Соблазн (СИ) - Виннер Лера

— Если тебе неприятно, скажи. Я остановлюсь.

Он не шутил.

Каким-то непостижимым образом я знала совершенно точно: если скажу, он ко мне больше не притронется. Нашу сделку можно будет считать состоявшейся, мою часть договора выполненной, и мне никогда больше не придется извиваться от страсти под чужим мне мужчиной, от которого можно ожидать чего угодно. Не придется сгорать от стыда под его взглядом и до боли кусать губы, чтобы не сказать ему ничего лишнего.

Я молчала, глядя на него в ответ, и ладонь Бруно двинулась с бедра выше. Он гладил мое тело под рубашкой, как будто заново приучал к себе, а потом склонился снова и поцеловал в самый низ живота.

— Бруно.

Его имя оставило странный привкус на губах, как нечто чужое и диковатое, но такое манящее.

Он среагировал, застыл, выпрямившись так, будто мы и правда собирались светски побеседовать.

— Ты все же хочешь что-то мне сказать.

Это был не вопрос, а предложение.

От него я тоже могла прямо сейчас отказаться.

Вместо этого я погладила его по голове снова — чуть неловким непривычным жестом, пропустила между пальцами густые светлые пряди. Скользнула большим пальцем по виску, обвела крылья носа.

Он не мешал мне, не делал ничего, просто смотрел так, что этому взгляду в самом деле невозможно было сопротивляться.

— Да.

Я сказала это коротко, отчетливо и просто, предоставив ему понимать так, как он посчитает нужным.

Глава 5

Бруно понял не просто сразу, а почти пугающе правильно.

Ничего не сказав ответ и уж точно не насмехаясь, он уложил меня на спину и склонился сверху, целуя на этот раз медленно и нежно, так, что я закрыла глаза, вовлекаясь в это поцелуй. Один из лучших у моей жизни.

Оказалось, что он умел не просто целовать, а делать это с тончайшими оттенками интонаций, передавая прикосновениями больше, чем можно было бы выразить словами.

Его ладонь без спешки скользила по моему телу — он как будто изучал меня заново, и в этом тоже не было ни пренебрежения, ни снисходительности, хотя его удовлетворение, почти торжество я чувствовала кожей.

Когда он приподнялся, я сама потянулась навстречу, провела ладонями по его плечам и груди.

Касаться его в ответ оказалось приятнее, чем я ожидала — кожа была тёплой и пахла ветром и тёплой листвой. Он весь пропитался своим лесом, но теперь это не казалось мне ни забавным, ни странным.

Не торопясь снимать с меня рубашку, он гладил бедро уверенно и ласково, словно обещал что-то самому себе или на что-то решался.

Как будто можно было придумать безумство большее, чем он уже совершил.

Я только медленно и глубоко выдохнула, когда он сдвинулся ниже, поцеловал в живот, но на этот раз через ткань рубашки, а потом еще ниже, и еще.

Это было приятно, будоражаще и так безопасно, будто тепло, исходившее от камина, он подменил собой.

Теперь, когда мое согласие стало прямым и очевидным, я позволила себе расслабиться в его руках и просто наслаждаться, и почти сразу же поплатилась за это, спохватившись слишком поздно.

Встав на колени перед кроватью, Бруно уже вел губами по моей лодыжке, когда я поняла, как все это выглядит, и что он…

— Тшш, — стоило мне приподняться, он сжал мою щиколотку сильнее, вынуждая подчиниться не столько словам, сколько жесту. — Лежи смирно.

Затаенный смех в его голосе не то правда был, не то мне послышался, и этого мне хватило, чтобы снова его почти возненавидеть, послушно опускаясь обратно.

— Что ты делаешь?

— А ты совсем не догадываешься?

Теперь он улыбнулся уже очевидно, и так выразительно, что я почувствовала, как начинают дрожать руки, и отнюдь не от того, что я оперлась на них, чтобы лучше его видеть.

— Не смей.

— Или что?

Не дожидаясь моего ответа, от поцеловал чуть ниже колена, а потом двинулся вверх, ведя губами по внутренней стороне бедра.

