Тьма и свет (СИ) - Завгородняя Анна

***

Мне казалось, дорога будет длиться целую вечность, и еще дольше мы ехали к зданию агентства. Я, то впадала в уныние и начинала размазывать слезы по лицу, то собиралась и сидела с каменной миной, стискивая зубы и держась из последних сил.

Было больно смотреть на Анатоля. Я вспоминала его слова о том, что он не позволит никому обидеть меня.

Не позволил. Только себя не уберег.

Я ненавидела весь мир. Иногда даже злилась на Шуйского, за то, что оставил меня. Что, сам того не желая, причинил боль.

Неужели он мог даже подумать, что без него мне будет легко? Что мое сердце не обольется кровью, а душу не вывернет наизнанку от боли и осознания, что я, с моим глупым, закрытым даром, ничегошеньки не могу и ничего не умею! Почему он себя не уберег?

Даже Поликарп и тот остановил опасные процессы в теле Анатоля, а я только и могу, что плакать и злиться.

— Софья, ты как?

Прозвучавший вопрос заставил меня вздрогнуть. Я повернула голову и встретила напряженный взгляд Степана. Анимаг даже потемнел лицом, разделяя наше общее горе. И все же я знала: он чувствует боль иначе. Мне казалось, что я потеряла больше всех.

— Приехали, — произнес Вронцев и первым выбрался из экипажа. Он сделал какие-то пасы над Шуйским и только после этого кивнул агентам.

Я бросила быстрый взгляд на лицо Анатоля, сглотнула ком в горле и пропустила Зиновия и Степана – им предстояло нести Шуйского, а затем выбралась сама. Брат Михал завершал нашу процессию, а темная душа летела впереди, будто указывая путь.

Нас ждали. Не знаю, кто из агентов заметил первым возвращение экипажа, но мы еще не преодолели и половины пути через холл, когда вниз по лестнице почти слетела Капитолина.

— Что? – воскликнула она, и взор ведьмы нашел Анатоля. Лицо Гаркун переменилось. Она резко подняла взгляд, посмотрела на меня, затем выделила каждого из агентов, участвовавших в деле против приорессы, и снова взглянула на Анатоля.

— Только не говорите мне… — начала Капа и голос рыжей дрогнул. – Он ведь не умер?

Было непривычно слышать боль в ее голосе. Мне казалось, Капитолина никогда не унывает. Она была сильнее меня, а вот сейчас осела кулем на ступеньку и спрятала лицо в ладони.

— Идемте. Не думаю, что у нас много времени, — скомандовал брат Михал.

Наверху послышались торопливые шаги, и скоро в холле появились Нестор и Харитон. А спустя несколько секунд из своего подвала выбрался и Кулик.

— Он умер, — констатировал Поликарп, встретив удивленные и напуганные взоры работников агентства. Даже призраки, окружившие нас, вдруг подняли тихий вой. Так, наверное, плачут на луну волки в лесу.

Меня даже затошнило.

— Идемте! – почти рявкнул аллесианец. – И да, — обронил он, — понадобятся две души для того, чтобы попасть к Проводнику. Они должны быть темные.

Я едва не закричала от гнева.

— А ты раньше сказать об этом маленьком условии не мог?

Кажется, от брата Михала меня оттаскивал Серьга. Не знаю. Не помню. Мне просто в тот момент хотелось прибить служителя ордена. Но хвала всем богам, что меня успели остановить.

— Софья, — тихо напомнила о себе Мала. – Одна темная душа у тебя есть.

Я сбросила с плеч руки Харитона и посмотрела на цыганку.

— Вторая тоже есть, — вдруг произнес решительно Трифон Петрович. – Ступайте за мной в подвал. Только несите господина Шуйского осторожнее, — попросил он.

— Идем. – Глаза брата Михала мрачно сверкнули. Видимо, ему не очень понравилась моя реакция на его слова? Или не понравилось то, что моя магия снова вышла из-под контроля и теперь текла по рукам, будто густой, совершенно черный дым, отчего этих самых рук стало не видно? Агенты старались не смотреть на мои конечности, охваченные тьмой, но я-то все чувствовала!

Больше всего поразило то, что никто из агентов не стал задавать лишних вопросов. Все они пошли за нами. Только Капа, поднявшись и утерев лицо, мокрое от слез, спросила:

— Еще есть шанс, что он не умрет?

