Каннут, отродье Севера (СИ) - "taramans"

— Алеманы — те тоже диковаты, надо признать. Как и франкоты, впрочем. И уж совсем недалеко от животных ушли кельты!

— А у тебя на родине — люди лучше? — покосился на мага Каннут.

— У меня на родине? В Иберии? — маг чуть подумал, потом достал трубку, набил курительной смесью, раскурил, — У нас там другое… Иберийцы — они упрямы, что твой осел. Переубедить иберийца практически невозможно.

— А кто у вас там еще, в вашей провинции, живет?

— Иберийцы, порты. На севере провинции, ближе к галлам, наварры и гаски. Те живут в горах и, как все жители горной местности, малость диковаты. М-да… ты прав, малой, не стоит мазать черной краской одних только нордлингов.

— А почему меня называют то малой, вот как ты сейчас, то — парень?

— Ну-у-у… это довольно сложная тема. И небыстрая! Если кратко — у аристо первым взрослым возрастом считается двенадцать лет. Именно в этом возрасте отпрыски первый раз присягают сюзерену. Это, как правило, отец или дед. То есть — старший в роду. Уже с этого возраста детей аристо могут обручить, если так велят интересы рода. А то и поженить с избранником или избранницей владетеля. Именно сюзерен, владетель, старший рода решаеткому на ком жениться или выходить замуж. Второй возраст, по достижению которого дети аристо переходят в другой статус, — пятнадцать лет. Практически взрослый человек, только распоряжаться имуществом в полной мере еще не может. Полный возраст — восемнадцать лет. С восемнадцати лет аристо приносит присягу герцогу провинции и, опосредованно, королю. Так что, мой друг, ты вполне можешь жениться. Если хочешь, конечно! — засмеялся маг, — Ведь сюзерена у тебя нет. Ты сам себе сюзерен, что хочешь — то и делаешь!

— А я разве сохранил права на баронство?

Филип задумался:

— А вот этот вопрос — очень сложный, Каннут. Очень непростой вопрос! Если бы после захвата вашего замка был назначен новый барон, то однозначно нет! Но! Статус аристо у тебя может отобрать только король, и только именным указом! А такого, как мне известно, не было. Просто никому не было известно, что ты остался жив.

«Это примерно, как дворянин у нас. Дворянин без домена!».

— Так что… Каннут Бьёргсон, ты по-прежнему можешь претендовать на земли своего деда! — весело подмигнул ему Филип, — Только я тебе не советую! Ты нордлинг, а нордлингов все так же не любят! Могут подтвердить твои права и сделать бароном… формально ты в своем праве! Но… Скорее всего, дадут команду местному маркграфу схватить тебя и доставить в столицу. А то и просто придавить в темнице.

— М-да… Нет человека — нет проблемы! — хмуро пробормотал Кан,

— Именно! Какое звонкое высказывание, надо запомнить! — засмеялся маг.

— Ладно… давай хоть про орков, что ли… Все поприятнее, чем размышлять — убьют меня сразу, стоит мне объявиться, или… чуть попозже, но все равно убьют!

Глава 4

— Ага… про орков? А на чем я остановился? Ага… про Урук-Хаев! Так вот… как я понял, там сложился некий симбиоз между кочевыми орками и этими оседлыми. Некая определенная местность принадлежит к такому межплеменному союзу, куда входят и оседлые, и кочевники. Последние — это скотоводы, разведчики, легкие войска.

— Кавалерия…

— Да, именно так! Уруки же — здоровенные, сильные, и, надо признать, поумнее своих волчьих сородичей. Это мне самому так показалось. Живут они в этаких… деревнях! Да, пусть будут — деревни! Довольно большие поселения. Что-то возделывают, что-то выращивают. Какие-то ремесла у них есть.

— А внешне они какие? — поинтересовался Каннут.

— Как я уже сказал, кочевники — примерно пять локтей ростом, но широкоплечие и сильные. Уруки — те и выше шести локтей встречаются. Они ездят на лошадях, как и мы. А есть у них элитные воины — те ездят на быках. И какая лошадь выдержит такую гору мышц, да еще и в доспехах?!

— А на лицо? Говорят — страшные?

— Кто говорит? Наши девки или крестьяне? — засмеялся Филип, — Непривычные они нам, эти орки, это так. Цвет кожи у них такой… серо-коричневый.

— Узкоглазые? — спросил Кан, подразумевая кочевников своей истории.

— С чего бы это? Нет, вполне нормальный разрез глаз! — удивился маг.

