Восьмая шкура Эстер Уайлдинг - Ринглэнд Холли

Болела голова, пульсировала под лентой козырька шишка. Эстер вытащила заколки, державшие ленту, сорвала с головы козырек и облегченно вздохнула. Пальцами распутала волосы до самых кончиков. Залитые лаком пряди, до этого стоявшие торчком, тут же опали. Болела каждая клеточка тела. Усталость, потрясение, горе. Абсурдность происходящего.

Эстер вытерла глаза. Мертвый лебедь у нее под кроватью. Шея безвольно повисла. Не летает. Не дышит.

По воздуху поплыли звуки синтезатора. Tainted Love [23].

Эстер опустила голову. Она не видела, как он идет. Не видела, как он подходит.

– Эстер-сан…

Эстер вздрогнула. «Состаренный» при помощи талька, перед ней стоял мистер Мияги [24] в застегнутой бежевой рубахе и бежевых же штанах. На лбу красовалась знаменитая повязка-хатимаки с цветком лотоса. Эстер с трудом сдержала смех. Том Мацумото. Вот так сюрприз. Снова они вместе на задворках праздника. Как когда-то в школе. На одной вечеринке, где отрывались одноклассники, Том вот так обнаружил ее в темном углу, причем от нее несло рвотой, и протянул ей стакан воды. Его лицо было исполнено любви и заботы.

– Томми-сан! Ты что, шел за мной?

Том пожал плечами и улыбнулся. В последний раз Эстер видела его год назад, когда поисковую группу отозвали и Ауру перестали искать. К тому времени они с Томом уже почти не общались. Когда им было чуть за двадцать, произошел ужасно неловкий случай. Их пригласили на свадьбу общих приятелей, знакомых обоим еще по школе. Свободные дружеские отношения, установившиеся между ними в детстве, обернулись кое-чем посерьезнее шампанского с черной самбукой, которое они пили на свадебной вечеринке. Эстер тогда в первый раз увидела Тома пьяным. «Любовь» началась с неловких обжиманий. А рано утром оба проснулись в кустах бугенвиллеи на лужайке для гольфа. Гости уже разошлись, начали собираться служащие. Ни Эстер, ни Том потом так и не смогли преодолеть неловкость, возникшую между ними после того неуклюжего соития; они просто молча отдалились друг от друга.

Том, грустно улыбаясь, сунул руки в карманы.

– Я тебя видел. – Он кивнул на навес. – Но ты в мою сторону не смотрела.

Эстер взяла поданный Томом стакан воды, отпила и встала. Они обнялись. Эстер держала Тома в объятиях чуть дольше, чем нужно, и испытала болезненный укол, когда он высвободился. После года, проведенного на западном побережье, Эстер казалось, что новые люди, которые появлялись в ее жизни, очень скоро исчезнут снова. Туристы приезжали на неделю, персонал менялся примерно каждые три месяца, и теперь Эстер поразил вид Тома, который знал о ней столько всего. Какую огромную часть ее жизни он носит, обернув своей жизнью! В детстве они были неразлучны.

– Ну как ты? – спросила Эстер.

– Нормально.

– Остался в Нипалуне? Универ? Ламинарии, да?

– Ага. Исследования морских и антарктических систем. У нас грандиозный проект по восстановлению водорослей, просто грандиозный. Разводим ламинарию, уже сделали несколько поразительных… – Том осекся, опустил глаза и покачался на пятках. – Прости. Нашел время рассказывать про водоросли.

– Хорошо, что у тебя все хорошо. – Эстер взглянула на стоявших у края навеса. Фрейя и Джек обходили гостей. Отец вытягивал шею, пытаясь разглядеть что-то поверх толпы.

– А ты как? Астрономия? – спросил Том.

Эстер покусала нижнюю губу и отвела глаза. Том прочистил горло:

– Я все думал про твоего отца. Говорят, НАСА через пару месяцев закроет программу «Спейс шаттл»? Когда «Атлантис» в июле вернется домой. Из своего последнего полета.

