовать. А Лера внезапно сообразила, что, вообще-то, она в мужском общежитии и вот-вот останется один на один с парнем. По-быстрому распрощавшись, она направилась к выходу. На полпути, однако, передумала. Проще будет сразу выбраться через окно и добежать до своего, чем нарываться, во второй раз показываясь во дворе.

— А можно я здесь выйду? — Лера смущенно кивнула на окно. — Так ближе… и не столкнусь ни с кем.

Отодвинув стол и распахнув створки, они все втроем свесились наружу, оценивая место приземления.

Дилан слепил из лежащего на отливе снега комок и, бросив его вниз, с беспокойством покосился на Леру:

— Высоко… Да и ты мелкая.

— И хорошо, что мелкая, — возразил Шоннери. — Более легкое тело при падении в сугроб получит меньше повреждений, чем тяжелое.

Дилан иронично усмехнулся:

— Ты как всегда прав, Шон. Лучше ведь одну руку сломать, чем две, да?

— Да не сломаю я ничего, — вмешалась Лера. — Высота тут не больше, чем под моим окном, а снег не притоптан. Ну, пора мне. Отойдите.

Но стоило ей закинуть ногу через подоконник, как кого-то принес леший.

В дверь коротко стукнули, и, не дожидаясь ответа, зашел Маркус.

Оглядев композицию из Шоннери и Дилана, которые стражами застыли по обе стороны от Леры, и самой Леры, замершей в проеме в позе всадницы, он бесстрастно произнес:

— Шон, если ты занят, я могу зайти чуть позже. Полчаса тебе хватит?

— Я полностью свободен! — выпалил Шоннери, отходя от окна. После чего извиняющимся тоном добавил: — Мы с Маркусом договорились сегодня в городе поужинать…

Лера, делая вид, что просто дышит свежим воздухом, отмахнулась:

— Конечно, конечно. Мы тут и сами… справимся.

Почему-то она панически боялась встретиться с Маркусом глазами. При его появлении даже едва не выскочила наружу, и лишь усилием воли сдержала малодушный порыв. А ведь исчезновение было бы обалдеть каким эффектным! Таким эффектным, что при следующей встрече осталось бы только провалиться сквозь землю.