Как я и предполагала, Рагнар послал за нами уже к вечеру следующего дня. Мы как раз с Зоряной коротаем время в моём домишке за разговорами.
Подруга, неожиданно познавшая вкус свободы без тяжёлого труда на фабрике, берёт кружку в руку и произносит:
– Приехал экипаж. Явно княжеский. Вот и настал решающий момент.
Я подхожу к окну, в груди поднимается тревожная дрожь. В последнее время она всегда одолевает меня, когда речь заходит о Рагнаре. И знаю ведь, что дело не только в забастовке. Но и в нашей встрече.
Мы молча наблюдаем, как Орм подходит к подъехавшему мужчине, сопровождающему экипаж. Они перекидываются парой слов, а затем Орм направляется к дому и стучит в дверь.
Мы с Зоряной переглядываемся, а затем скорее накидываем тёплую одежду.
– Лира Анна, лира Зоряна, – Орм отвешивает короткий поклон. – Князь просит вас прибыть на встречу с ним. Немедленно.
– Мы готовы, – отвечаю я, выходя наружу.
– Странно, обычно от вас столько вопросов, лира Анна, – ворчит Орм. – А вдруг сразу согласны. Даже не верится. В чём подвох?
Мы с Зоряной лишь усмехаемся, пожимая плечами. Подвох в том, что мы этого ждали.
Дорога до того дома, где я когда-то перебирала бумажки, отрабатывая наказание, занимает какое-то время. Моя нервозность усиливается.
Я чувствую себя восемнадцатилетней девчонкой, которую сейчас вызовут к строгому начальнику за какой-то проступок, и при этом она до одури одержима его вниманием.
Глупо. В моём возрасте это глупо, и я понимаю это. Но мысли всё равно вьются вокруг Рагнара.
Как он будет смотреть на меня?
Упрекнёт ли?
Попробует ли снова сказать что-то, от чего я отчаянно захочу сбежать… или наоборот поддаться?
Я повторяю себе, что должна думать о деле, а но разум предательски возвращается к нашей последней встрече, которая закончилась моим полным поражением.
Мы с Зоряной выходим из экипажа. Вечер наступает быстро, кажется, будто кто-то сверху бросил тёмное полотно на небо, и оно медленно опускается, накрывая собой всё вокруг.
Снег мягкими пушистыми хлопьями падает на нас, облепляет плечи, оседает на ресницах и чепцах старых дев. Воздух становится всё гуще. Погода портиться, уже начинается вьюга.
Мы торопливо идём к дому в сопровождении Орма.
С каждым шагом сердце стучит сильнее, и я ловлю себя на очередной крамольной мысли, что иду не просто к князю – а к мужчине, которого боюсь желать.
Кабинет князя почти не изменился. Всё тот же массивный стол из дерева, в воздухе пахнет кожей и пергаментом.
Рагнар не поднимается при нашем появлении. Он сидит, откинувшись на спинку кресла, один локоть на столе, пальцы неторопливо постукивают по дереву. Он мимолётно хмурится, бросая на нас с Зоряной короткий взгляд.
– Лиры Анна, Зоряна, садитесь, – негромко произносит он, и драконий взгляд скользит по нам, останавливаясь на долю секунды на мне.
Больше ничего.
Рагнар смотрит сквозь меня.
Едва мы опускаемся на стул, как он произносит:
– И снова мы с вами вынуждены вести переговоры. Процесс производства был нарушен. Не знаю, как вы это провернули, но это диверсия, которую я могу приравнять к преступлению.
Мы с Зоряной переглядываемся. Рагнар воспринял всё не так, как мы думали. Он решил, что кто-то злонамеренно портит производственный процесс.
– Дело не в этом, – вступает в диалог Зоряна. – А в том, что на нашем старом оборудовании нужны особые настройки, совсем не те, что указаны в технологиях, по которым, я уверена, вы сейчас пытаетесь работать. И я выставляла настройки сама. Каждый раз. Ни разу не доверяя это дело другому. А значит, – Зоряна касается пальцем своей головы. – Они есть только здесь.
– Первая партия вышла удачной, – отмечает князь с прищуром.
– Потому что стояли настройки, которые выставила я накануне, – соглашается Зоряна. – Но как только загружается новая партия гибельника, их нужно выставить по новой. Так что это не диверсия и преступление, а лишь незнание тонкостей производства.
– Наверное, вы пытались всё исправить, мой князь? – колко подмечаю я, впервые за вечер обращаясь к Рагнару.
Он бросает на меня мимолётный взгляд, ничего не отвечает и снова поворачивается к Зоряне.
Это задевает. Почему он игнорирует меня?
Зоряна сидит неподвижно, но её пальцы нервно теребят подол платья, я же вижу. И тоже нервничаю. Мы обе ждём, как выпадет кость.
Зоряна отдавала себе отчёт, что Рагнар может дать приказ пытать её. В наших реалиях это было бы самым выгодным для него решением. Но она была готова к такому исходу изначально.
Я замечаю, как Рагнар сдерживает раздражение. Он явно не привык к тому, чтобы быть в таком положении. Думаю, будь мы мужчинами, он бы решил всё силой. Но что он сделает с женщинами?
Но внезапно он усмехается:
– Полагаю, вы хотите задорого продать это знание, не так ли?
– Я не продам его, пока не увижу собственными глазами, как всё меняется. За слова не продам, только за дело, – твёрдо заявляет подруга. – И, если будете пытать, я скорее умру, чем предам старых дев.
– Я уважаю тех, кто отстаивает то, во что верит, – неожиданно спокойно говорит Рагнар, глядя на Зоряну. – Но я не уважаю шантаж.
– Это не шантаж, – сразу возражаю я. – Это защита.
И снова удостаиваюсь лишь мимолётного драконьего взгляда.
– И так, я предпочитаю решать проблемы быстро и без расшаркиваний, – говорит он. – Но учтите, если вы потребуете невозможного, не получите вообще ничего. От этого никто не выиграет.
– Мы пересмотрели свои запросы, и посоветовались со всеми старыми девами, – отвечаю я.
– Начнём с малого, – спокойно поддерживает меня Зоряна. – Анна станет наставницей уже завтра – она набрала голосов гораздо больше, чем Дарина, нужно лишь сократить время голосования. А я стану советницей по производству, а не просто старшей в цеху. У меня будет больше полномочий, я смогу защищать старых дев. Они согласны работать и ждать, пока вы сможете сделать производство безопасным, но смены нужно сделать короче. К примеру, пусть их будет две. В одну будут работать старые девы, в другую – те, кого вы наняли в последние дни.
– С полной оплатой, конечно же? – хмыкает Рагнар.
– Да.
– Есть ещё некоторые моменты, которые надо обсудить, – я бросаю на Зоряну выразительный взгляд.
