Тьма и свет (СИ) - Завгородняя Анна

— Что надо сделать? – поинтересовалась темная.

— Как твое имя? – спросила я, прищурив глаза и пристальнее рассматривая опасную собеседницу.

— Разве это суть важно? – Губы тьмы проступили из марева и дрогнули в кривой усмешке. Я успела заметить, каким крупным был ее рот. Широкий, как пасть. А в нем зубы пугающего размера. – Если тебе будет приятно, называй меня Агата. Хотя, можешь величать и иначе. Просто мне кажется, что когда-то имя Агата имело ко мне когда-то какое-то отношение. — Она перестала улыбаться и будто бы призадумалась, что-то вспоминая.

— Мы же не отпустим ее просто так? – засомневался Кулик.

— Конечно же, нет, — ответил аллесианец. – Погоди открывать темницу, — попросил Михал, хотя Трифон Петрович и не думал делать ничего подобного, пока не скажут. Я же с интересом принялась следить, как брат ордена поднимает одну руку и сжимает, а затем разжимает пальцы. Вот он встряхнул кистью, и из его ладони вниз потекла нить света.

— О! – восхитился старик-целитель, но брат Михал не обратил на Кулика никакого внимания, сосредоточившись на нити из света. Вот служитель ордена поймал ее и потянул, словно распуская вязаный шарф. Нить становилась плотнее, а тень, сидевшая в темнице, мрачнее.

— Когда все закончится, ты сможешь уйти, — пообещал аллесианец. – Я клянусь, и сестра Софья даст клятву. – Взор мужчины обратился ко мне.

— Да, — пообещала я. – Только помоги.

— Она поможет. У нее просто нет выбора, — ответил за душу Михал. Он сделал знак Трифону Петровичу, и едва тот дрожащей рукой снял магическую защиту, душа ринулась вперед, видимо, решив улизнуть. Но брат обители ловко набросил на нее петлю, затянув там, где располагалась шея, и дернул на себя с неожиданной силой, отчего темная едва не шлепнулась на пол. Аллесианец действовал так, будто видел призрака! Я даже удивилась, но задать вопрос не успела.

— Вы! – Душа привстала на руках, обернулась и зашипела не хуже рассерженной кошки.

— Проведешь Софью Федоровну и будешь свободна, — отчеканил служитель веры.

Темная встала, опустила взор на светящуюся нить, что тянулась от удерживающей петли, затем посмотрела на меня.

— Хорошо, — изрекла она недовольно. – Что мне предстоит сделать?

***

— Вот! – Капитолина протянула мне вместе с коробочкой что-то на ладони, а затем, когда я взяла перо и кольцо, наклонилась и принялась тереть колено, стараясь при этом привести сбившееся дыхание в порядок. Было заметно, что ведьма бежала со всех ног. Я оценила ее старания. Думаю, Анатоль тоже бы оценил.

— Что случилось? – Серьга вмиг оказался рядом с рыжей ведьмой, взволнованно глядя на Гаркун.

— Шлепнулась, когда бежала, — ответила Капитолина и криво усмехнувшись, распрямила спину. – С самого детства не падала. А тут…

Я не стала слушать дальше. Посмотрела на кольцо и подняла взгляд на брата Михала, стоявшего рядом.

— Что это? – спросила, хотя ответ был очевиден.

— Думается мне, старина Проводник знал все наперед, — проговорила Мала, рассматривая подарок моего отца. – Колечко-то светится, — добавила она.

Я ничего такого не видела. Не видели и остальные. Но Мале верила, как себе самой.

— Кольцо тьмы, — прошелестел голос Агаты, стоявшей подле аллесианца.

Снова взглянув на украшение, я поняла, что не нахожу в нем ничего особенного. Видимо, подобное разглядеть в состоянии только души. И, возможно, исключительно темные. Проводник ведь не охотится на светлых.

— Итак, зачем нам две темные души? – спросил Степан. Анимаг не видел Малу и Агату, но чувствовал обеих. Из-за присутствия в подвале цыганки и второй темной все зябко ежились, как на ледяном ветру.

— Сейчас все объясню. – Брат Михал покосился на меня. – Только я не даю гарантии, что все получится. Прежде я подобными вещами не занимался.

— И все же, ты знаешь больше, чем мы, — насупился некромант.

