Дар Древнего короля - Аск Рона

В целом я привыкла к его отстраненному поведению. Смирилась. Но все равно ощущала некую пустоту, которую мог заполнить только Ривар. Разговоры с ним, его улыбка и просто прогулки по аллее снимали напряжение, которое скапливалось на занятиях с наставником. Рив часто замечал мою хмурость. Однажды даже поинтересовался, в чем дело, но я только пожала плечами и призналась, что сама не знаю, и сослалась на усталость.

Вот только кого я обманывала – себя или Ривара, так и не поняла.

На самом деле я скучала по прежнему Змею. По его колкостям, шуточкам… По тому, как мы пререкались или даже ругались. Ведь теперь Змей почти не участвовал в моей жизни, кроме обучения. Иногда думалось, словно он вовсе старался меня избегать. А когда задала этот вопрос Талине, выяснилось, что Змей сторонился и ее.

Хотя он тоже мог уставать. Все-таки наши занятия были слишком изматывающими и основывались на постоянных однообразных движениях, как Змей и предупреждал. Мы повторяли одно и то же упражнение до тех пор, пока мое тело его не запоминало. Все-таки баланс – это не то, что я могла увидеть или понять. Только почувствовать.

И все же… Даже если Змей пытался держать меня на расстоянии, он продолжал заботиться. Приносил одежду, другие важные вещи, баловал сладостями, когда мы ходили в таверну. Порой дразнил, но в конце концов осекался и о чем-то задумывался. К Ривару он тоже стал относиться иначе. Серьезнее. Особенно когда мы вместе тренировались. Змей легко соглашался на бой с Риваром и довольно жестко с ним обходился. Однако вовремя успевал остановиться и отшучивался, будто Рив недотепа и руки у него не из того места растут. Но я же видела… Видела, что Змей был последние месяцы напряжен.

Однажды я не выдержала его угнетенного состояния и потребовала объясниться. Но прежде чем Змей успел ответить, появился Иригос, который попросил моего наставника с ним поговорить. К тому времени я научилась пробуждать в себе ложный эмоциональный всплеск, за счет которого получалось концентрироваться, и в итоге подслушала разговор асигнаторов. Уж больно лица у них были серьезными.

Оказалось, что из-за моего обучения Змей давно не брал заданий. Это не нравилось Маврику, и… Кстати, с Мавриком мы познакомились. Он оказался статным мужчиной лет около тридцати пяти с короткими золотистыми волосами, вечно хмурыми бровями, строгим взглядом светло-карих глаз и бледными губами. Его утонченность и угловатость во внешности сразу давали понять: человек он очень строгий, с таким лучше не пререкаться.

Дар и медальон Маврика мало кому были известены, но ученики его прозвали: «Ищейка и Тень Обители». Ходил слух: если Маврик хотел остаться незамеченным, он оставался незамеченным, а если хотел кого-то найти – всегда находил. Поэтому чаще всего правила Обители нарушались тогда, когда он был на задании. Но самое удивительное – это то, кто оказался его учеником. Ливион.

Я заметила, что при наставнике наш с Ривом общий недруг вел себя относительно спокойно. Пытался прожечь взглядом, напускал надменность, но грубость себе не позволял. Похоже, боялся оказаться наказанным. На его месте я бы тоже опасалась, учитывая, какая тяжелая энергетика исходила от Маврика. Даже Змей, когда Иригос заикнулся о третьем старшем асигнаторе, недовольно поджал губы и помрачнел – понял, что так просто отделаться не сможет, и в итоге договорился принять задание в Тормире.

Какой-то воришка умудрился провернуть хитрую кражу и обчистить местного богача. Тот сразу же побежал бить челом правителю, но стражи успели его остановить и пообещать, что кражей займется самый лучший из асигнаторов. А кто самый лучший? Конечно же, все лучшие, но жребий пал на Змея. Иригос даже не подозревал, когда предлагал ему это задание, насколько оказался прав. Ведь в прошлом мой наставник был не только наемником, но и умелым вором. Он точно знал, как подловить нерадивого тормирского хитреца.

– Слышала? – поинтересовался Змей, когда вернулся и понял, что я не собиралась мучить его вопросами.

В ответ я коротко кивнула. Понимала – отнекиваться незачем. Ожидала, что Змей меня отругает, но он, наоборот, похвалил.

