Плюсик в карму. Книга четвертая (СИ) - Штефан Елена

— Что же ты вчера не сказал, чудушко? — ворчала она, оттирая платочком хоть что-то. Платочек быстро испачкался. Тогда в ход пошёл подол платья. Сама виновата, сама постирает, чтоб прислуга не потравилась. Надо было не капризничать, а мундир надевать, там все приблуды для груминга распиханы: и палочки специальные, и салфеточки, и перчатка тонкая, чтобы о шипы не колоться. А Свап упрёка не принял, показал Тырю. Дескать, вчера мелкая была важнее. Или двуногая забыла вчерашний Тырюхин гопак с истерикой? Детка соскучилась: три дня подругу не видела. Свап понимает. Свап потерпит. Оля улыбнулась с грустинкой: можно подумать, он сам по своему наезднику не соскучился. Двое суток Раим в бессознанке. Только и виделись, когда клан предателей Кранцев громили. Тогда лихому наезднику точно было не до нгурульей гигиены. А потом Раима на алтарь уложили.

— Тётёля! — радостный Пашкин вопль долетел раньше, чем парень ворвался в вольер. — Тёть Олечка! Наконец-то. Ух ты, блин, прям отпустило!

— Пашка, орясина муромская, поставь на место! — Оля для верности ухватилась за Пашкины уши, чтоб не подкинул от избытка чувств. Хотела за волосы, но там-то не ухватишься — коротко. Уж как Сима извращалась, чтоб и красиво, и в драке врагу лишнего шанса не давать. Такие узоры выбривала, что непосвященные их за редкие руны принимали.

— Зеленоградская, не Муромская, — хохотнул Пашка, ставя тётушку на ноги и делая широкий шаг в сторону, чтоб рассмотреть. — А почему Муромская? — Пашка наклонял голову то в одну сторону, то в другую и таращился с прищуром. Новый облик помолодевшей Ольги Петровны мелькал в картинках Тырюхи. Но это же совсем не то! То, что он видел, ему нравилось.

— Потому что Илья Муромец, неуч!

Пашку критика нисколько не задела.

— Не подросла! — констатировал он с легким сожалением. — А характер тот же. Так лучше, тёть Оль, правда!

И называть помолодевшую тётушку по имени его не потянуло. Никаких панибратских порывов. Однажды уяснил, что тётя Оля, тётя Сима и дядь Женя старше его бати, и баста. Поведенческий алгоритм записан на подкорку. А как эти люди выглядят — не важно. В личной Пашкиной иерархии эти трое стояли на самой высокой ступени. Потом лавэ, потом Коста и Ован, потом Трой Дрири и дедушка Ажур, и уже потом их величества. И, может быть, ещё десяток, которых Пашка согласен считать за своих. Юрна, Шепри, остальные парни из корпуса, пара стражников из околотка, с которыми в бой ходил…

— Ты где вчера был, ценитель? У меня знаешь какие новости. А ты шляешься незнамо где! Кутил, что ли?

— Местных в рейд водил. Погоди пять минут, тёть Оль, — и выметнулся из вольера. Вернулся с Рашем и охапкой каких-то ковриков войлочных. Поговорить хотелось обстоятельно, да не на каменном же полу сидеть. Тем более молодой женщине. Это тоже батина выучка: если ты мужик, то ни одна девушка рядом не должна мёрзнуть или сидеть на холодном. Особенно последнее.

Потом они потихоньку чистили яйца, скармливали их нгурулам и разговаривали. Оля рассказала про Аркадия. Пашка про то, как трудно с местными.

— Неплохие вроде парни, тёть Оль, но мозги им засрали капитально. Нихрена в службе не понимают. А главное не хотят. Только когда сказал, что нам за рейды бонусы платят, в мозгах у них что-то шевельнулось. Я бы, если честно, их всех разогнал и новеньких набрал. С правильными установками. — И сам себя оборвал. — Да где их взять?

Ольга слушала и от всей души Пашку жалела. Так жалела, что Тырька переползла с ее коленок к парню и сочувственно затарахтела. Понятие 'служить’у местных кардинально отличалось от Пашкиного. Павла Мартынова готовили Родине служить. На Нрекдоле — людям. Не забывая себя, конечно. Но без службы Пашка не мог. Не умел. А чему или кому служат местные, сразу и не определишь. Короне? Клану? Своему нгурулу? Даже свои в доску Коста и Ован едва ли заморачиваются, просто тянутся за вожаком. Ольга решила перевести тему, уж больно всё сложно со службой с этой. И у неё тоже.

— Ты Жеха давно видел, племяшик?

— Жеха? — переключиться у Пашки получилось с усилием. — Да вчера вечером. Мы с Рашем домой его переправили, на хутор, — и хихикнул: — Здоровье поправлять после местной огнёвки. Та же горилка. И стоило так бухать?

— От величеств прятался. Я его понимаю. Из меня вчера душу вынули разговорами.

