Абитуриентка. Студентка (СИ) - Абдуллов Роман

Маркус ждал, пока Шон оденется. А Лера ждала, пока они уйдут. Спустилась обратно, закрыла окно и, чинно сложив ручки на коленях, села на стул. Все молчали.

Наконец, оба аристократа ушли есть свой аристократический ужин — наверняка ужасно вкусный! — и Дилан с Лерой вернулись к окну.

— Холодно, — поёжился Дилан и без особого энтузиазма предложил: — Если хочешь, я провожу тебя до комнаты. Через двери.

— Через двери не хочу, — на автомате отозвалась Лера. Её сейчас занимал совсем другой вопрос: расскажет ли Шоннери Маркусу о патенте? И если расскажет, то изменится ли отношение Маркуса к ней?

— Ну как знаешь. Иди тогда, а то всю комнату выстудила.

Вздохнув, Лера забралась на подоконник. Свесила наружу обе ноги и, подобрав подол, чтобы ни за что не зацепиться, сиганула вниз. Плюх — сугроб принял ее в мягкие холодные объятия. Выбравшись и помахав на прощанье Дилану, Лера торопливо полезла по сугробам в сторону женского общежития.

— Вэлэри! — вдруг окликнул Дилан. — У тебя платье-то нарядное есть?

Лера в раздражении оглянулась:

— Зачем?

Ноги по колено тонули в снегу и мёрзли, туфли промокли, да и форма ни черта не грела. Какое, блин, платье?

— Так бал же! Через четыре дня!

— Ну тебя! — в сердцах бросила Лера и прибавила ходу.

Позади стукнули закрывшиеся створки.

Лера фыркнула. И придумал же! Ба-а-ал… Только туда ей и соваться! Ладно бы еще танцевать умела, чтоб, прям, ух — всех там поразить. А так… Стоять у стеночки и ждать пока расстреляют? Спасибо огромное! И вообще, какая из нее Золушка? Лицом не вышла, тыквы нет…

Хотя, стоит признать, что на бал в магической академии было бы интересно посмотреть, пускай даже одним глазком, из-за какой-нибудь портьеры.

Эх, и где же вы, фея-крестная, летаете? На кого волшебной палочкой машете?

До города шли молча, не спеша. Здесь, в спокойствии пустых полей и под мерный хруст снега, мысли, измучившие сумбуром и неразберихой, приобрели наконец стройность, и Маркус погрузился в размышления.

Днем он получил письмо от управляющего. Тот несколькими фразами обрисовал ситуацию в поместье и сложности, которые возникли после смерти дэра Луция, и просил разобраться.

Оказалось, отец собирался перенести три деревни с истощившихся земель на новые угодья за рекой и уже заключил договор с гильдией «землепашцев», чтобы их маги весной разрыхлили целину. Только заплатить он не успел… Еще нужно было соорудить новый мост, выкопать несколько колодцев, плюс провести текущий ремонт дорог и поместья. На все управляющий полагал потратить минимум двадцать тысяч золотых.

Раньше такая сумма не казались обременительной, и сегодня Маркус впервые задумался о том, где взять средства. Пока он не женат, доступа к доходам от портальной сети он не имел, личные же накопления отца конфисковал Магический Контроль и возместил ими убытки, которые понесли гильдии и маги, когда из-за экспериментов с порталом магическое поле в том районе взбесилось.

В итоге выходило, чтобы получить доход с поместья, надо в него вложиться, а денег взять неоткуда, кроме как с самого поместья. Круг замкнулся. Шайсе!

И у деда просить помощи бесполезно. Тот даже слушать не станет, сразу велит передать земли ему, раз сам Маркус не справляется. А потому в Бездну такой вариант! Это отцовское поместье, и старшие ван Саторы никаких прав на него не имеют!

Остается женитьба. Но даже если мать быстро найдет невесту, помолвка продлится не меньше полугода — сыграть свадьбу раньше не позволят ни траур, ни правила приличия. Впрочем, последнее обстоятельство все же больше радовало, чем огорчало. Неизбежное хотелось оттянуть как можно дольше и оставшиеся полтора года провести на свободе, а не обремененным какой-нибудь Присциллой.

Кстати — Маркус взглянул на шагающего рядом Шона, — тому ведь скоро двадцать, надо бы подарок подготовить. Только вот в детстве время шло по-другому, дни в памяти сохранялись не числами, а событиями, и точная дата подзабылась.

