Девушки судьбы и ярости - Нган Наташа

Лицо у Аоки мокрое. Я обнимаю её. Напротив нас Блю сидит неподвижно, её губы плотно сжаты. Затем она, кажется, принимает решение.

– Её родители пишут довольно чопорно, – говорит она.

– Блю! – кричит Аоки.

– Что ж, это так. Неудивительно, что Ченна была себе на уме.

– Она не была "себе на уме", – огрызаюсь я, – и тебе это известно.

– Полагаю, она была не так уж плоха, – признаёт Блю.

– Большой комплимент в твоих устах, – я поднимаю брови.

– Ну? – Аоки вытирает рукавом щёки. – Что ты им ответишь?

– Что они смогут приехать, как только я вернусь из поездки, конечно, – она улыбается, и я прижимаю её к себе. – И что смогут познакомиться ещё с четырьмя девушками, которые так много значили для их дочери.

Глаза Аоки загораются:

– Чжэнь и Чжинь смогут рассказать им так много хороших историй! Они всегда рассказывают самые интересные истории.

Я бросаю на Блю острый взгляд.

– Прекрасно! – та всплеснула руками. – Может быть, я им понравлюсь и они возьмут меня с собой в Уазу. Если судить по их шикарному стилю письма, их дом должен быть намного красивее, чем этот.

– Я бы предпочла дом Лей любому шикарному особняку, – говорит Аоки, и мы трое замолкаем от значимости её слов.

Наш последний дом был самым роскошным во всей Ихаре – и вот мы здесь, живём в моей захудалой лавке в глухой деревушке в Сяньцзо. Как и Аоки, я бы ни за что не променяла его на более роскошное жилище. И хотя она бормочет уклончивый ответ, беря ананасовый пирог, чтобы избежать дальнейшего разговора, я знаю, что Блю поступила бы так же.

45. Леи

Когда мы садимся, я понимаю, что Самира была права. Мне здесь нравится, даже очень.

Даже если бы я только что не провела три тяжёлых дня на спине у Самиры, которой, в отличие от дорогого Меррина, определённо нужно больше практиковаться в полётах с пассажирами, я всё равно была бы подавлена по прибытии. Это Южное Святилище, одно из четырёх тайных мест отдыха шаманов и путешественников в горах Гоа-Чжень, и место, где Майна узнала о своей семье Сиа во время войны. Святилище – подходящее название для этого места. Всё кажется тёплым, безопасным и успокаивающим – от янтарного оттенка утреннего света до журчащего ручья и молитв, доносящихся из храмов.

Я делаю несколько неуверенных шагов, приглаживая растрёпанные ветром волосы. Что-то знакомое гудит у меня под ногами. Прежде чем я успеваю сообразить, что это такое, нас приветствует группа шаманов. Другие ходят по поселению, бросая на нас любопытные взгляды, а потом возвращаются к своим делам и разговорам.

– Самира! – шаманка небольшого роста, выглядящая древней, тепло обнимает девушку-ястреба. – Так чудесно видеть тебя снова.

Она лучезарно улыбается, её мутные чёрные глаза сверкают. Она переводит взгляд на меня.

– Ты, должно быть, Леи. Я Ама Го.

Когда я собираюсь поклониться, она останавливает меня.

– Никаких формальностей, дитя моё. Мы все – одно целое. Кроме того, моя бедная спина не выдержала бы! – она сжимает мои руки в своих морщинистых ладонях. – Я так долго ждала встречи с тобой.

– Правда? – спрашиваю я. – Мы приехали так быстро, как могли...

Она хихикает:

– Я имею в виду, с тех пор как юная Самира и остальные впервые остановились у нас. Твоя любимая не слишком разговорчива, не так ли? Но я всё равно немного узнала о тебе. Для некоторых вещей нам не нужны слова.

В горле встаёт ком, а лицо Амы Го сияет:

– Пойдем. Она убирает завтрак.

Оставив Самиру с остальными, старая шаманка ведёт меня к открытому павильону в центре площадки, наполовину скрытому клёнами. Их листья цвета морской волны напоминают о приближающейся осени. Внутри движутся фигуры в тени.

Именно тогда я слышу её смех.

Я останавливаюсь как вкопанная. Ама Го ждёт и терпеливо улыбается, одной рукой обнимая меня за талию.

Этот звук…

Майна. Смеётся.

