Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

– Я… просто нарушил запрет и вошёл к вам до посвящения, – парень решил, что честность может вновь здорово его выручить. – Но брат Темаш очень сильно выпил, а я слышал, как настоятель беспокоился, что нужно прислать кого-то, чтобы позаботиться… А все… заняты.

К удивлению Зразыя, ему опять поверили.

– Заняты… – мужчина всхлипнул ещё горестнее и спрятал лицо в дрожащих ладонях.

– Может… воды вам принести? – взгляд упал на кувшин. – Свежей.

– Мне ничего не нужно, – едва слышно отозвался узник. – Можешь называть меня Ссѐверасс.

Зразый растерянно моргнул. Он ожидал услышать «Типиш». Хотя, может, Типиш – это имя, под которым мужчина жил раньше? Всё же Типиш – имя чисто салейское, а узник на салейца никоим образом не походил.

Он вообще на смертного не походил.

– Не нужно так расстраиваться, – неловко попытался успокоить плачущего узника Зразый.

– Как можно жить в такой злобе день изо дня, как… – губы узника беззвучно зашевелились, он продолжал стеклянным взглядом пялиться в окно на разгорающееся сражение.

Язык чесался спросить, что происходит за окном, но Зразый боялся раскрыть себя. Сотни вопросов злыми осами роились в голове, и парень не знал, какой из них задать, чтобы не вызвать подозрения.

– Может, вы всё-таки что-то хотите? – почти с отчаянием спросил оборотень

Тень интереса мелькнула в глазах узника, и он спросил:

– Как чувствует себя сестра, которую приносили ко мне недавно?

– О, прекрасно! – оживился парень и, подавшись неясному наитию, добавил: – Она передавала вам сердечную благодарность.

Лицо узника пусть и ненадолго, но просветлело.

Значит, исчезновение памяти у излеченных точно не его рук дело. Иначе чего бы ему так радоваться, что о нём вспомнили и передали «спасибо»?

– Она такая хрупкая и красивая, – дрожащим голосом произнёс господин Ссеверасс. – Почему в сражениях участвуют даже такие слабые смертные?

Взгляд его вновь упёрся в окно, и Зразый досадливо закусил губу.

– Этот мир такой жестокий… Как вы можете жить в нём? – узник вновь перевёл взгляд на своего гостя. – Здесь столько боли и страданий, столько страха, так много отчаяния и слёз.

– Не так уж и много…

– Ты просто не знал другой жизни, брат. Есть другой мир, не похожий на ваш, – в голубых глазах загорелась наивная вера в собственные слова.

– Какой мир? – невольно спросил Зразый.

– Другой… – узник растерянно моргнул и отвёл взгляд. – Мой мир… часть этого мира, но другая… не такая злая и жестокая.

– Расскажите мне о себе, госп… брат Ссеверасс. Видят боги, я никому не расскажу.

– Они не видят, – отрицательно мотнул головой Ссеверасс, – они мало что видят, ведь смертных так много.

Холодок неясного предчувствия прошёл по спине Зразыя. Он почувствовал, что сейчас ему может открыться одна из тайн мироздания. Причём откроет эту тайну существо, которое само по себе тайна.

– Я появился из тумана над рекой в Белом саду высших[1] Лавридаи и Куадара. У вас это называют рождением.

Имена показались Зразыю знакомыми.

– Слишком слабый в сравнении со своими собратьями, слишком глупый, наделённый даром, который в моём мире почти никогда не нужен, – Ссеверасс утёр нос рукавом. – Низшие постоянно пытались меня поглотить, я думал, что мой мир слишком жесток и неоправданно несправедлив ко мне. И, часто слыша от более сильных собратьев про мир смертных, где живут существа в разы слабее самого слабого из нас, загорелся желанием попасть сюда. Ведь быть слабым так страшно. Я просто не хотел исчезнуть, – узник шмыгнул носом и опять залился слезами.

– И вы пришли к нам? – Зразыю не терпелось услышать продолжение.

Узник кивнул, пряди волос взметнулись и слились ручьями.

– Таким юным, как я, не полагается ходить в мир смертных. Но я слышал столько историй от собратьев, что украдкой последовал за одним из них и проник сюда. Я не знал, что они врали. Я не думал, что здесь так плохо…

– Ну, – Зразый растерянно моргнул, – мы, конечно, умираем, но в целом тут не так плохо…

– Мы тоже умираем… исчезаем. Но… у нас не так страшно. У нас не идут постоянные сражения, не течёт каждый день кровь, не пылают пожары и не исчезают так часто. Наш мир не живёт в состоянии вечной войны.