— У тебя когда день рождения? — прямо спросил он.

— Что? А, день рождения… Через девять дней.

Видно было, что Шон всерьез чем-то озабочен, и Маркус не стал его отвлекать.

Заговорили они лишь в ресторане.

— Спасибо за подсказку на счет ван Даррена, — первым делом сказал Шон. — Он, конечно, слегка завидует моим семи десяткам единиц, но лишнего себе не позволяет. Порой мне даже кажется, что ты к этому причастен. Я прав?

— В чем? — спросил Маркус, пробуя рыбу под грибным соусом. В меру жирная, в меру сочная, и слегка недосоленая — после академических горелых похлебок невероятно вкусно! — Если ты думаешь, что я просил за тебя, то ошибаешься. Однако уже всем известно, что мы общаемся, так что, думаю, причина в этом.

— Да хоть бы и в этом… Главное, Тимеус не заставляет меня мыть свою уборную или, к примеру, стоять над ним всю ночь со стаканом воды, мол, вдруг он проснется и пить захочет.

Маркус усмехнулся возмущению, прозвучавшему в голосе Шона, и посулил:

— Все еще впереди, готовься.

— Зачем? Ты же рядом, — отмахнулся Шон, все внимание уделяя прозрачному куриному бульону.

Маркус недовольно посмотрел на Шона. Тот не был легкомысленным, однако присутствие друга, превосходящего студентов Альтийской академии и в силе, и в происхождении, его явно расслабляло.

— Не слишком-то на меня рассчитывай, — предупредил он. — Я не благородный спаситель сирых и убогих.

Глаза у Шона заблестели от обиды, и разговор оборвался. Оба вернулись к еде без прежнего аппетита, но надолго Шона не хватило, и он с пафосом произнес:

— В дружбе нет места жалости. И похоже, воспоминания о детских годах греют меня одного, а ты нашел в моем лице лишь компанию, которая годится изредка скрасить одиночество.

— Ты ничуть не изменился, — хмыкнул Маркус. — Все так же придумываешь лишнее и прячешься за громкими фразами… Кстати, не стоит ли и мне теперь обидеться? Вроде ты меня пожалел, одиноким назвал. Что скажешь?

Мельком глянув на смутившегося Шона, Маркус придвинул к себе десерт и сухо добавил:

— Кроме того, я отлично помню детство.

— Почему тогда не взял в клиенты? Ты всегда верховодил, ничего бы не изменилось.

Горький шоколад в апельсиновом желе выглядел изысканно и… по-женски. Матери бы понравилось. Размышляя над ответом, Маркус отделил кусочек и положил в рот.

Что, если сказать Шону правду? Он хоть и любит пофилософствовать, но не болтун.

— А хорошее сочетание: прохлада, кислинка и терпкая сладость… Попробуй, — Маркус кивнул на такой же десерт у Шона.

Тот последовал совету. Послушно, без раздумий, подчинился как младший старшему. Точно так же он выполнит и просьбу о сохранении разговора между ними. Что ж…

— Я здесь не надолго, — сказал Маркус. — Через месяц-другой, как ажиотаж спадет, вернусь в столицу. Мать и дед обо всем позаботятся, да и вряд ли ван Тусен по-настоящему хотел от меня избавиться. Просто решил наказать таким образом, чтобы другим неповадно было.

Или же ректор хотел убрать его подальше. Так, на время, пока молодая кипящая кровь не остынет, а вовсе не потому, что самого ван Тусена мучает совесть. Маркус со злостью ткнул в желе ложкой. То мелко затряслось. Наверняка и ван Тусен трясся бы и рыдал, если бы его уложили под топор палача.

— Да, ван Сатор в Альтии — это абсурд. — Шон вздохнул: — И на что я надеялся? А ты мог бы и сразу сказать!

Маркус моргнул, отгоняя видение отца, гордо стоящего на помосте перед сотнями зевак. По-другому отец не мог. Ведь не мог же?

— Ты не против, если я скажу Вэлэри о причине твоего отказа? — продолжал между тем Шон. — Иначе, мне кажется, она не отступит. Дилан рассказал мне, что ты спас их на поступлении, и теперь, думаю, Вэлэри видит в тебе единственного защитника…

— Нет! Какая еще, в Бездну, Вэлэри⁈ Все должно остаться между нами! Сам представь, как взбесится ван Тусен, когда узнает, что я намерен вернуться.