Поместье для брошенной жены (СИ) - Белова Екатерина

Человек, который помог ему, хотя не был обязан, который был добр, хотя добрым мог и не быть. Так вот кто был этим человеком. Её Величество. Я просто поняла, что знаю это и всё.

— Сейчас, Ваше Величество. Я не хочу ждать, какой способ взять меня под контроль вы придумаете за эти сутки.

Ральфар отшагнул, шепнул что-то, одновременно складывая пальцы в некое подобие старинной руны, и миг спустя около его ног в камень пола вонзился меч. Он призвал его, подобно тому, как хозяин призывает пса. Золотые узоры на ножнах разгорелись до белизны, чувствую ярость своего дракона.

— Вставай, Кассиус, и возьми ответственность за свои слова, — он взял все еще поднимающегося с колен Кассиуса за шкирку и выкинул в сад, планируя следом. — Фир, позаботься о Рише.

Принц Фарац тут же послушно сдвинулся ко мне, словно перекрывая мне путь к Ральфару. После вдруг схватил меня на руки и один слитным прыжком пересек границу окна и поднялся в небо. Следом за нами взлетели Талье и император, и императрица с горничной и стражами. И Варх, сосредоточенно наблюдающий разворачивающийся перед ним бой. Его беспокойство говорило мне о многом.

Он боялся, что прогадал, поставив на Кассиуса и императора. И это значило, что Ральфар принял лучшее решение из возможных.

Нужно доверять ему. Он знает, что делает. В отличие от меня, у него великий опыт в дворцовых интригах.

— Не бойся, — утешил Фир, словно прочел мои мысли. — Ральфар знает, что делает.

Зеленый сад горел всполохами белых гиацинтов и лилий, сливаясь с белизной центрального каменного плато. Ральфар планируя на золотых крыльях вонзил острие меча в центр плато, активируя божественный круг поединка.

Уже знакомые мне стальные пластины накрыли сад, стирая из реальности цветы и фонтан, беседку и уединенные статуи, прячущиеся в тени деревьев. Невидимое расплавленное стекло, окружившее стальной круг, отбросило нас к стенам дворца.

Кассиус уже встал. Кто-то из стражей швырнул ему меч — тоже золотой, весь сплетенный из тонких нитей узоров.

Ральфар напал первым. Одну секунду я видела лишь белую вспышку, перекрывшую круг — два противостоящих друг другу меча. После две черные фигурки разлетелись на разные стороны круга, словно отброшенные магическим всполохом, и снова сошлись в очередном ударе.

Кассиус орудовал мечом, как обычным палашом, замахиваясь сразу из коленной стойки. Этакий золотоволосый мясник, загоняющий свою прекрасную дичь гигантскими атакующими скачками. Никакой болезненности я в нем не заметила. Вероятно, под слабым здоровьем драконы имели в виду что-то очень свое. Драконье.

Ральфар же отдал предпочтение маневренности. Мне казалось, он даже не двигался — он мерцал, смещаясь каждую долю секунды, подобно лесной фее. У меня голова кружилась от его бесконечных покадровых телепортаций по кругу.

— Убей его, сын мой, — шепот императрицы настиг меня, как удар. — Дай закончится нашему горю.

Кому она это шептала? Ральфару? Кассиусу? Кто знает, какие чувства владели такой сложной женщиной.

Я снова перевела глаза на круг, полностью попадая в плен горячего боя. Скоро скачки слились в единое слайд-шоу, где глаз мог выхватить лишь отдельные движения, но не давал возможности увидеть бой целиком. Понять, что стало причиной или следствием той или иной атаки. Я перешла на драконье зрение, усилив его до рези в глазах, а после и на магическое.

Мир покрылся знакомой сеткой, разделившей мир на тысячи неравномерных кусков. Ральфар превратился в редкий пылающий светом узор, сложенный в человека, и каждый взмах его меча порождал новый узор — такой же сияющий и верный.

Кассиус же выглядел черной человекообразной кляксой, наполненный до краев изорванными в клочья магическими нитями. Он напоминал плюшевую игрушку, вспоротую капризным владельцем, а после наспех сшитую обратно. Он атаковал с отчаянием зверя, загнанного в ловушку.

На миг мне показалось, что они с Ральфаром.… разговаривают.