Картинка всё ещё не складывалась в голове у оборотня, и он с досадой посмотрел на сражение за окном.

– Война началась, когда вы пришли к нам? – осторожно поинтересовался он.

– Нет, она уже шла. И идёт уже очень много дней…

Зразый лихорадочно начал соображать. Орден Типиша был основан полтора столетия назад. Если допустить, что эта плакса пришла сюда хотя бы на век раньше… Да нет! Последние три века больших войн на территории Салеи не случалось. Да, после правления хайнеса Озэнарѝша было много волнений, случались кровопролитные стычки между некоторыми семьями. Может, этого Ссеверасса выбросило в центр такой стычки?

– Если бы не мой друг Типиш, я бы давно исчез.

– Что? – Зразый навострил уши. – Простите, брат, просто это место названо в его честь, поэтому я так разволновался…

– Тебе повезло, что ты оказался здесь. Мой друг и брат Типиш мечтал, что эта война когда-нибудь прекратится. Он создал это место, чтобы защитить своих братьев и сестёр. Меня в том числе.

– О, я слышал эту историю, – Зразый попытался показать, что он что-то знает. – Брат Типиш был великим лекарем.

– Типиш не умел лечить, – блеклые голубые глаза уставились на оборотня чуть удивлённо. – Он был воином, очень хорошим воином. Меня выбросило на поле боя, и, испугавшись, я заметался… было так страшно. Я смог выбраться на берег ручья, воды которого были красными от крови. И нашёл там Типиша. Он умирал, а я был так испуган, мне так хотелось узнать, что происходит, что я исцелил его раны. Мой дар, бесполезный в моём мире, пригодился именно здесь, – тонкие губы задрожали. – Типиш сперва отнёсся ко мне очень неприязненно. Но это неудивительно для вашего мира. Здесь сложно понять, кому можно довериться. Но он взял заботу обо мне и нашёл для меня безопасное место. Он сражался, защищая своих братьев и сестёр, а я лечил раны тех, кто не умер на поле боя. Как горько, что брат всё же погиб…

Голова Зразыя вспухла, и он понял, что сдохнет от любопытства, если прямо сейчас не узнает, что здесь происходит.

– Брат Ссеверасс, подожди, я схожу за свежей водой.

Вскочив, парень под грустным взглядом узника вымелся за дверь, запер ту на засов и решительно направился в холл.

Привратник продолжал спать, оглашая своды громогласным храпом.

– Вставай, – Зразый решительно схватил старика за плечи и заставил его сесть.

Глаза тот не открыл, но что-то глухо пророкотал и попытался прижать парня к широкой груди.

– Да вставай ты! – оборотень поднял привратника на ноги и поволок в зал проповедей.

Там он кое-как водрузил старика на скамью и начал усиленно тормошить.

– Ну же, открывай глаза, старый пень! Мне очень нужно с тобой поболтать!

Наконец набрякшие веки приподнялись, и брат Темаш воззрился на него мутным взором, явно не узнавая или даже не видя. Порывшись в многочисленных карманах, Зразый нашёл сплющенный мешочек бодрящего порошка и дунул им в лицо привратника. Тот оглушительно чихнул, потом ещё раз, и в его глазах появилась какая-никакая ясность.

– Ты хто? – глухо вопросил старик.

– Хтонь, – раздражённо отозвался парень. – Живо рассказывай про этого Ссеверасса всё, что знаешь!

Одурманенный зельями и вином привратник продолжал тупо на него смотреть.

– Не положен, – ожидаемо воспротивился он.

– Темаш, сын мой, – разъярённо зашипел Зразый, – прокляну и на том свете в общий дом не пущу! Скитайся неприкаянным, сребролюбец несчастный! Не будет тебе прощения…

– Батюшка! – медведем взревел привратник и, бухнувшись перед парнем на колени, с оглушительными рыданиями уткнулся в его живот. – Прости меня! Во всём покаюсь, всё расскажу, только не отнимай руку свою. Нет у меня больше никого, не к кому мне податься. Смерти как избавления жду, лишь бы с тобой и маменькой свидеться.