Предатель (ЛП) - Райан Энтони

— А её жестокость привлекает больше людей к нам, — сказал я, кивнув в сторону Рулгарта. — Особенно в Алундии, где многие поднимутся, когда вернётся рыцарь-защитник.

— И всё же, переход отсюда до Куравеля неблизок, — заметил Элберт. Повернувшись к нему, я запнулся, заметив лёгкое движение за его спиной — всего лишь небольшой сдвиг теней от штор. Приглядевшись внимательнее, я понял, что тень — это фигура человека с неприятно знакомой осанкой, хотя его лицо терялось во мраке.

— Лорд Писарь? — подсказала Леанора, когда моё молчание затянулось.

— Простите меня, — сказал я, отводя взгляд от внимательно смотревшего мужчины, зная, что в этом помещении только я могу его видеть. Прочистив горло, я продолжил: — Сомневаюсь, что Лжекоролева будет дожидаться нас в Куравеле. Подозреваю, многих из самых способных её солдат соберут в Оплоте Леди — её крепости на месте старого за́мка Уолверн. Если пойдём достаточно быстро, то, возможно, мы и её там застанем.

— Одно дело стратегия, — проговорила Леанора. — Но я поняла, что успех в войне зависит главным образом от обеспечения достаточного количества припасов, чтобы армия была накормлена и могла маршировать и сражаться. Благодаря весьма расточительным тратам королевской казны, не говоря уже о нескольких займах от лояльных, но скупых купцов, наш флот по-прежнему поддерживает нас и обеспечивает запасами. Однако от этого выйдет мало пользы, если у нас не будет ни лошадей, ни повозок.

— Верно, ваше величество. Но у нас есть то, чего нет у нашего врага — целый флот кораблей, который может обеспечивать припасами в походе, если будем держаться побережья. И надеюсь, мы сможем раздобыть лошадей, когда доберёмся до Алундии.

Леанора вопросительно посмотрела на Элберта, который ответил коротким кивком.

— Тогда, похоже, у нас есть план, — сказала принцесса-регент, внимательно глядя на Рулгарта. Он, не дрогнув, встретил её взгляд. Мне показалось, что Леанора вот-вот совершит крупную ошибку, потребовав от рыцаря-защитника присягнуть на верность её сыну. К счастью, на этот раз её разум пересилил гордость, и она завершила совет спокойной формальностью.

— Господа, пожалуйста, со всем умением и энергией, на которые, как я знаю, вы способны, позаботьтесь о подготовке ваших войск. Лорд Писарь, я также приказываю вам сформировать роту каменщиков и других опытных работников для реконструкции этого за́мка. Его нынешнее состояние вряд ли подобает королевскому величию.

Тени позади трона снова сместились, и я увидел, что внимательная фигура исчезла. Я лелеял лишь слабую надежду, что больше не увижу его.

— Я прослежу за этим, ваше величество, — сказал я с низким поклоном.

Внимательный призрак исчез, оставив меня в покое на следующую неделю, хотя эти дни я пережил в состоянии жуткого ожидания. «Почему он? — постоянно спрашивал я себя. — И как он мог здесь оказаться?».

От этих мыслей меня приятно отвлекало множество задач по организации постоянно растущей толпы новобранцев в нечто, напоминающее армию, а также работы над за́мком Дреол. Настойчивость Леаноры в расширении крепости можно было бы истолковать как пример расточительной гордыни, отвлечения труда и ресурсов, которые лучше было бы использовать в другом месте. На деле же это дало полезную возможность сосредоточиться многим, не приспособленным к солдатской жизни, не говоря уже о ремесленниках, которые с превосходным энтузиазмом взялись за предложенную задачу. Находясь вдали от дома и от всех владений, эта новая королевская обитель, по крайней мере, обеспечивала работой и заработной платой, причем всё выплачивалось из казны Короны, подпитанной сокровищами давно умершего пирата. Леанора, вместо того, чтобы раздавать безделушки, использовала хитрый приём: платила своим работникам векселями, каждый из которых был подписан собственноручно королём и имел чернильный оттиск печати Алгатинетов. Судя по тому, как разные каменщики, плотники и рабочие копили эти клочки бумаги, можно было подумать, что они сотканы из золота. Очевидно, для людей, потерявших всё, что у них когда-то было, слово короля до сих пор что-то значило. Поэтому работа над за́мком шла гораздо быстрее, чем превращение Королевского воинства в нечто достойное битвы.

