Тьма и свет (СИ) - Завгородняя Анна

— Она будет твоими глазами в мире тьмы, — объяснил аллесианец и крикнул, — ну же, быстрее! Времени не так много. А вам еще надо вернуться назад, пока у темной, которая держит переход, есть силы.

— Софья! – позвала меня рыжая.

— Мне все это не нравится, — буркнул Мамаев.

Я стиснула зубы, посмотрела на Анатоля, чувствуя, как в груди отдается невыплаканной болью, затем перевела взор на цыганку.

Мала вздохнула, словно живая, и потянулась ко мне.

— Удачи! – пожелал Степан, когда мы с темной, взявшись за руки, прошли мимо Агаты, вступив во тьму самой настоящей бездны.

Глава 27 Дитя тьмы

Приоресса оказалась слишком сильна. Впрочем, немудрено, ведь она более чем три столетья впитывала в себя чужую, темную силу. И как только оставалась при этом светлой?

Анатоль помнил бой. Помнил, как они с Михалом противостояли магии Гертруды. Помнил, как в последний момент брату Михалу удалось забрать силу приорессы, хотя, кажется, именно это и стоило жизни самому Шуйскому? Впрочем, сейчас образы наслаивались друг на друга, и аллесианец понимал, что может ошибаться. Но точно знал одно: брат Михал получил то, что хотел.

А еще Анатоль помнил боль. Она сконцентрировалась где-то там, на закорках сознания, и до сих пор напоминала о себе острой пульсацией, тревожа и заставляя надеяться, что он еще жив.

Но после такого удара не выживают!

Шуйский попытался открыть глаза, а когда ему это, пусть с трудом, но удалось, понял, что завис в пространстве, и что вокруг него клубится тьма. А сам он словно светится, разгоняя мрак. А еще в этом мраке поблескивали странные золотые вкрапления. Только сколько маг не пытался понять, что они из себя представляют, так и не сумел.

«Я умер и попал в ад!» — подумал аллесианец как-то равнодушно, а затем перед взором мага проступило лицо Софьи, и он дернулся, попытавшись сбросить охватившее тело оцепенение.

Не удалось.

— Где я? – Он моргнул, уже понимая, что вряд ли остался жив.

Обещал Софье вернуться, а сам…

Шуйский хотел сделать вдох, но не смог. Его тело оставалось невесомым.

— Я призрак, — вдруг понял Анатоль. – Такой, как Варвара. - Но неужели он не заслужил уйти на свет, или его удержала любовь, зародившаяся к Софье? Что, если сейчас он вернется бестелесным духом, чтобы защищать девушку и впредь?

Поразмыслив, Шуйский понял, что его устроил бы даже такой вариант. Лишь бы оказаться рядом с той, кого любил, как бы эгоистично это не казалось.

— Пришел в себя?

Голос, раздавшийся откуда-то сверху, заставил Анатоля сделать попытку и повернуть голову.

— Хорошо. Ты мне еще пригодишься, аллесианец.

Тьма впереди расступилась и выпустила Проводника. Анатоль даже не удивился, увидев отца Софьи.

— Я знал, что все будет именно так. – Губы служителя смерти шевелились, а голос раздавался то слева, то справа. А порой Шуйскому казалось, что голос обволакивает его со всех сторон.

— Почему? – спросил Анатоль, но еще до того, как собеседник снизошел до ответа, понял: причина в Софье! Ее ждет Проводник. И, что самое жуткое, она придет.

— Вижу, ты уже и сам все понял, — почти по-доброму проговорила тьма голосом служителя смерти.

— Не тронь ее… — предупредил Шуйский.

Проводник даже рассмеялся.

— Иначе что? – уточнил он. – Ты призрак, аллесианец. И ты сейчас в моей власти.

— Иначе я вернусь с того света за тобой, — сказал Анатоль.

Смех существа стал громче.

— Мне очень страшно. А вообще, если честно, я бы хотел на это посмотреть, как ты вернешься. – Проводник перестал смеяться и приблизил лицо к Шуйскому, подлетев ближе. – Ты служил в ордене и знаешь многое. Должен быть в курсе, что душа, перерождаясь, забывает все, что было с ней в прошлой жизни. Поэтому о какой мести может быть речь?

Анатоль закрыл глаза, а Проводник вдруг вскинул голову и развернулся всем телом, уставившись куда-то во тьму.

