Своими вопросами я открыла портал в ад.
– Я ненавижу эту истинность! – выпаливаю с отчаянием. – Неужели тебе не хотелось бы сделать выбор самому?
– Дело не в истинности, – Рагнар поднимает руку и проводит костяшками пальцев по моей щеке. – Точнее не только в ней. Я желаю тебя, и я выбор сделал.
– Ты не находишь, что всё это… – я раскидываю руки в стороны. – Очень напоминает ситуацию с твоим отцом. Ты пришёл в Мраколесье и захватил его силой. И сейчас говоришь мне, что сделал выбор. А я? У меня нет права голоса?
– Я не позволю другому мужчине быть с тобой. Ты моя, Анна. Любой, вроде Радимира, кто посмеет хотя бы взглянуть на тебя с интересом, будет иметь дело со мной, – низким тихим голосом говорит князь.
Рагнар не изменяет себе. Он и правда говорит то, что думает. Только вот его слова откликаются внутри глухой тоской. Он – отец моих детей, я больше не обижена на него, не желаю зла. Но… это всё для меня слишком.
– Я не хочу продолжать этот разговор… – произношу я, делаю неловкий шаг назад, наступаю на какой-то камушек и морщусь от боли в ступне: – Ай!
Мой взгляд падает на мозаику под моими ногами, мне только сейчас удаётся разглядеть её как следует.
– Анна… – Рагнар снова надвигается на меня с решимостью во взгляде.
– Нет, подожди! Посмотри! – восклицаю я, с ужасом указывая на мозаику под нашими ногами. – Что это такое?!
Я замираю, уставившись на пол. Взгляд притягивает фигура женщины с волчьей головой, окружённая спиралью из переплетённых тел. Её глаза – тёмные бездны, а из пасти будто вырываются языки пламени. Выглядит жутко.
Сейчас рисунок виден особо отчётливо, потому что звезды светят ярче.
– Смотри, – я приседаю и веду пальцем правее, указывая на изображение леса. – Это… алтарь с человеческим жертвоприношением?! И волки вокруг него. Ничего не напоминает?
Рагнар, сначала явно недовольный тем, что я отказалась разговаривать, теперь тоже смотрит на изображение с явным интересом.
– Намекаешь на смерть Милавы в лесу? Очередное местное суеверие?
= Не только на смерть Милы, – поднимаю брови я. – Я настаиваю на том, что многих за последние годы находили растерзанными в лесу. Да, никакого алтаря нигде не было, но его изображение может быть метафорическим. Алтарь – весь лес. А это, – я указываю на женщину с головой волка. – Богиня.
– Думаешь, кто-то сошёл с ума из-за суеверий и принёс Милаву в жертву? – хмыкает князь.
– Тот волк, которого я видела, не был просто суеверием. И он не был обычным животным. А жертвоприношение выглядит скорее, как инструмент для устранения неугодных, чем как дань поклонения какой-то богине.
– В Чернограде почитают Морену, а в остальных частях Мраколесья ещё Хорса, Радегаста, Чернобога. Я не припомню, чтобы у кого-то из ваших богов была волчья голова.
– Старых богов много, большинство уже растворились во времени, но мы можем чего-то не знать. Однако в моей голове может быть подсказка, – бормочу я, ныряя в воспоминания Анны.
Милава постоянно задвигала бедняжку сестру на задний план. Настоящая Анна выросла стеснительной и, что греха таить, у неё было заячье сердце. Она предпочитала скрываться от мира в своей скорлупе и была не слишком образована и любознательна.
– У Милы была фигурка волчицы, – вдруг вспоминаю я, поднимая на Рагнара взгляд. – Маленькая фигурка из серебра. Она носила её с собой последние пару лет. Однажды фигурка выпала, и я… то есть другая Анна… попыталась взять её и рассмотреть. Мила от злости едва с катушек не слетела.
– При ней ничего не нашли. Да и ты рассмотрела лишь часть изображения. Видишь, здесь чуть левее знак Морены, сама богиня и тоже изображён какой-то алтарь. Кажется, я видел такой во дворе крепости, в которой мы находимся.
Я пожимаю плечами.
– А ещё вечером я встретила гадалку, и она сказала про каких-то служителей забытой и изгнанной богини. Она упоминала про тайны леса. Всё это очень странно.
– Гадалку? – хмыкает Рагнар распрямляется и подаёт мне руку. – На ярмарке? Думаю, их там десятки.
Я встаю сама, не принимая помощи дракона.
– Да, гадалку, – поджимаю губы я, а затем добавляю с вызовом: – И я ей верю.
– Позволь спросить почему? Она просто хотела выпросить пару монет. Вот и рассказала тебе страшные небылицы.
Потому что она сама узнала про беременность, узнала, что я ношу дракона, и сказала про двойню.
– Неважно… – бурчу я, отворачиваясь. – Просто всё это связано.
– Анна… – руки Рагнара внезапно ложатся мне на плечи.
Я рвано выдыхаю, чувствуя, как ускоряется сердце.
– Оставь это дело тем, кто сможет разобраться. Понимаешь, о чём я? Не лезь туда, где может быть опасно.
– Боишься, что кто-то тронет твою игрушку? – я разворачиваюсь, глядя на дракона в упор.
Мы стоим слишком близко. Я вижу, как Рагнар напряжённо сглатывает. Его взгляд опускается на мои губы и становится жадным. Собственническим. Он уже не скрывает своих намерений. Я понимаю, что он снова хочет поцеловать меня. Прямо как сегодня, когда он был совсем без одежды.
Воспоминания оживают, внутри всё предательски вздрагивает, я облизываю губы и подаюсь назад, стряхивая сильные мужские руки с плеч.
– Я хочу домой. Мне пора спать, – касаюсь рукой живота, намекая на беременность.
Рагнар опускает взгляд на мой живот и хмурится.
Мне даже интересно… в планах дракона я должна стать его любовницей, а ребёнка от другого мужчины отдать в храм? Или он великодушно позволил бы мне воспитывать малыша от якобы другого мужчины?
Я даже знать не хочу. Потому что ничьей любовницей я не буду!
– Хорошо, – вдруг соглашается Рагнар. – Тебе нужно отдыхать. Я поеду с тобой лично.
Мы выходим из башни и идём по лестнице вниз.
С тоской понимаю, что все мужчины в Мраколесье такие. Даже если когда-нибудь случится чудо, метка исчезнет, а дракон отстанет, я не смогу найти себе спутника жизни. Рагнар, при всех его недостатках, среди этих всех неотёсанных чурбанов самый адекватный и прогрессивный, как бы мне не хотелось это признавать.
Надеяться на Велика и его единорожью страну? Я так устала, так погрязла во всём этом беспросветном мраке, что уже и не верю, что где-то есть лучшее место. А уж тем более не верю, что смогу туда сбежать.
Да и я необходима здесь.
Нужно возвращаться домой и ложиться спать. Завтра тяжёлый день.
Глава 26. Бунт
