Я вдруг вспомнила, как служащая агентства встряхнула листок договора, и тот раздвоился. И копию она оставила себе. Я с трудом подавила рвущиеся ругательства. Ну конечно! Чего еще ждать от богов этого мира? Они опять играли не по правилам. Хотя, с другой стороны, я не была обязана кровь из носа дойти до Чемби-толла. « Если получится дойти » — было написано в договоре. Я еще раз пробежала глазами строки документа. Нахмурилась.
— Сшить мировую ткань?
— Да, Тиночка! — снова активизировалась Летея. — Именно! Понимаешь, она рвется. Нити сыплются. Все рушится! Мы не успеваем ставить заплатки и сшивать обрывки. Мы не справляемся! А Варея от ткацкого станка уже просто не отходит!
Белокурая Варея сурово кивнула, подтверждая слова сестры.
— Так из-за этого мир разрушается? — уточнила я.
— Именно, Тина! Знаешь, как бывает? Порвалась одна ниточка в ткани, и дыра стала расти, ткань распускаться, пока не испортилось все. А мировая ткань живая. Она состоит из судеб людей, из их желаний, из их мечтаний. И порваться ей легче.
— То есть у вас порвалась нитка, и…
— Если бы порвалась, — буркнула Варея.
Я не обиделась на ее грубость. Теперь я заметила, что у красавицы Вареи под глазами залегли синяки, а лицо осунулось от усталости.
— Не порвалась, Тиночка, — с мягким укором взглянув на сестру, сказала Орхея. Тяжело вздохнула. — Не порвалась. Ее перерезали.
— Кто?
— Без обмана тут не обошлось, — раздраженно буркнула Варея.
— Обмана?
— Ну да, бога Обмана, — пояснила Орхея. — Напустил на нас сон. А пока мы спали, перерезали одну важную нить в прошлом. Мы не сразу заметили дыру. Попытались сшить мировую ткань, но было поздно. Мы сшивали в одном месте, а рвалось в другом.
— А почему вы не могли прийти ко мне и сказать обо всем напрямую? — осуждающе сказала я.
Сестры переглянулась. Орхея снова вздохнула.
— Мы заперты в башне Чемби-толл, Тина, — объяснила одна. — Боги не дают нам выходить.
— Но почему?
Сестры снова переглянулись, на этот раз со смущением.
— Это я виновата, — призналась Летея. — Однажды, когда я ходила по миру живых, мне вдруг все показалось таким… таким…
— Неправильным?
— Вот! Именно таким! И я стала говорить о том, что требуются изменения. Но тут вмешались другие боги. Запретили нам под страхом смерти менять изначальные законы мирового бытия.
Ее голос прервался от возмущения. Я с симпатией взглянула на рыжую мойру. Мы с ней чем-то были похожи. Дело даже не во внешности — я почувствовала в ней родственную натуру. И удивительно: богиня до сих пор была полна эмоций и желаний.
— И нас навсегда заперли в Чемби-толл, — успокаивающе погладив сестру по руке, продолжила Орхея. — Приставили Стехну, которая брала кровавую дань с каждого посетителя. Мало кто посещал нас с тех пор. Редко-редко сюда доходили ведьмы. И всегда с просьбой, которая имела для них жизненно важное значение.
— Но если вам запретили менять законы бытия, то как вы смогли изменить человеческую судьбу? Сделать так, что после смерти люди и магические существа теперь могут выбрать сами, куда идти? Или Стехна врала?
— Нам запретили менять что-то в мире живых, — лукаво улыбнулась Летея. — А вот на мир мертвых это запрещение не распространялось.
И она подмигнула мне. Я не могла не улыбнуться. Да, оказывается, боги не все такие мерзкие. Мойры, особенно Летея, мне очень понравились. Недаром на Земле о них ходили легенды, что мойры, судбички, рожаницы — у этих существ было много имен — часто являлись у колыбели новорожденного, чтобы предсказать его судьбу. То есть принимали живое личное участие в жизни каждого. Может, это были лишь сказки, а может, сестры и правда свободно передвигались по миру раньше. Пока их не посадили в башню.
— Мы с трудом связались с агентством, которое принялось искать подходящую ведьму, — продолжила объяснять Орхея. — Дело в том, детка, что только смертный может зашить прореху.