— Она, — шепнул служитель смерти. Он обернулся к аллесианцу и тихо добавил: — Осталось немного. Просто подожди. Я думаю, мы с Софьей можем договориться. Как никак одна кровь.

Анатоль сделал попытку высвободиться из плена невесомости в которой плыл, но у него не было сил. Обреченно стиснув зубы, Шуйский попытался закричать, но его голос утонул в шепотах темных душ, окруживших аллесианца.

***

Едва мы вошли в переход между мирами, как Мала оживившись, указала на мое кольцо.

— Софья! Оно светится еще сильнее! – заявила темная душа.

Я кивнула и обернувшись, посмотрела назад, с облегчением увидев, что за спиной находится выход. В овальном разрыве был виден подвал и агенты, смотревшие нам с цыганкой вслед.

— Идем! – позвала темная. – И попробуй надеть кольцо, — посоветовала она. – Вдруг что-то изменится?

Я снова кивнула, пристроила коробку с пером под мышкой, а сама украсила колечком указательный палец правой руки.

Кольцо село идеально, а Мала произнесла:

— Я вижу…

— Что? – Оглядевшись, я поняла, что мы просто стоим во тьме. Ничего вокруг было не видно. Мы находились в каком-то тоннеле, наполненном туманом, и он был настолько густым, что не позволял разглядеть ничегошеньки, кроме каменного склизкого дна.

— Из кольца потянулась светлая нить, и она указывает туда. – Цыганка вытянула вперед руку и ткнула в туман. – Мне кажется, Проводник оставил нам путеводный маяк.

— Тогда идем. — Я решительно направилась вперед. – Брат Михал советовал поспешить, так послушаемся его совета. Говори, что видишь, — попросила свою спутницу. – Здесь ты мои глаза.

— Идем, — согласилась цыганка, и мы двинулись через туман.

Я не знаю, сколько мы шли. Тьма, окружавшая нас, была полна голосами. Шепотки, то становились громче, то утихали, и было не разобрать, что они говорят. Впрочем, скоро я перестала прислушиваться и ускорила шаг, цепляясь за коробку с пером, словно за спасительную соломинку.

Мала летела, указывая путь. Еще никогда темная не казалась мне такой серьезной. Даже в таборе она была просто разъяренной и полной жаждой мести, но не походила на новую, сосредоточенную душу, какой была сейчас. Следуя за цыганкой, я никак не могла выкинуть из головы мысль о том, не сама ли судьба свела нас с Малой в темном лесу? Что, если Проводник прав и все в нашей жизни предопределено? Каждый мой шаг, который я делаю в этом мареве. Каждая мысль, посетившая голову. И все те планы и надежды, которые лелею в душе, уже заложены самой судьбой?

— Ты знаешь, где мы? – спросила цыганка, нарушив молчание.

Я качнула головой, прогоняя мысли, и посмотрела на свою спутницу.

— А мне кажется, я догадываюсь, — шепнула душа и на миг остановилась, будто прислушиваясь.

— Что-то не так? – поинтересовалась я.

Мала посмотрела на меня непонятным взглядом, затем проговорила:

— Оставайся здесь. Я полечу вперед и гляну, что там, да как.

Такой план мне не понравился. Без Малы я словно слепой котенок. Ведь путеводная нить видна только душе!

— Ты что-то почувствовала?

— Да. – Темная сверкнула глазами. – Воздух стал холоднее и сквозняк… — Она важно подняла руку. – Я туда и обратно, — продолжила Мала и, прежде чем я успела возразить, сорвалась с места и исчезла за пеленой тумана.

— Мала! – тут же крикнула я. – Вернись!

Ответом была тишина, да странный звук, словно где-то капала вода.

— Мала? – позвала я уже шепотом, когда душа вынырнула из марева и уставилась на меня напряженным взором.

— Там пропасть, — сообщила она. – Ты не пройдешь. И спуститься возможности нет. Надо каким-то образом перебраться на другую сторону, но я… — Она застонала от бессилия. – Я не могу тебе помочь в этом!

Я выругалась, позаимствовав пару крепких словечек, которые слышала от Капитолины.

— Идем. – После минутного размышления велела Мале. – Веди меня. На месте посмотрим, что делать. – А сама поправила под мышкой заветную коробочку. И только продолжив путь, вдруг нахмурилась, сообразив, что у меня в руках, возможно, есть решение проблемы.