— Он уже умер, — бросил, не подумав некромант. – Но Софья попробует его вернуть, не так ли?

Я ничего не ответила, пошла сразу за Мамаевым, помогавшем нести Шуйского.

Уже спустившись во владения Кулика, Анатоля уложили на стол. Старик - целитель зайцем бросился вперед, расчищая место и швыряя прямо на пол свои драгоценные колбы и ингредиенты, видимо, приготовленные для очередного зелья.

Когда Шуйского уложили, брат Михал повернулся ко мне, прежде велев остальным агентам разойтись и дать нам пространство.

— Как ты собираешься вернуть Карпа? – дрожащим голосом спросила рыжая ведьма.

— Надеюсь, мне помогут. — Я посмотрела на аллесианца. Тот выдержал мой взор, коротко кивнув.

— Сделаю все, что в моих силах. Но особенно не надейтесь, — признался он. – Я могу подсказать найти вход. Выход вам придется искать одной.

— Я и не надеюсь, — ответила сухо. – Не на вас. И даже не на Проводника. Пусть у меня появится хотя бы малейший шанс вернуть Анатоля! Я его не упущу.

Тут Капитолина опустила взгляд, будто что-то вспомнив. Затем быстро произнесла:

— Пока вас не было, Проводник приходил в агентство. Смел ко всем демонам нашу защиту. Наверное, развлечения ради. Но он кое-что оставил тебе, Софья.

— Что? – Я вдруг поняла: это что-то может оказаться важным.

Что, если Проводник уже тогда знал, что Анатоль умрет? Просто не говорил об этом. Посланник смерти — существо странное, напрочь лишенное человеческих чувств. Не сомневаюсь, он и с моей матерью просто играл. Удовлетворял свое любопытство, не более того!

— У меня с собой нет! – Лицо Гаркун помрачнело. – Но я сейчас принесу! Вдруг это важно?

— Неси! И... — Я сама не знаю, что толкнуло меня сделать это: попросить ведьму принести мое перо. То, которое я так и не вытащила из коробки. То, с которым были связаны лучшие мои воспоминания.

Капитолина понятливо кивнула и умчалась так быстро, что вот секунду назад стояла рядом, а в следующую я услышала торопливый топот ее ног на лестнице.

— Чем я смогу помочь? – спросила Мала, воспользовавшись секундным молчанием, пока все смотрели на мертвого Шуйского.

— Нам нужны две темные души, — ответил Михал.

Трифон Петрович встрепенулся и поспешил к потайному ходу, за которым располагалась темница с клетками, в одной из которых находилась темная душа. Я пошла за аллесианцем. Мала дернулась было последовать за нами, но ее не пропустила магическая преграда, установленная в открывшемся коридоре.

— Тьфу! – В сердцах цыганка сплюнула и, отлетев в сторону, достала трубку, которую принялась торопливо раскуривать, что-то ворча себе под нос.

Мы с Куликом и аллесианцем преодолели коридор и оказались в темнице. Я сразу ощутила призрака и застыла перед решеткой, за которой клубилась тьма. Впрочем, все это длилось не более нескольких секунд, затем, еще до того, как Кулик заговорил, тьма открыла глаза и приняла человеческий облик. Она подплыла ближе, уставившись на меня пылающим взором.

— Я же говорила, что пригожусь! – прошелестела темная душа.

Кулик подошел ближе.

— Я отпущу тебя, если поможешь, — предложил старик.

Он смотрел вперед, но не видел ничегошеньки. Ни клубящегося марева, ни страшных глаз темной. Вот уж кто был опасен, так эта заключенная сущность. Мала в сравнении с ней даже в своем самом страшном обличье – чистый ангел во плоти. От этой же не просто веяло холодом. Нет. Казалось, она сама холод – ожившая зима с трескучими морозами, хотя глаза, будто угли. Кажется, заглядишься в них и сгоришь без остатка.

— Помочь? – спросила душа. – Отчего же не помочь? Я давно стремлюсь на волю. Устала быть узницей и терпеть твои изыскания. Я на свободу хочу! – Она рванулась вперед и вцепилась длинными пальцами в прутья, но почти сразу с визгом отпрянула назад.

— Эта душа опасна, — сказал брат Михал, до сих пор хранивший молчание. – Но она сильна. Да, — кивнул он, будто рассуждая вслух. – Она подойдет.