Жена светлейшего князя (СИ) - Деева Лина

Я отлепилась от подоконника и почти рухнула на софу. Взяла до середины прочитанную книгу, раскрыла на заложенной узорчатой закладкой странице и уткнулась взглядом в текст.

Сначала чтение шло со скрипом — приходилось дважды перечитывать каждое предложение, что бы понять его смысл. Однако постепенно я увлеклась красивыми и страшноватыми легендами гор, и когда робеющая Лидия пришла с вопросом об обеде, уверенно распорядилась подавать его в гостиную. Ещё порадовалась про себя: как хорошо у меня получилось совладать с приступом, похоже, Первая Дева была права, и в замке моё восстановление на самом деле ускорилось. Но стоило камеристке поставить на столик поднос и поднять клош, как от аппетитных запахов вместо здорового чувства голода проснулось отвращение к самой мысли о еде.

— Нет-нет, закрой, пожалуйста! — вырвалось у меня.

К чести Лидии, она сначала спешно выполнила приказ, а уж потом бросилась ко мне со словами:

— Госпожа княгиня, что с вами?

— Немножко подурнело. — Несмотря на клош, запах еды висел в воздухе, и приходилось бороться с собой, чтобы не зажать нос. — Будь добра, открой окно.

Лидия без промедления бросилась к окну, сдвинула щеколды и с неожиданной для неё силой дёрнула высокие створки на себя. В гостиную ворвался весёлый южный ветерок, надувая занавески белыми парусами, и тошнотворная муть отступила под напором летней свежести.

— Спасибо, — от сердца поблагодарила я Лидию, и та ответила несмелой улыбкой: — Пожалуйста, госпожа. Желаете ещё что-нибудь?

Я открыла рот, чтобы сказать обычное: «Нет, можешь идти», и вдруг поняла: на самом деле хочу. Точнее, не хочу оставаться в этой комнате.

«Как и говорила Первая Дева, — пронеслось в голове. — Четыре стены стали мне слишком тесны».

Но куда-то выходить одной?

— Лидия, ты утром что-то говорила об оранжерее, — услышала я собственный голос. — Будь добра, проводи меня туда.

Глава 12

Идя в сопровождении Лидии, я чувствовала себя гораздо непринуждённее, чем во время вчерашнего похода на башню с Геллертом. Без внутреннего стеснения рассматривала украшавшие стены картины и гобелены, но при встречах с прислугой всё-таки слегка терялась. Отчего-то было неловко принимать их поклоны и реверансы с неизменным «госпожа княгиня».

Мы уже подошли к оранжерее, когда встретили сенешаля. Вот тут я стушевалась по-настоящему, чему только способствовало искреннее дружелюбие Амальрика.

— Вы правильно сделали, что решили пройтись, ваша светлость, — одобрил он. — Вспоминаете замок?

Я огорчённо покачала головой, причём печалило не отсутствие воспоминаний, а вынужденность разочаровать собеседника.

Впрочем, если сенешаль и был огорчён, то этого не показал.

— В таком случае позвольте предложить вам небольшую прогулку по замку, — гостеприимно предложил Амальрик.

— Если вам не в тягость… — пробормотала я. Не хотелось отвлекать наверняка занятого сенешаля, да и вообще, я бы предпочла в провожатые Лидию: с ней, по крайней мере, не обязательно было разговаривать.

Однако моя вялая попытка возразить оказалась немедленно пресечена уверенным:

— Что вы, разумеется, нет!

После чего Амальрик жестом отпустил камеристку и продолжил:

— И раз уж мы возле оранжереи, начнём отсюда.

Очень скоро возникло ощущение, будто меня бережно подхватил могучий ураган и понёс через замок, рассказывая обо всём, что встречалось на пути. Мы полюбовались долиной с крепостной стены и спустились в обширные катакомбы, побывали в оружейной, Зале Совета и библиотеке. Заглянули в конюшню, где тонконогая жемчужно-серая лошадь при виде меня сначала приветственно заржала, а затем вдруг отпрянула в глубину денника, нервно прядая ушами.

— Что это с ней? — удивился сенешаль. — Это же ваша лошадка, — и в его словах мне почудились дальний шум голосов, отзвуки встречающихся кубков и хвастливое «Лучшая лошадь графства Риз теперь поскачет под седлом её светлости княгини!»