Щеки обожгло, а в груди встал новый ком от уверенности, с которой он это делал, от неотвратимости того, что он не остановится, и…

Это было невыносимо. Невозможно даже на уровне фантазии.

В реальности же Бруно уверенным жестом отвел мое колено в сторону, лишая тем самым меня возможности даже дышать, погладил раскрытой ладонью и тут же повторил путь руки языком.

— Не надо! — сорвалось быстрее, чем я успела понять, что говорю.

Не думая останавливаться, он прихватил кожу губами в таком месте, что мне пришлось вцепиться пальцами в простынь.

Сердце колотилось как бешеное, а голова кружилась уже не от вина.

— Ты свихнулся, черт тебя побери?..

Я сама не понимала, спрашивала или утверждала, но одно знала точно: смотреть ему в глаза я после этого точно не смогу.

Бруно выразительно фыркнул в мое бедро, и придержав второе колено, чтобы я не вздумала дернуться, поцеловал еще выше.

Мерзавец все чувствовал, и ему нравилось — и то, что я начинала дрожать, и то, что не могла собраться с силами, чтобы оттолкнуть его.

— Какой пыл, герцогиня… Определенно, да.

Одним уверенным движением завернув подол, он двинулся выше, и руки подломились. Я упала на спину, бестолково цепляясь за уже смявшуюсь ткань.

От первого же прикосновения меня выгнуло — слишком оно оказалось ярким, бесконечно постыдным. Он, черт его возьми, и правда, смотрел, но я не предполагала, что…

Сжав мои колени сильно, до новой волны дрожи, с которой я не могла справиться, Бруно притянул меня ближе, снова погладил ладонью живот, а потом губы сменил язык, и мне показалось, что на этот раз молния попала прямо в меня.

— Нет! Пожалуйста.

Я резко выпрямилась, сжала его волосы, не особенно надеясь на сколько-нибудь внятный ответ, но он и правда остановился.

Сидя перед ним в той же безмерно открытой и непристойной позе, я наблюдала, как он выпрямляется и тянется навстречу.

Оказалось, что смотреть на него прямо у меня очень даже получается — просто потому, что он надежно удерживал взглядом.

Обхватив меня за талию, Бруно притянул еще ближе, провел пальцами по моим губам.

— Ты так пугаешься, как будто он и правда тебя ни разу не раздевал.

Это было уже всерьез, без тени недавнего веселья, а короткий поцелуй в подбородок помог мне отмереть.

— Он никогда не смотрел.

Этого должно было оказаться достаточно, чтобы он понял, и он кивнул, подтверждая, что в самом деле так.

— Если бы я предполагал, что герцог такой дурак, похитил бы тебя раньше.

Он гладил мою спину, успокаивая, и я постепенно начинала дышать ровнее, хотя и держалась по-прежнему за его плечи.

— А разве ты меня похитил?

— Разумеется. Если посмотреть на ситуацию чуть иначе, получается, что ты в каком-то смысле платишь выкуп за возможность уйти отсюда однажды.

Серьезность в его голосе была настолько безупречной, что я невольно улыбнулась, хотя и чувствовала, что у меня дрожат губы.

— Ты сумасшедший.

— Да. Кто-то когда-то мне об этом уже говорил.

Лица Бруно я не видела, потому что он ласкал губами мою шею, но его ответную улыбку угадала безошибочно.

Его рука вернулась на внутреннюю сторону моего бедра, но теперь он гладил так мучительно медленно, но столь очевидно, что я не могла ни пошевелиться, ни возразить.

— Ты пахнешь травами, — он провел губами по моей щеке к виску, и мне оставалось только закрыть глаза, растворяясь в его голосе. — Ты принимала меры, чтобы не понести от него…

Что-то внутри екнуло и предательски оборвалось, но злость и страх на то, что кто-то раскрыл мою тайну, улетучились, не успев оформиться.

Пальцы Бруно на моей ноге сжались сильнее, и я распахнула глаза, не понимая причины.

Он уже лежал на мне, и я слышала, что его сердце колотится почти так же, как мое.

— Я обещала быть верной женой, но не матерью его детей.

Судя по всему, что я успела увидеть и услышать, это должно было его позабавить, но он оставался убийственно серьёзен.

— Думаешь, он не догадался бы рано или поздно?