— Нас учили этому. Мы воины света, обученные противостоять тьме. И брат Климент… — Тут Михал посмотрел на тело Анатоля. — Он был одним из лучших. Если бы меня спросили, я бы ответил, что в ход судьбы вмешиваться нельзя. Если ему было суждено уйти, пусть уходит.

— А вот я так не думаю! – произнесла, сама удивляясь решимости в голосе. – Это просто не его судьба.

— Помогай, раз обещал, — прошипела Мала.

— Я от своего слова не отступлюсь. Итак… — Брат ордена развел руки в стороны, вынуждая агентов разойтись. – Сейчас я открою коридор с помощью темных душ. За ним будет тьма. Одна душа останется здесь, чтобы поддерживать переход открытым, вторая пойдет внутрь. Без нее ты не найдешь путь, Софья.

Я сглотнула. Звучало жутко, но отступать не по мне. Или я вернусь с Анатолем, или мы с ним останемся вместе там… Еще сама не знаю, где.

— Куда ты ее собираешься отправить? – спросила цыганка.

— А мне интересно, как ты намерен нас использовать? — прошелестела Агата. – Я умирать не собираюсь.

— Ты уже и так мертва, — шикнула на темную Мала.

— Я имела в виду, что не хочу в пекло, — оскалилась пленница Кулика.

Брат Михал потянул за светящийся поводок, и Агата притихла.

— У тебя будет немного времени, чтобы отыскать Проводника. Если он не поможет вернуть брата Клементия, не поможет никто, — сообщил мне аллесианец и, не дожидаясь ответа, начал действовать.

Он принялся водить руками в воздухе, будто рисуя овалы. То большой, то маленький…

Сначала я ничего не чувствовала и ничего не видела, а потом заметила льющийся свет, следующий за движениями брата ордена. Такой остался бы, будь в его руке горящий факел. Чем быстрее водил руками Михал, тем ярче становился свет. Вот аллесианец подошел к столу, на котором лежал Шуйский, и не глядя на бывшего священнослужителя, вдруг резко выкинул руки вперед, раскрытыми ладонями от себя. Я даже вздрогнула от неожиданности. Мала и вовсе зашипела, а Варвара подпрыгнула на месте и тут же застонала от боли в ноге. Впрочем, никто не обратил на Гаркун внимания. Взоры присутствующих, и душ в том числе, устремились к раскрывшемуся зеву прохода, появившемуся сразу за столом.

— Мать честная! – выдала цыганка и спрятала трубку в складки своей одежды.

— Агата, — опустив руки, брат Михал посмотрел на темную.

Душа дернулась назад, но поводок не позволил ей отойти дальше, натянувшись.

— Иди сюда, — скомандовал аллесианец, а затем присел на пол у стола и извлек из складок одежды короткий, но явно острый нож. Михал, не колеблясь, вытянул левую руку, обнажив запястье, и сделал надрез. Брызнула кровь, но брат ордена даже не поморщился. Он макнул палец правой руки в алые чернила и принялся быстро писать на полу незнакомые знаки.

Кровь текла, он чертил, передвигаясь на четвереньках вокруг стола, а когда закончил и резко поднялся, то пошатнулся и был вынужден ухватиться за край стола, чтобы не упасть.

Мамаев потянулся к Михалу, намереваясь помочь, но аллесианец только отмахнулся от агента.

— Силой, что дана мне при рождении, — произнес он, простирая ладонь над кровавыми письменами, — силой, что подарена мне орденом!

Кровь на полу начала слабо светиться.

— Силой, которая помогает мне противостоять злу, приказываю, — продолжил брат Михал и, повернувшись к Агате, добавил, — ступай в проход меж мирами и стой там, пока не велю выйти.

Агата, к моему удивлению, послушалась. Она вдруг словно растеряла свою злобу, стала послушной и…

Неживой?

Я поразилась таким мыслям. Как может быть неживым тот, кто и так не жив? Наверное, подобное ощущение появилось оттого, что душа прежде была более активна, а тут будто сникла, двигаясь скорее механически.

Когда Агата встала в проходе, оттуда словно вырвался порыв ветра.

— Что это за…. ? – Капитолина не закончила фразу. Ей не позволил Харитон, накрывший губы ведьмы ладонью.

— Тсс, — прошептал парень.

— Вы пойдете вместе, — велел мне брат Михал, посмотрев прежде на Малу.

— Она ведь там не останется? – спросила я, дрогнувшим голосом, еще сама толком не зная, что скрывается за этим загадочным «там». Но понимая, что вряд ли нечто хорошее.