Я будто раскалываюсь посередине – наилучшим из возможных способов. Так солнечный свет пробивается сквозь тяжёлые облака или цветок пробивается сквозь поле с пепельной почвой. Не разрыв, а раскрытие, расцвет света и красок, потому что это Майна, смеющаяся здесь, в этом тёплом, волшебном месте.

Я вбегаю в павильон мимо остальных, которые вскрикивают от удивления, и Майна наполовину поворачивается, когда я бросаюсь на неё с такой силой, что она отшатывается, и мы вдвоём чуть не падаем на землю.

Но это Майна, и она снова сильна и счастливая, поэтому она без усилий восстанавливает равновесие, прижимая меня к себе. Я склоняю голову и прижимаюсь ухом к её бешено бьющемуся сердцу.

– Леи, – выдыхает она, запуская пальцы в мои волосы.

– Майна, – выдыхаю я в ответ.

Она целует меня в макушку, и я высвобождаюсь ровно настолько, чтобы наклонить лицо, а её губы могли найти мои.

Некоторые наши поцелуи казались началом, но некоторые так ужасно походили на финал. Этот был чем-то посередине – не совсем что-то новое и не то, что подходит к концу, но… обновление, обещание большего в будущем.

– Что это все тут целуются?

– Руза! – восклицаю я, высвобождаясь из рук Майны, чтобы обнять мальчика-шамана.

Он смеется, спотыкаясь:

– Полегче. Я ещё не восстановил свои мышцы.

– Они выглядят великолепно, – говорю я ему, и это правда.

Он восстановил форму. Даже зловещий шрам на его шее, там, где королевские шаманы носили ошейники, поблек, превратившись в едва заметный след. Мой взгляд скользит по нему:

– Действительно. Ты выглядишь великолепно.

– Я здесь, – напоминает Майна.

Теперь я хмурюсь:

– Нет, я имею в виду...

Затем я замираю, отчётливо ощущая знакомое тёплое гудение под сапогами: слабое, но отчётливое.

– Магия! – ахаю я, мои глаза широко распахиваются. – Тут... это... это место... магия!

Руза смотрит на Майну:

– Кажется, мы её вернули.

Но улыбка Майны, как и её смех, более открытая и искренняя, чем я видела за последние месяцы, и тогда я понимаю, что она права.

Я смотрю на неё, разинув рот. Радость, благоговейный трепет, неверие и тёмный укол страха борются в груди:

– Ты... магия... как тебе это удалось?!

Ама Го подходит к нам и хихикает:

– Успокойся, дитя. Это лишь немного магии.

Мы все знаем, что это не просто "немного магии", но её слова обезоруживают меня. Я прижимаю руки к груди Майны.

– Тебе действительно вернулись магические способности?

– Только здесь, – говорит она. – И далеко не так, как раньше. Но это только начало.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я шепотом.

– Как будто я дома, – улыбается она.

Ама Го машет рукой, испещрённой татуировками:

– Это не имеет никакого отношения к магии, дитя. Это потому, что ты дома.

Я сжимаю Майну за талию, с благоговением оглядываясь по сторонам:

– Майна, здесь так красиво.

– Это ты прекрасна, – хрипло отвечает она, снова притягивая меня к своим губам.

– Кажется, я тут лишний, – объявляет Руза под радостные хлопки Амы Го.

Уже почти полночь, когда мы наконец остаёмся одни. Я чувствую головокружение и то безграничное счастье, которое приходит оттого, что я провожу блаженный день в таком идиллическом месте, как святилище.

– Я могла бы жить здесь, – говорю я, болтая ногами в воде.

Мы с Майной сидим на травянистом берегу бассейна. Ночь тихая. В лесу ухает сова. Мимо журчит ручей, блестящий в свете звёзд. Хотя деревья стоят вплотную, их ветви не закрывают небо, и россыпи серебра падают на всё: на камни, выступающие из-под мшистого ковра; на тёмные волны волос Майны; на смуглую кожу её бёдер; на наши одежды, сдвинутые в сторону, чтобы опустить ноги в бассейн. Вода здесь неестественно тёплая. Как и всё остальное в поселении, она пропитана магией. Я и не подозревала, насколько привыкла к этому ощущению за время своего пребывания во дворце или даже во время наших путешествий перед войной, когда Майна и Хиро всегда создавали защитные дао над нашими лагерями. Если для меня это было странно после того, как магия исчезла из мира после короткого мига в тесном контакте с ней, я не могу представить, что при этом чувствует Майна.