Абитуриентка. Студентка (СИ) - Абдуллов Роман

Маркус хмыкнул и, не отвечая, двинулся к выходу. Он бы с удовольствием задержался и объяснил этому зеленоленточнику, куда он может засунуть свою тетрадь, но нехорошее предчувствие подталкивало быстрее покинуть зал.

— Лэр Маркус, постойте! — догнал его встревоженный голос безопасника. — Наверное, я неправильно выразился.

Стоять Маркус не собирался, но увидев спешащих навстречу Шона и рыжего, замедлил шаг. Безопасник позади обрадовался:

— Я всего лишь хотел сказать, что понимаю ваше нежелание общаться с местными студентами и не стал сообщать об этом…

В ответ на вопросительно поднятую бровь Шон отрицательно покачал головой. «Что ж, лиа Вэлэри Дартс, если ты выйдешь на сцену, то в последствиях виновата будешь только сама».

— В вашей характеристике не будет ничего, к чему смогла бы придраться комиссия. — Безопасник встал сбоку и, понизив голос, чуть не в ухо выдохнул: — У меня к вам лишь небольшая просьба.

Маркус отстранился и неприязненно отрезал:

— Дэр Аттикус, можете писать, что угодно, и докладывать хоть прямиком в Совет Магов. Я не стану выполнять никаких ваших просьб.

— Но вы хотя бы выслушайте! — не отставал безопасник. — Я же не за себя прошу. За племянника! Дурень молодой, в столицу подался, но без протекции разве что достойное найдешь. Лэр Маркус, замолвите словечко перед вашим дядей. Может найдется место у артефакторов? Он «земельник», в мастера грей-камня метит.

Что ж просьба, и впрямь, небольшая. С дэром Хелиром, родным братом матери, отношения у Маркуса сложились вполне дружеские и обратиться к нему не составило бы труда, но… Не хотелось. Как-то неправильно безопасник повел разговор. Не стоило ему упоминать ни наблюдение, ни характеристику…

Отметив, что танец вот-вот закончится, Маркус холодно сказал:

— Дэр Аттикус, не пора ли вам вернуться на свой пост?

Безопасник выпрямился. Свирепо раздувая ноздри, пожевал губами, но поняв, что упорствовать бесполезно, отрывисто кивнул и ретировался.

— Кто это? — подойдя, спросил Шон.

— Так, из местной службы. Попрощаться захотел… — Распространяться о неприятном разговоре не было никакого желания, да и ни к чему. Маркус встряхнулся: — Итак, вы Вэлэри тоже не нашли?

— Нет, — пожал плечами Шон. — Но зная о ее таланте прятаться, я не удивлюсь, если она выскочит на сцену откуда угодно… да хоть из барабана!

Рыжий фыркнул от смеха, но тут же насупился и угрюмо, сам себе не веря, сказал:

— Да не будет она выступать. Услышала сплетни и ушла… Это мы тут бегаем, а она сидит, поди, в комнате, слезы льет… Или ругается.

— Или вещи собирает, — усмехнулся Маркус.

А этот рыжий, в отличие от Шона, не так наивен: сообразил, что на кону стоит учеба Вэлэри в академии и переживает за подружку.

— Ладно, мне тоже пора… Шон, утром еще увидимся, я зайду.

Теперь и Шон помрачнел, отвернулся. И вдруг он с каким-то злорадством хмыкнул и дернул подбородком в сторону сцены:

— Вон ваша Вэлэри!

Рыжий аж подпрыгнул, а затем, крикнув, что можно еще успеть, ввинтился в толпу. Маркус же оборачиваться не спешил. Вряд ли мелкая узнает его со спины, так не лучше ли просто уйти? До ближайшего выхода не больше десятка локтей.

— Она меня увидела, — сказал Шон. — Теперь на тебя смотрит.

— Шайсе! — Маркус раздраженно повернулся.

Музыка как раз стихла и на середину сцены вышла Вэлэри. Она то нерешительно оглядывалась на стоявшего у кулис распорядителя, то переводила взгляд на Маркуса, и даже отсюда были заметны ее частое дыхание и бледность.

Поймав ее очередной взгляд, Маркус жестами изобразил знаки «молчи» и «скройся». Мелкая, кажется, поняла: опустив веки, едва заметно кивнула. Маркус расслабился. Вот и все. И стоило тратить время на поиски?

Но внезапно Вэлэри кашлянула. На щеках ее вспыхнул румянец, и шрамы проступили белыми рваными полосами. Подрагивающими руками она развернула бумажный свиток, и неуверенный глуховатый голос разлетелся по залу:

— Максимус Амарус. Песня о Соколе.