Удар, а после сказанное наспех слова, скачок в сторону, снова удар, и снова несколько слов. Но невидимая стена глушила звуки. Мы видели лишь глянцевую картинку ночного боя, но его содержимое… его суть — ускользали от нас.

На несколько секунд я напряженно, полностью отключившись от мира, ушла в наблюдение за боем. И увидела.

Руки у меня дрогнули. Книга не лгала. Можно менять узор этого мира без магпинцета. Слова Кассиуса меняли узор Ральфара. Золотую сеть его тела разъедала темнота, подобно яду.

Удар — слово, удар — еще одно, удар.…

Я обмякла от ужаса в руках Фараца, забыв, что у меня есть собственные крылья и собственная сила. Принц тоже напряженно всматривался в картину боя, и, судя по тревоге в синих глазах, тоже чувствовал некоторую неправильность происходящего.

— Он замедлился? — сказал с недоумением. — Какого ифрита?

Невидимую стену, отсекавшую круг боя от остального мира, покрыло легкое свечение. Я не сразу поняла, что этот вовсе не свечение, а дождь. Капли дождя отсекало магией и те отскакивали от барьера, абсорбируясь в водные кругляши. Небо рыдало, словно от ужаса перед происходящим, и очень скоро я промокла до белья. Платье прилипло к телу, а зрение затуманилось от накрывшего мир ливня.

Золото боя померкло, наполовину проглоченное чернотой. Скоро и Фалче станет таким же искалеченным и черным, как его противник. Искореженные магические нити, поймают его тело в сеть, и сломают подобно игрушке.

Фир неосознанно сжал меня крепче, но я вырвалась из его рук. Расправила крылья, полностью отдавшись дождю. Фир что-то крикнул, но я полностью отключилась от мира, погружаясь в невидимый магический вакуум.

«Ральфар, — позвала тихо, — Ты слышишь меня?»

Дракон Ральфара ревел от невидимой боли, которую ему причиняли слова Кассиуса. Но… это были совсем не те слова, что я собиралась услышать.

— Почему ты отверг руку дружбы? — ревел дракон.

— Может, потому что ненавидел? — вкрадчиво шипел противник. — Здоровый, сильный, полный магии, с красивым личиком… Как, должно быть, приятно было снизойти до дружбы со мной. И ты дружил, пока дружба не требовала от тебя жертв.

— Ты предал меня!

— Я сделал это с радостью, Фалче. С радостью…

Воображение рисовало мне старинные заклятья, которые Кассиус наполнял силой искалеченной черной магии, но… Это были слова обычного, пусть и не очень хорошего человека.

Мне это…. не нравилось.

Было что-то, что я не могла понять. Что-то страшное, невидимое и отвратительное заключалось в этом поединке. Было что-то еще внутри искалеченного яростного дракона Кассиуса помимо ненависти и зависти к Ральфару.

«Всё будет хорошо, Фалче, — сказала тихо, мысленно коснувшись его вздыбленного дракона. — Не слушаю голос Кассиуса. Слушай мой голос».

Ральфар застыл, словно и правда на миг услышал меня. Поднял лицо вверх, силясь разглядеть мою далекую фигурку, застывшую над куполом барьера. А после перешел в серию атак. Его меч словно раздвоился, мелькая в бешеном аллегро. Кассиус отступал, он уже не тратил силы на слова, защищаясь от обсыпающих его ударов.

В одном из скачков он споткнулся и острие меча Ральфара вошло ему в левый глаз, поражая мозг.

А я, наконец, поняла.

Внутри Кассиуса была печаль. Огромная и неизбывная, как море.

Он покачнулся и медленно осел на раскаленный драконьим огнем металл круга. Его камзол начал тлеть, а волосы вспыхнули мириадами мелких огоньков, а ведь известно, что живой дракон обладает врожденной защитой от такого слабого огня. Горят только мертвецы.

Кассиус был мертв.

Дождь лупил по стенам дворца, кто-то вскрикнул. Император, напряженный застывший рядом со мной, вдруг захрипел, дернувшись, словно меч пронзил не только Кассиуса, но и его. Крылья его истаяли, и он камнем рухнул вниз. Стражи ринулись следом, но опоздали. Барьер отшвырнул ставшее человеческим тело на одну из каменных дорожек сада.

— Вот как.… — медленно сказал Варх. — Вот, значит, как.

Мимо меня вниз метнулась императрица, оставив лишь флер удушающе-сладкого аромата, а я медленно спланировала к Ральфару.