— Зря прятался, только здоровье гробил, — уверенно заявил Пашка. Если бы захотели, отловили бы и протрезвили насильно. Только говорить дядь Женю хрен заставишь, если он не хочет. Разве что в голову ему залезут. Думаю, что Эрик это понимает. Вот и не трогали его. А от тебя чего хотели?

— В столицу сманивали.

— Нахрена нам столица?

— Я бы даже уточнила: нахрена мы столице? Сжуют, сглотнут и зубом цикнут. Королевский совет сожрали, а уж нас… Кстати, не знаешь, что со старпёрами решили?

— Живы пока, но казнь будет обязательно, — раздался от входа голос короля. Оля опознала Эрика, но за его плечом маячил второй экземпляр. Не входили, пока Свап не рурукнул своё согласие потерпеть гостей. Наездничий этикет: к чужому зверю без разрешения не входи.

Пашка подскочил, соблюдая субординацию. Потревоженная Тыря недовольно трявкнула и тут же устроила свою пудовую меховую голову на коленях дорогой подруги. Через секунду Эльзис жестом показал, чтоб не вставала. Оля внутренне ухмыльнулась — она и не собиралась, если честно. Просто затупила, на Тырю отвлеклась. Да и не сумела бы она так резво вскочить — не та выучка. Да ещё платье.

Величества были настроены демократично: сотворили по воздушной подушке и уселись с комфортом. А со стороны смотрелось как будто на пол.

— Так почему же вы, голубушка, так не хотите в столицу? — тон Эльзиса был предельно вежлив, но Ольга чуяла его раздражение. — Здесь тоже Корпус. Вам найдётся, куда приложить свои таланты. — Ольга не отвечала, даже не моргала, глядя на короля. Только ноздри раздувались. — Мы ведь можем и приказать, — надавил Эльзис.

Эрик ментально взвыл. Не стоило так с Ольгой. И не нужна она в столице. Тут землянка права. Серафима сегодняшней ночью ему кое-что растолковала. Например, объяснила, что он не лучший друг, а поганый долбоклюй, если хочет сделать несчастными Раима и его женщину ради прихоти. И что она, Серафима, в столицу даже за Ольгой не поедет. На детский вопрос: «а как же он?» был дан короткий и ёмкий ответ: «Пран тебе в помощь.». И ещё самое неприятное. Соблазн заполучить силу Раима и административные таланты Ольги понятны. Но есть нюанс: за службу награда положена. А что вы, братья-короли, можете предложить этой парочке? Ну, кроме проблем на новом месте и общей несчастливости от службы не по душе и под насилием? Деньги? А то ты не знаешь наши доходы. Почёт и славу? Да куда Шенолу больше-то? Интересное дело? Интересное у них у всех в Восточном. Уже почти налаженное, но еще не доведенное до совершенства. И ещё задумки есть, но об этом рано пока… Какие задумки? Да дети же, дундук ты магией ушибленный!

А дальше Эрик и сам мог продолжить. Столичная стая низкоранговую самочку не примет: и Тыря тоже будет несчастна. А быть несчастной Тыря умеет громко и доходчиво. Пран, да и Эльзисов Курус в стороне не останутся: они девочку любят. Звери, а за ними наездники потеряют покой, а значит, работоспособность. Всё это Эрик старался донести до брата по их личной связи.

Это с одной стороны. А с другой старалась Ольга. Она не стала ломиться в ментальную форточку, которую для них создал на балу Эльзис. Она просто опустила щиты и обрушила на братьев какофонию из образов, эмоций и чётко сформулированных мыслей. Ей предлагают бросить своих? Десятки тех, кто привык на неё полагаться и связывал с ней своё будущее благополучие? Хотят навязать новый виток бытовых проблем. Да чтобы ей дали эти проблемы в столице порешать, придётся войсковую операцию устраивать. Это не бытовые проблемы, это политика. Бытовуха у неё дома осталась. И ей бытовухи этой в крепости и окрестностях до искорок перед глазами хватало. Мало того, что понятие «сухой паек» прочно вошло в жизнь как наездников, так и приписанной стражи, а это нагрузка на обе кухни. Порой приходилось спасать полумёртвых от голода людей на рудниках, отбитых у казнокрадов. А потом ещё воевать с департаментом магии, чтоб отряжали целителей да спецов-рудознатцев для оценки ущерба. Тут менталисты не всегда справлялись: нужны были профильные знания. У наездников, как ни странно, кругозорчик оказался так себе. Пашка с его школьным аттестатом «канал» если не за академика, то за кандидата всяческих наук. Во всяком случае, понять: он что-то упускает и нужна консультация, парень был в состоянии. А ещё он был начисто лишен наезничьей спеси, которой слегка страдали даже Коста с Ованом. Потому помощи просить, а порой и требовать не стеснялся. Он — Мартынов, а Мартыновы служат на совесть. А у кого просил? Правильно, у Тётёли, если самому в отсутствие лавэ всякие инстанции перебодать не получалось.