— Наверное, отвыкла от меня, — неуклюже предположила я, и мы двинулись дальше.

На кухне, в царстве умопомрачительных запахов, стука и звона посуды, необъятная кухарка угостила меня пирожком с мясом и кубком мятной воды.

— Вы такая худенькая да бледненькая, ваша светлость! Куда ж это годится?

Амальрик немедленно шикнул на неё и собирался было выговорить за дерзость, но я с неожиданной для себя смелостью вступилась за добрую женщину:

— Всё хорошо, господин сенешаль. Это же правда.

Надкусила пирожок, хотя до сих пор не была уверена в возможностях своего желудка, и поблагодарила:

— Спасибо, очень вкусно.

— Кушайте, ваша светлость, кушайте на здоровье! — расцвела кухарка.

Я же вдруг ясно почувствовала, что отказалась от обеда, а завтрак был давно. Поэтому без ложной скромности принялась за еду — тем более что пирожок и вправду оказался вкусным.

После случайно получившегося перекуса Амальрик повёл меня на плац: «Монсеньор как раз должен быть там». И я с шальной мыслью: «Взгляну одним глазком, он меня и не заметит», без возражений позволила увлечь себя в сторону широкого внутреннего двора.

Здесь было предсказуемо людно. Гул голосов, звуки шагов по утоптанной земле, стук деревянных тренировочных мечей отражались от серых каменных стен и летели прямо в лазоревую вышину. Солдаты, многие из которых ещё не носили шевронов, окружали прямоугольную площадку, где происходила показательная дуэль. В одном из противников я немедля узнала Геллерта — без сюртука, в белоснежной рубашке. Второй — кряжистый, с коротко стриженными русыми волосами — был одет в тёмно-синий мундир.

— Капитан стражи, — пояснил для меня сенешаль. — Монсеньор давно обещал провести учебный бой, и вот, наконец, выкроил для этого время.

Геллерт и в самом деле одновременно с фехтованием умудрялся читать лекцию, и его слова отчётливо разносились в воздухе.

— Никогда не красуйтесь перед противником. Ваша задача — взять верх, а не заставить его вам аплодировать. Никаких лишних движений, только те, что действительно нужны для победы.

При виде нас зрители безропотно расступились, пропуская в первый ряд.

— Оценивайте ситуацию, — тем временем продолжал Геллерт. — Оценивайте рельеф местности и освещение.

Он ловким манёвром вынудил противника повернуться, чтобы солце ударило тому по глазам. Капитан невольно сощурился, но прежде чем успел сменить позицию, остался без меча.

— Также помните, — победитель поднял чужое оружие и вернул побеждённому, — в бою счёт идёт на удары сердца. Вы должны научиться принимать решения не думая, чего можно добиться лишь одним способом — тренировками. Ежедневными тяжёлыми тренировками.

— Или как я говорю, — громогласно поддержал капитан, — тяжело в учении, легко в бою. И помните, сейчас вы видели учебную дуэль, которая от настоящей отличается как небо от земли. Но, если монсеньор окажет нам честь…

Он вопросительно воззрился на Геллерта, и тот слегка повёл плечами:

— Почему нет?

Противники вновь стали в позицию, и я, доселе прятавшаяся за спину сенешаля, невольно подалась вперёд, чтобы лучше видеть.

— Allez!

И мечи столкнулись вновь.

Память не подсказывала мне, видела ли я что-то подобное прежде. Но в любом случае сейчас зрелище захватило меня полностью: стремительные движения, фонтаны щепок, казавшийся нечеловечески быстрым темп. Удар! Я не успела разглядеть подробностей, как выбитый деревянный меч уже скользил ко мне по земле плаца. Вновь вышедший победителем Геллерт опустил клинок, и зрители грянули аплодисментами. По губам князя скользнула довольная улыбка — и пропала, когда он случайно повернулся в мою сторону. Наши глаза встретились, и прятаться стало бессмысленно.

— Доброго дня, — тон подошедшего Геллерта был, как всегда, добродушен.

— Доброго, — зато я от неловкости не знала, куда себя деть.

— Давно гуляете? — Геллерт не глядя взял поданный одним из солдат сюртук и небрежно накинул на плечи.