За годы бесконечной войны у меня сложилось впечатление, что в Альбермайне большинство мужчин боеспособного возраста и значительная часть женщин должны иметь некоторый опыт военной службы. Через несколько дней, проведённых в попытках навести порядок и дисциплину среди вновь прибывших новобранцев, все подобные представления быстро развеялись. Достижением было уже заставить более дюжины человек встать в шеренгу и маршировать в одном направлении. Долгие дни муштры и различные формы поощрения, от мягкого до решительно грубого, не привели к значительному прогрессу. Мы сохранили ядро примерно в тысячу достаточно дисциплинированных солдат, плюс кордвайнцев герцога Гилферда, но остальные представляли собой удручающе плохо организованную и зачастую вспыльчивую толпу, которая доводила моих недавно назначенных сержантов и капитанов до приступов гневного отчаяния.

— Выпори сотню самых ленивых гадов, — предложил Тайлер. — А даже и повесь. Думаю, тогда ворчания будет поменьше.

— Многие из них пришли к нам из-за страха петли, — напомнил я ему. — Только пойдёшь по этой дорожке, и они с полным правом начнут себя спрашивать, а есть ли разница между нами и Лжекоролевой.

Несколько дней спустя, наблюдая, как наша первая попытка изобразить наступление одной роты тут же превратилась в хаос — солдаты толкались и задевали друг друга пиками, — я подумал, что Тайлер, может быть, и прав.

— Горожане, — прокомментировал спокойный голос — странно свистящий гулкий голос. — Из них всегда получались худшие солдаты. Большинство и крови-то никогда не видело, кроме как в кабацкой драке.

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул, прежде чем повернуться лицом к фигуре, стоявшей рядом со мной. Внимательный призрак вернулся, и на этот раз ему хотелось поговорить.

— Любому навыку можно научиться, — сказал я, заставив себя открыть глаза. — Для этого нужна лишь воля. Кто-то мне сказал такое однажды.

При жизни этот человек обычно рассмеялся бы в ответ на цитирование его слов. Иной раз, в плохом настроении, ударил бы по голове. После смерти Декин Скарл просто моргнул пустыми глазами, и снова перевёл взгляд на суету, разворачивающуюся на тренировочном поле.

— Когда я впервые встал под знамя, — сказал он своим удивительно гулким голосом, — сержант бил древком топора любого, кто выходил из шеренги. Однажды видел, как он забил парня до смерти. Конопатый, так звали парня, из-за его рожи. Выглядело так, словно его обосрала собака с поносом. Хотя, когда его мозги вытекли из черепа, он выглядел намного хуже.

Если этот восхитительный анекдот и позабавил тень Декина, то на вялой серой маске его лица это никак не отразилось. А меня, как и в случае с лесным мальчиком и с утонувшей женщиной, охватило глубочайшее желание оказаться подальше от этого призрака. Может, он убежал бы, как это сделал мальчик, если бы я закричал достаточно сильно. Но тогда все эти неуклюжие новобранцы увидели бы, как их капитан кричит на пустоту. Кроме того, каменное перо должно было помочь нашему делу, и, возможно, как раз пришло время мне проявить силу духа и научиться правильно его использовать.

— Как ты здесь оказался? — спросил я Декина, несколько раз сглотнув. — Ты же умер далеко отсюда и много лет назад.

— Я умер. — В его голосе прозвучало что-то среднее между вопросом и утверждением, тяжёлые брови испуганно нахмурились. — Да, — пробормотал он наконец. — Я помню. Ты же был там, Элвин?

— Был. — Вряд ли я когда-нибудь забуду, как опускается меч сэра Алтуса и отрубает голову Декина. Меня передёрнуло от облегчения, что, по крайней мере, его призрак не явился мне без головы и с окровавленным обрубком шеи.

— Алтус это сделал, — добавил Декин, ещё немного подумав. — Хорошая работа. — Он посмотрел на тренировочное поле. — Он здесь?