Сошествие в Аид (ЛП) - Райли Хейзел

Кадык Хайдеса резко дёргается. Он отворачивается, и я замечаю — глаза зажмурены.

— Вообще-то для меня они сложные, — вставляет Аполлон, пытаясь, кажется, разрядить обстановку.

Никто не подхватывает. Настроение у Хайдеса становится ещё темнее после нашего с Гермесом последнего обмена репликами.

— Я иду вперёд, иду назад, бегу и останавливаюсь, но места не меняю. Кто я?

Я уже открываю рот, но замираю. Гермес всё тяжелее висит у меня на плече. Он то и дело прикладывается к бутылке, хотя выигрывает и ему пить не положено. Кажется, он уверенно катится в опьянение.

— Член, когда ты трахаешься, — провозглашает он, взмахивая бутылкой. Брызги водки летят сверху с его метр-девяносто, заливая мне волосы и одежду.

Я пытаюсь отшатнуться, но Гермес удерживает меня предплечьем за плечо. Бутылка снова качается, угрожая устроить второй душ.

Аполлон идёт к нам, переступая ту условную черту, что отделяла игроков от зрителей. Он хватается за руку Гермеса — хватка не выглядит мягкой — и оттягивает его от меня.

— Ты рискуешь столкнуть её вниз, Герм. Прекрати.

Гермес тут же серьёзнеет, словно из него моментально вышел весь спирт.

— Я бы никогда не уронил мою подружку Маленький Рай.

Вены на глазах Аполлона наливаются злостью. Его взгляд дважды пробегает по мне сверху донизу — проверяет, всё ли в порядке. Потом возвращается к брату.

— Ты уже обливал её водкой и толкал. Оставайся на своём долбаном месте.

Гермес раскрывает рот. Потом вглядывается в меня, поднося лицо к моей худи. Завидев пятно, хватает ткань зубами и начинает высасывать напиток.

Я слишком ошарашена, чтобы остановить его. К счастью, Аполлон справляется: отпихивает Гермеса так, чтобы между нами было метра три. Афина хихикает.

Хайдес театрально фыркает:

— Вы закончили? Аполлон, браво за галантность. Продолжай — глядишь, и Хейвен завоюешь. Я добился меньшей кровью.

На эти слова оборачиваются все на крыше. Даже у Афины — вытянутое лицо. Гермес пьёт ещё, чтобы переждать паузу.

А мне хочется спуститься и зарядить ему ещё раз.

— Ты козёл, — кричу. — Прекрати уже эти тупые подколы!

Хайдес делает ко мне пару широких шагов. Останавливается прямо передо мной — и даже с приподнятого парапета мы на одном уровне. Он тычет в меня пальцем, не касаясь.

— Потому что ты ведёшь себя глупо. Ты знаешь ответы. Ты просто хочешь пить и ходить по крыше, надеясь, что я начну волноваться, сорвусь и спасу тебя — чтобы доказать, что мне не плевать. — Он делает паузу, и меня проваливает. — Что ты рассчитываешь получить, Хейвен? Потому что в это дерьмо ты залезла сама. И вытаскивать тебя не буду. Так что слушай два совета: отвечай на загадки — и смирись с тем, что трахаться с тобой я больше не хочу.

У меня вырывается дрожащий выдох. Я сжимаю губы, пытаясь держать лицо, но воздух прорывается через нос — и я, наверно, фыркаю как бык. Сжимаю горлышко бутылки с водкой и — внезапно повзрослев — поднимаю подбородок безразлично:

— Едем дальше.

— Так что, мой ответ был правильный? — уточняет Гермес, уже слишком пьяный, чтобы следить за нашими драмами.

Хайдес пятится, не сводя с меня глаз. Возвращается на прежнее место.

— «Я иду вперёд, иду назад, бегу и останавливаюсь, но места не меняю». С чего ты взял, что ответ — член во время секса?

Гермес стучит пальцем по кончику носа, задумчиво:

— Нет, если подумать — логично. Член делает толчки. Вперёд-назад. Если без пауз — как бег. А когда замирает — места не меняет. Привинчен к телу.

Аполлон, успевший опуститься на пол и подпирать щеку ладонью, кривится.

Разгорается спор, но я выпадаю из него. Чем дольше повторяю загадку, тем сильнее уверена, что знаю ответ. Есть предмет, который движется вот так — странно, и будто стоит, и двигается. Стрелки часов. Нет. Думай дальше, Хейвен. Что-то совсем рядом…

— Маятник, — говорю достаточно громко, чтобы перекрыть Гермеса. Он замолкает.