— Максимус Амарус. Песня о Соколе…

Лера осеклась. Похоже, местный микрофон, который представлял собой металлическую ажурную арку, перекинувшуюся от одного края сцены до другого, дал сбой. Иначе, почему ее голос не усилился и звучит как обычно? Да и шум из зала доходит еле-еле, будто через стену.

И что делать?

Маркус-то ждет. Даже знаки подал: сначала ладонь ко рту приставил, а потом руки сцепил напротив груди. Наверняка это означает что-то вроде «говори, я с тобой».

Лера растерянно отметила появление перед сценой знакомой рыжей макушки. Дилан… Пришел поддержать? А нет, он же не знает про ее уговор с Маркусом. Вон как руками машет и глазища таращит — типа, ты что, дура, творишь? остановись!

Но ей нельзя останавливаться! Лера оглянулась на музыкантов и вполголоса сказала:

— Он, кажется, сломался…

— Что? — вскинул брови мужчина со скрипкой.

— Артефакт, который должен делать громче.

Мужчина бросил на арку пронизывающий взгляд.

— Заклинание работает, на сцене тихо… — Он пожал плечами. — Всё в порядке, лиа, вас прекрасно слышат.

Тело ошпарила колючая волна. В порядке⁈ Работает⁈ То есть арка в одну сторону увеличивает громкость, а в другую уменьшает? И все слышали дурацкий вопрос про сломавшийся артефакт? Вот же блин…

Лера медленно развернулась обратно. Да, все слышали. Сначала-то народ не особо смотрел на сцену, а вот теперь… Смотрят! Потешаются, наверное, над дурочкой деревенской.

Лицо горело, тело горело. Казалось, что и бумага, намертво зажатая в онемевших пальцах, сейчас воспламенится.

Взгляд выхватил из толпы знакомые лица: Розалия с подружками, в паре шагов от них — Солана, из-за плеча которой выглядывает Херта. От всех так и веет презрением с изумлением вперемешку. Переглядываются. Наверное, гадают, к кому это она в клиентки попроситься хочет, кому достанется такое удовольствие — отшить уродину.

А вот фиг вам! Скоро локти кусать будете!

Отгоняя морок, Лера тряхнула головой, выпрямилась и перевела взгляд на Маркуса. Как советуют из каждого утюга, надо выделить в зале одного человека и читать ему. Конечно же, это будущий патрон.

Но Маркуса на прежнем месте не было. Ни его, ни Шона! Да и бог с ним, с Шоном. Маркус-то где⁈ Обмирая от ужаса, Лера обшаривала взглядом толпу, но лица расплывались, превращались в одинаковые белые пятна…

— Лиа, если вы не готовы, можете выйти позднее.

Не сразу дошло, что к ней обращается распорядитель, незаметно оказавшийся рядом. Почти не соображая, она пробормотала:

— Я готова, всё хорошо…

Движение у сцены привлекло внимание, и Лера чуть не всхлипнула от облегчения: сбоку от Дилана встал Маркус. Вот она паникерша! Он же просто ближе подошёл, чтоб ей не пришлось пробираться к нему через весь зал.

А Маркус снова сцепил руки напротив груди и что-то произносил одними губами.

Да, да, она все понимает. Сейчас, только горло прочистит…

Побоявшись кашлять — оглохнут еще там, — Лера сглотнула, и сразу начала:

— «Высоко в горы вполз Уж и лег там в сыром ущелье, свернувшись в узел и глядя в море.»

От волнения голос прозвучал низко и сипло, но уже на следующих словах выправился, окреп:

— 'Высоко в небе сияло солнце, а горы зноем дышали в небо, и бились волны внизу о камень.

А по ущелью, во тьме и брызгах, поток стремился навстречу морю, гремя камнями…

Весь в белой пене, седой и сильный, он резал гору и падал в море, сердито воя.'

Лера сбилась. Маркус почему-то качал головой, и разве что фэйспалм не делал. Неужели так плохо? Она покосилась на Дилана и появившегося тут же Шона. Рыжик с несчастным видом впился зубами в большой палец, зато Шон слушал с интересом. Ну, хоть кто-то…

Решив ни на кого не смотреть, Лера уткнулась в свиток и стала читать громче. Даже злее.

Вскоре четкий ритм захватил ее саму. Вокруг больше не было ни зала, ни людей. Вместо них грохотало море и сияло солнце, а из его лучей черным силуэтом падал умирающий Сокол. Умирающий, но не сломленный.