Слова Рагнара будто острые лезвия, они разрезают моё сердце, и из него хлещет вся та боль, которую я долго прятала. Она вырывается наружу, стекает вниз и исчезает, оставляя меня пустой и свободной.
Готовой снова поверить.
Я будто сбросила старую кожу – ту, что натянула на меня жизнь с самого детства.
Я вижу в князе мужественность, заботу. Он умеет брать на себя ответственность, умеет даже жертвовать, как поступил сегодня.
– Ты ведь сделал это ради меня? Пошёл на уступки? Согласился на условия?
– Я сделал это, потому что хочу видеть людей счастливыми, а мой новый дом нерушимым. Здесь и так было слишком много боли, Анна. Но всё же ты права. Всё что я делаю, я пропускаю через призму моего чувства к тебе.
Внутри всё вздрагивает – от радости, от страха, от желания поверить.
– Какого чувства? – тихонько спрашиваю я, поднимаю голову и заглядываю Рагнару в глаза.
Замираю в ожидании.
Сейчас он скажет то, о чём я думаю, и поцелует меня.
Это же Рагнар. В нём столько страсти и огня, что можно обжечься. Он сожмёт меня в объятиях и…
Но вдруг князь склоняется и целомудренно целует меня в лоб:
– Пора спать. День был долгий, а тебе нужно отдыхать.
Я рассеяно моргаю, а дракон одаривает меня мимолётной улыбкой, разворачивается и идёт в свою комнату, затворяя дверь. А я остаюсь стоять посреди коридора.
Нет, ну разве так можно поступать с женщиной?!
Глава 30. Шансов нет
На следующий день, пока мы едем в экипаже с Зоряной, я просовываю руку под тёплую одежду и прижимаю её к животу. Думаю, еще немного и его будут замечать люди.
Рагнар ничего не говорил о том, что у меня будет ребёнок от другого. Да и в целом не говорил о том, какими он видит наши отношения.
Не уверена, что хочу первая заводить разговор об этом, но считаю, что про детей сказать обязана.
Так будет правильно и честно. Рагнар должен знать, что он их отец.
Я осознаю, что после этого мой отъезд или побег будет невозможен, но я наконец-то свой выбор сделала.
– Ещё немного и прибудем на площадь, – с волнением в голосе говорит Зоряна, бросая на меня короткий взгляд. – Как думаешь, князь не передумал? Мне даже не верится! Столетиями мы жили по одному укладу, но всё так быстро изменилось.
– Я думаю, Рагнар не передумал, – задумчиво отвечаю я.
Площадь уже видна – она раскинулась впереди, как тёмное пятно на фоне белоснежного пейзажа. Она расположена на окраине земель безмужних, почти у самого леса, где густые стволы деревьев вырастают, будто стена.
Из-за недавнего слишком сильного снегопада всё вокруг кажется чище и светлее, чем обычно. Но женщин на площади уже много.
Я вижу десятки красных платьев и чепцов. Старые девы стоят группами, кто-то обнимается, кто-то переминается с ноги на ногу, кутаясь в шерстяные накидки. Неужели слухи о том, зачем нас всех собирают, уже поползли? Наверняка так и есть.
Сердце у меня бьётся быстро, я нервничаю. Отчасти из-за предстоящего события. Отчасти из-за того, что увижу Рагнара после нашего ночного разговора.
При свете дня всё кажется немного другим. Я представляюсь себе уже не такой смелой. Кажется, что дракон откажется от тех слов, что сказал мне ночью.
Забавно, я могу быть сильной и смелой, когда нужно помочь другим, и при этом ощущаю себя трусихой, когда дело касается собственных проблем. Странная всё-таки вещь человеческая психика.
Когда мы выбираемся из экипажа, на нас сразу обращают внимание. Кто-то машет рукой, кто-то спешит подойти ближе. Зоряна с привычной уверенностью кивает в ответ, а я чувствую, как к щекам приливает кровь.
– Морена послала тебя нам, Анна! – одна женщина с длинным носом и тонкими сухими губами хватает меня за руку, счастливо улыбаясь. – Пусть у тебя в жизни всегда будет свет.
– Спасибо, – улыбаюсь я, в ответ тоже пожимая холодную руку.
Другие старые девы тоже приветствуют меня. Я чувствую себя счастливой и нужной, и в этом ощущении столько тепла, что горло перехватывает.
Все пребывают в радостном возбуждении. Волнение и мороз окрашивают щёки женщин в розовый цвет.
Время идёт к полудню, скоро должен появиться Рагнар.
Громкий топот копыт слышится со стороны дороги. Гул, стоящий на площади, переходит в шёпот, женщины оборачиваются, тянут шеи, приподнимаются на носки. Кто-то шепчет, что князь приехал.
Я неосознанно повторяю за всеми.
На площадь въезжает отряд всадников. Впереди – Рагнар. Он на вороном жеребце, который стучит копытами по обледенелому камню.
Вдруг я замечаю Дарину совсем неподалёку от себя. Она выглядит осунувшейся и будто бы даже похудевшей. Наверное, из-за тревог о сыне. Мне её не жаль, тем более, что я до сих пор опасаюсь наставницу.
Бажена – верная собачка Дарины – едва не скалит зубы, замечая мой взгляд. Преданная, но глупая. Их корабль пойдёт на дно уже сегодня.
Дарина вдруг поворачивает голову, и мы теперь смотрим друг другу в глаза. Странно, но она не выглядит взволнованной, хотя знает, зачем мы здесь собрались. Она скорее будто затаилась в ожидании чего-то. У неё зловещий, полный уверенности взгляд.
Будто она ждёт момента, когда сможет нанести удар в спину, и знает, что этот момент непременно наступит. У меня по спине ползёт холодок, и я отворачиваюсь.
Здесь столько воинов, рядом со мной Орм. Что она может сделать?
Рагнар уже начал свою речь и успел рассказать про то, что мы вчера обсуждали, а я настолько увлеклась Дариной, что не заметила.
– Первое, что мы сделаем, – говорит он, – это пересмотр статуса земель безмужних. Здесь будет обычный посёлок, в котором смогут жить все, кто пожелает. Вы сможете уехать, если вам есть куда податься. Или сможете остаться, если такова ваша воля.
Я слышу, как где-то сзади удивлённо ахают женщины.
– Уехать? У меня есть сестра! Она примет меня. Подумать только… – бормочет кто-то.
– Второе. Работа на фабрике будет признана государственной службой. Все, кто трудится здесь, будут уже через год получать жалование на уровне городских мастеров. И в дальнейшем получат повышенную пенсию, как на вредном производстве.
– И третье, – голос Рагнара становится ниже, но от этого только сильнее. – Каждая женщина, работающая здесь, получит свой надел земли. Это будет ваша собственность. Никто – ни муж, если таковой будет в будущем, ни чиновник – не сможет его отобрать. Дома, в которых вы живёте, теперь ваши. Они больше не принадлежат Мраколесью.