— Верно, — подтверждает Хайдес. — Гермес, я бы сказал «пей», но ты и так не отлипал от бутылки полчаса, так что…

Я поднимаю бутылку в сторону Хайдеса — как бы чокаюсь на его здоровье — и отпиваю крошечный глоток. Вкуса почти не чувствую, но это Хайдесу знать не положено.

— Посложнее, — приказываю. И, кажется, я — единственный звук в этом воздухе декабрьского Йеля.

Афродита смотрит на Хайдеса — светлая головка задрана, в глазах тревога. Он не отвечает взглядом. Сосредоточен только на мне. Я точно знаю, как он хочет послать меня к чёрту; вместо этого выдавливает примирительную улыбку.

— Тогда разгадайте загадку про людоеда и принцессу, — бормочет. — Она — на победу. Остальное не считается.

Я встречаюсь взглядом с Гермесом; он пожимает плечами. Афина подступает к Хайдесу, заглядывает, чтобы украдкой прочитать условие.

Хайдес откашливается:

— Принцессу похищает людоед, и рыцарь мчится её спасать. Людоед показывает две двери и объясняет: «За одной — принцесса, за другой — голодный тигр». На левой двери табличка: «За этой дверью тигр». На правой — табличка: «За одной из дверей принцесса». Людоед добавляет: «Только одна табличка говорит правду». За какой дверью принцесса?

Гермес хихикает. Видно, спиртного он вмазал по горло: наклоняется, чтобы поставить бутылку на пол, и распрямляется — при этом его длинное тело опасно качается. Я тянусь к нему, готовая схватить, но Гермес ловит равновесие в один миг. Улыбается, как ни в чём не бывало.

Я возвращаюсь к своей точке, не без труда. Алкоголь начинает мутить голову. С одной стороны — я легче и расслабленнее, с другой — это состояние чертовски опасно.

Хайдес повторяет загадку. Пока слушаю, стаскиваю худи и бросаю к ногам. Щёки горят. Порыв ветра даёт желаемую прохладу — но, когда поднимаю глаза, Хайдес уже умолк, и все смотрят на меня.

— Что?

Аполлон улыбается. По краям губ — две очаровательные ямочки. Он указывает — даже не на меня, а на мою футболку.

— «СМУРФАНУТЫЙ»?

Гермес подаётся внутрь, чтобы рассмотреть получше:

— Хейвен, из нас бы вышел огненный дуэт. Могли бы дружить и много классно трахаться. На твоём месте я бы подумал.

— Вы собираетесь отвечать на загадку, да или нет? — вступает Хайдес. Лицо серьёзное, но я прекрасно заметила тень улыбки, когда я сняла худи.

— Не сказано, что двери заперты. Значит, можно открыть обе и проверить, где принцесса, — предлагает Гермес.

На миг у меня каменеют все мышцы. Он может быть прав. Вдруг это и есть решение. А я не готова ходить по карнизу на высоте фиг знает скольких метров.

— Нет. Открыть можно только одну.

Я беззвучно выдыхаю с облегчением. Гермес приседает, и меня скручивает приступ тошноты от нервов. Я отвожу взгляд и ищу серые глаза Хайдеса — мою выбранную точку фиксации.

— Две двери, — бормочу, но меня слышат все: слишком тихо вокруг. — Одна истина. Две таблички. Открыть можно только одну. Надо найти ту, где принцесса.

На левой — «За этой дверью тигр». На правой — «За одной из дверей принцесса». И ещё: «Правдива только одна табличка».

Меня резко дёргает. Так, что Гермес тянется меня поймать. Странно: это его игра, он не должен мне помогать.

— Левую, — говорю твёрдо. — Открывать надо ту, на которой написано, что там тигр.

— Да? И почему? — скрещивает руки Хайдес.

Я смачиваю губы — вкус победы уже на языке:

— Правдива только одна табличка. Единственная, которая может быть правдой, — «За одной из дверей принцесса». Мы и так знаем, что она за одной из двух. Значит, табличка «За этой дверью тигр» — ложь. А следовательно, принцесса — за левой.

Несколько секунд — тишина. Но я уже знаю: бутылку пора отложить. И с карниза я могу спуститься.

Хайдес начинает аплодировать. Иронично, да, но в глазах у него странный свет. Удовлетворение? Самодовольство? Не понимаю. Точно такой же огонёк был утром в библиотеке, когда я велела ему встать на колени передо мной и довести меня.

— Браво, Хейвен, — поздравляет Гермес. Шлёпает по плечу, но второй рукой обхватывает меня за талию — не даёт опрокинуться от этого дружеского удара.