— Человек может сделать то, на что не способны боги? — усомнилась я.
— Не человек. Ведьма. Вот так устроен этот мир, — развела руками Орхея.
— Замечательно, — заметила сухо я. — Портят боги, а исправляют смертные.
— Нет, Обман не мог ничего перерезать, — возразила Летея. — Он всего лишь напустил на нас сон. А перерезал нить такой же смертный, как и ты.
— Кто?
Но сестры лишь пожали плечами.
— Когда мы проснулись, то недоумевали, кто провел по лестнице Обмана. Даже с богов берут плату за проход в Чемби-толл. Но мы не сразу поняли, в чем дело. Маленькая дырочка расширялась постепенно, слишком медленно и незаметно, чтобы мы сразу ее заметили. Потом мы бросились исправлять эту беду. Но то, что испортил один смертный, должен исправить другой. Мы боролись с разрушением. Изо всех сил. И одновременно пытались с тобой связаться. Через сны тоже.
— Через сны?
Я вспомнила череду снов, где меня настойчиво убеждали прийти в Чемби-толл. Но неужели нельзя было объяснить понятней, в конце концов?
— Мы не властны над человеческими снами, — словно угадала мои мысли Летея. — Мы передали просьбу богине снов, а она посылала тебе мотыльков. Но что эти легкомысленные создания могут донести на своих крылышках? Лишь отголоски наших просьб.
Ладно. Понятно, что ничего не понятно.
— Сейчас еще не поздно что-то сделать? — спросила, решив, что пора переходить к самому важному.
Я представила, какой должна быть дыра, если весь мир почти исчез, и содрогнулась. Господи! Я абсолютно не гожусь в галактические швеи!
— Нет, но ты пришла в самый последний момент. Ткань распускается и рассыпается с каждым мигом все больше и больше. Скоро от нее ничего не останется. Надо спешить!
Понятно. И снова решение проблемы ложится на хрупкие смертные плечи. И снова нужно на скаку затаскивать коня в горящую избу.
— Мы тебе поможем, Тина! — воскликнула Летея, а две другие сестры дружно закивали.
— Что я должна сделать? — смиряясь с неизбежным, спросила я.
— Шить! — живо откликнулась Летея. — Тина! Нужно срочно сшить прореху. Ты же делала подобное однажды?
Я припомнила, как сшивала когда-то память Берты. Но тогда разрыв был совсем небольшим, и мне, пользуясь подсказками тетушки Аниль, удалось вернуть память бедняжке. Но сейчас…
— А как выглядит мировое полотно? — с любопытством спросила я.
— Идем! — вскочила с места Летея.
Варея бросила челнок и с трудом распрямилась. Орхея поманила меня жестом и первая подошла к гобелену, где было изображено солнце в окружении луны и звезд. Отвела его в сторону, обнажая низкую дверь, сделанную из потемневшего от времени дерева.
ГЛАВА 62. Хозяйка ниточной лавки
Мамочки! Или может, надо звать кого-то другого? Но кого, если боги, вернее, богини находились рядом со мной? И все же очень хотелось кого-нибудь призвать.
Передо мной простирался бескрайний зал. Тусклые светильники на потолке освещали его неравномерно и убегали в дальнюю даль, где терялись невидимые отсюда стены — если они вообще были! У меня дух захватило от немыслимо огромного пространства, открывшегося передо мной. А на полу зала, под высокими сводами шевелилась, как живая, и прямо на глазах расползалась на отдельные клочки огромная материя. Она вся шла волнами, то сжималась в одном месте, то наоборот, растягивалась. Ее цвет было трудно разглядеть при слабом свете светильников, но когда я наклонилась к ткани поближе, то увидела, что все нити были разноцветными, и цвета переливались из одного в другой.
— Это она? — с трепетом спросила я. — Мировая ткань?
— Да, — подтвердила Варея, которая оставила ткацкий станок и присоединилась к сестрам. — И, как видишь, она очень нежная. Будь осторожней.
— Но что мне делать? И как? И чем?
Я с досадой вспомнила, что оставила корзинку с катушками на ступенях. Сердце на миг кольнуло воспоминание о Северине, но я сжала зубы и подавила в себе эту боль. Нет, об этом я подумаю позже. Сейчас надо спасать мир. Именно ради этого дракон пожертвовал собой.