– Лишний раз объяснять не придется, – расслабился наставник.

– Надолго уезжаешь? – поинтересовалась я, не надеясь на ответ.

В последнее время Змей редко со мной разговаривал о чем-то, помимо тренировок. Но сегодня его настроение оказалось более благосклонным.

– Неделя-две, – пожал он плечами. – Я быстро вернусь. А пока тебе придется побыть под надзором Форса.

Я поморщилась, догадываясь, что в скором времени мне предстояло. И от Змея не укрылось мое недовольство. Он насмешливо ухмыльнулся и впервые за долгое время меня коснулся.

– Всего лишь две недели, потерпи, – сжал он мое плечо. – Если что-то потребуется – обращайся к Бигису, потом с ним сочтусь.

Я охотно кивнула и прикрыла глаза. Уже три месяца руки Змея казались грубыми и чужими – не теми, что помогли мне пробраться в поселение, вынесли раненую из хижины сестры и подхватили в лесу, когда я чуть не ударилась головой о камень. Но сейчас я ощущала тепло его прикосновения и словно бы вернулась на три месяца назад.

– Тали тоже уезжает? – поинтересовалась я, боясь пошевелиться и скинуть ладонь Змея.

Но он сам ее убрал, а я коротко выдохнула, когда прохладный ветер коснулся моего нагретого плеча, и продолжила спокойно следовать по аллее рядом со Змеем.

– Да, Тали уезжает, – произнес он. – Так что Рив тоже остается с Форсом.

– Ну, тогда все будет в порядке, – улыбнулась я, радуясь тому, что оставалась с другом.

Змей только двусмысленно хмыкнул, будто собрался что-то сказать, но все же промолчал. А я решила не придавать значения его короткой улыбке, похожей скорее на оскал, нежели на признак радости.

В любом случае с Риваром гораздо проще переносить нападки Грасдис и Ливиона. А то они в последнее время совсем разошлись. Точнее, Ион. Грас часто осаживала Рура и старалась ее уводить, так что если ученица Клавриса и успевала что-то сказать, то не особенно колкое и обидное. А вот Ливион без надзора Маврика отыгрывался на Риве, как мог. Особенно ему не давали покоя его синие волосы. Однако Рив не расстраивался, напротив, они стали ему даже в радость.

Он настолько привык к своему новому образу, что не хотел возвращаться к привычному виду. Однако мы с Талиной прекрасно понимали главную причину «переосмысления»: дириамским дамам нравилась его необычность. Поэтому, когда корни волос начали отрастать, Ривар тут же бросился к Бигису за новым пигментным мылом, чем сильно нас всех позабавил.

Рура тоже не спешила расставаться со своей красной шевелюрой, как и еще парочка учеников, кто осмелился последовать примеру ребят. Их наставники только и делали, что прятали взгляды за ладонями, шепотом ругали Бигиса и просили ребят выбирать не слишком броские цвета. Так со временем Рив создал в Обители новый виток моды и сыскал поддержку многих учеников, из-за чего Ливион злился пуще прежнего.

Теперь-то его остроты, подобные «Ежевичке», утратили и так практически отсутствующий шарм. И если раньше ученики похихикивали, то теперь только отмахивались и просили прекратить нести чушь.

И вот наступил день, когда терпение Ливиона лопнуло. Самый холодный день на моей памяти.

Змей был в Тормире. Талина тоже уехала на задание, а мы с Риваром находились под опекой Форса, который не щадил никого ни физически, ни морально, и я вкусила всю прелесть его надзора.

Все тренировки Форса начинались с бега, и это утро не было исключением.

Пусть в Дириаме почти не было зим, как и в большинстве городов Сарема – только ближе к границе изредка можно было застать снег и метель, – в этот день было прохладно. Лужи покрылись тонкой коркой льда, который приятно хрустел под ногами и не давал грязи слишком сильно прилипать к ботинкам.

Как Иригос и говорил, ливни – бич Обители. Некоторые тропы размывало так, что не спасали брошенные на землю доски, для которых ученики по приказу находчивых асигнаторов сами срубили деревья, сами распилили поленья и которые сами уложили. Поэтому я была даже рада коротким заморозкам: благодаря им было проще накручивать тридцать кругов по тренировочной площадке.