Эстер поддала носком ботинка пучок травы. В детстве, которое пришлось на восьмидесятые и девяностые, они бегали в Звездный домик помечтать, и «Спейс шаттл» вызывал у них восторженный трепет. Когда они представляли себе, какими будут в двухтысячном году – им двадцать лет, они уже взрослые, – дух захватывало от фантазий о полетах в космос. Международную космическую станцию уже построили, но на что окажутся способны они сами? Том хранил верность морю и его обитателям. А Эстер? «Я стану ученым и придумаю новый способ изучения звезд». Детские амбиции. Снова свело желудок. Эстер нахмурилась. Как же она-взрослая подвела себя-ребенка! Ничтожество двадцати семи лет от роду. Эстер подавила новый приступ тошноты. На дворе 2011-й, она взрослая – но разве ее жизнь хоть чем-то напоминает ее же детские мечты?

– Мне чуть башню не снесло, когда Джек выдал тебе знак Космоклуба.

– Так ты заметил? – еле слышно спросила Эстер.

Том кивнул.

– Помнишь день, когда он научил нас этому знаку? – Эстер вытерла нос рукавом.

– Конечно. – Том криво улыбнулся. – Джек такой: «Сегодня космос расскажет нам о будущем», а ты его к черту послала.

– Неправда!

– Правда. Слушать про космос тебе нравилось, но твой папа все равно с тобой намучился. И я тоже.

– А потом он придумал секретный знак Космоклуба. И состоять в Космоклубе стало круто. Тогда я и присоединилась.

– Точно. А до этого он даже футболками не мог тебя заманить.

– Да уж. – Это Эстер помнила. – Проклятые футболки.

– Я свою храню до сих пор.

– Да ладно.

– Нет, правда. Ну как забыть такой девиз?

Оба улыбнулась: они снова понимали друг друга.

– De Profundis ad Astra, – нараспев произнесли они в один голос. – «Из бездны к звездам».

Из шатра на весь сад грянули Simple Minds – Don’t You Forget About Me.

– Ты не просветила отца, что мы нашли его подшивку научно-популярных журналов и сообразили, что девиз он не сам придумал?

– Чтобы разбить ему сердце? – Эстер фыркнула.

Том усмехнулся.

– Иногда я смотрю в ночное небо – и не могу удержаться. – Он поднял руку и свел в кольцо большой и указательный пальцы. Посмотрел в «телескоп», перевел взгляд на Эстер и поднял бровь, приглашая последовать его примеру.

Эстер коротко улыбнулась. Подняла ладонь, задев кисть Тома. Оба замерли, вскинув руки к звездам.

– Если смотреть с такого расстояния, то участок неба размером с песчинку вмещает десять тысяч галактик. А в каждой галактике – миллиарды звезд, – продекламировала Эстер, припомнив лекцию Джека в Космоклубе.

– У меня это до сих пор в голове не укладывается, – сказал Том.

Они постояли, глядя на небо. Кенни и Долли [25] запели Islands in the Stream.

– Как же я любил Космоклуб, – проговорил Том. – Особенно когда Джек водил нас в Звездный домик.

– Ага. Наш любимый Космоклуб.

В детстве Эстер и Аура не складывали шалашей и не устраивали себе хижин. У них был Звездный домик. Его еще в XIX веке построили охотники на тюленей и лебедей. Со временем деревянная лачуга пришла в упадок и разрушилась бы окончательно, если бы Джек Уайлдинг не предложил муниципальному совету объявить сбор средств на реставрацию. После восстановления он собирался взять заботу о домике на себя.

История Звездного домика стала любимой сказкой Уайлдингов. В то лето, когда Фрейя вынашивала Ауру, а островные тюленихи – тюленят, Джек восстанавливал хижину. Доска за доской, балка за балкой, гвоздь за гвоздем. Через три года, когда Фрейя вынашивала Эстер, а на недальних болотах высиживали лебедят черные лебеди, Джек устроил в бывшем охотничьем домике обсерваторию, где можно было наблюдать звезды в любую погоду. Несмотря на немудрящее устройство – комната с двумя аккуратными окнами и маленькая открытая веранда, – из Звездного домика отлично просматривались и ночное небо, и море, и болота.

– Эстер?

Эстер непонимающе взглянула на Тома.

– Я спросил – ты много времени проводишь в Звездном домике?

Эстер покачала головой:

– Сейчас – нет. Последний год я прожила на западном побережье. После того как… – Она не договорила.

– Понимаю, – тихо сказал Том. – Я бы тоже уехал куда подальше.