— Так чем же они тогда страшны? — не понял Каннут.

— Да тем они страшны, что они испокон веков нападали на все ближние земли. Вот как ваши… нордлинги — на побережье Террании. На нас, иберийцев, на галлов и франков, на эллов и латин… Так и орки — здесь, рядом со Степью. Говорят, когда нордлинги завоевали Терранию, первые лет двадцать резались местные владетели-нордлинги с орками — что ты! Клочья в разные стороны летели, и кровь рекой лилась. Потом как-то замирились…

— А сейчас что? Ну — с орками?

— А сейчас… Сейчас нас спасает только то, что у орков опять какая-то резня между собой идет. У них так было всегда: меж собой они резались, как бы не посильнее, чем наскакивали на юг королевства. Но вот последние лет восемь, как говорят, вообще — как с ума посходили.

— Как интересно! Семь лет назад произошло восстание, когда скинули власть нордлингов. И примерно в это же время — началась междоусобица у орков.

«Совпадение? Не думаю!».

— Правильно мыслишь, Кан! Я тоже об этом думал. И тут без остроухих не обошлось! Что орки, что нордлинги — нет у эльфов хуже врагов, чем те или другие.

— А почему эльфов называют остроухие? Они что, и правда — остроухие? Уши как у коней? — спросил парень.

Маг снова расхохотался:

— Да нет… Нормальной величины у них уши. Просто задний край уха не округлый, как у большинства рас, а несколько заострен. Потому и остроухие! Кстати, у орков тоже похожие уши! А-а-а… забыл сказать! У орков еще есть отличительная черта: у всех, кто более чистокровен, имеются увеличенные нижние резцы.

— То есть — большие клыки? Прям торчат изо рта? Как у кабанов?

— Опять глупости! Ты наших девок побольше слушай! Нет, клыки торчат только у мужчин, и только в преклонном возрасте. А это — дожить еще надо, до этого возраста. У орков — редко у кого получается.

— А какой у них язык?

— Как какой? Орочий, конечно же! Неприятный, надо сказать, язык — гортанный, резкий, какой-то рычащий. Я на первых порах думал его изучить, но потом замотался с этими хлопотами. А еще потом подумал: а зачем? — пожал плечами Филип.

— Ну как зачем? Чтобы уметь разговаривать с ними! — удивился Кан.

— Да? Как я не подумал, а?! — усмехнулся маг, — Орки бывают у нас не так часто. Весной и осенью на ярмарку приезжают. Летом — совсем редко, если только по особой надобности. Зимой же я их вообще никогда не видел. Так что погоди немного — вот осенью на них и полюбуешься.

— Ладно, с этими орками. А еще кто проживает на Айке? — продолжал расспросы Каннут.

— Еще? Еще из основных рас — гномы! — кивнул Филип, — Но эти коротышки крайне не любят вылазить из своих чертогов. Они вообще никого не любят. Иногда мне кажется, что они даже себя не любят!

— Почему ты так решил? — Каннут очень удивился.

— Ну сам представь: жить всю жизнь в темноте подземелий, при свете ламп и прочих приспособлений. Солнца не видеть годами. А еще — как представлю всю эту толщу гор над собою… б-р-р-р…, - вздрогнул маг, — Как в могиле!

— Привычная среда обитания, чего там? — пожал плечами Кан.

— Это точно! — покосился на него Филип, — У тебя интересные, точные формулировки. Все-таки что-то вспоминаешь из того, чему тебя учил наставник?

— Не знаю… Само собой в голове возникает! — признаваться кому бы то ни было в своей «иномирности» у Плехова даже мысли не возникало.

Филип задумался и кивнул:

— Я читал о таком. Выходит, твой наставник Гавасий был не просто сильный маг. Он был специалист в магии разума. Сейчас таких нет, только в книгах о магах прошлого встречаются упоминания. Воистину — страшные это были люди!

— Почему? — был удивлен Кан.

— Ну сам представь: владеющий такой магией может легко убедить любого, что белое — это черное и наоборот. Может сделать долговременную закладку в голове человека, а тот продолжает жить, ни о чем не подозревая. А в один не самый лучший момент — раз! И убивает короля, к примеру. Да что угодно может сделать такой маг. Вот в книгах и были сведения, что в давние времена таких магов всех постарались перебить. Но, видимо, что не всех. И тот же Гавасий — тому подтверждение! Интересно, а какие закладки он оставил у тебя в голове? И оставил ли?