Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

Он ведь… любит её, да?

Когда Харид прилетал к ней в гости, Риша его совсем-совсем не боялась и ничуточки не смущалась, даже когда они лежали под одним одеялом. Но в дороге она едва могла сидеть с ним одном экипаже. Харид словно бы не испытывал никаких затруднений. Он грел в объятиях детей, перешучивался с ними, нежно-нежно смотрел на неё и выглядел совершенно счастливым. Риша старательно держала язык за зубами и пыталась вести себя спокойно, чтобы не пугать детей. Зиш и так уже что-то заподозрил и, похоже, очень из-за этого переживал. Вчера он подошёл к ней и просил, чтобы она не обижалась на папу. Он сражался с колдуном изо всех сил, но на стороне злодеюки были орды колдунов послабее. И папа потом очень долго болел. Переживания сына кольнули Ришу прямо в сердце, и она теперь старалась хотя бы в присутствии детей вести себя с Харидом понежнее.

Чем тот беспринципно пользуется! Вот хотя бы прошлый вечер! Зиш заявил, что он хочет спать с родителями, и этот негодяй Харид, взяв обоих ребятишек, пришёл к ней в спальню. И всю ночь спокойно проспал в одной с ней постели. А она глаз сомкнуть не могла! Смотрела на освещённое лунным светом расслабленное лицо, серебрящиеся волосы и ресницы и изо всех сил удерживала лисичку, которая рвалась прижаться к груди мужчины и уткнуться носом в его шею. От него исходил едва уловимый запах пера, железа, а под одеялом от него расползалось тепло, которого хватало и на детей, и на неё. Хотелось коснуться Харида хотя бы одним пальчиком, почему-то казалось, что будет большим удовольствием потрогать даже его волосы.

То, что дети так сильно похожи на него, волновало Ришу ещё больше. Она смотрела на сына и дочь, и у неё не возникало никаких сомнений в том, кто их отец. И ей было страшно любопытно, как же так вышло, что она стала женой такого красивого и такого взрослого мужчины.

Томимая любопытством, Лийриша решила поинтересоваться у Врея и пожалела. Тот заявил, что они просто с ума сошли и сходят до сих пор. Узээриша она спрашивать уже не рискнула: этот точно ничего хорошего не скажет!

– Риша.

Харид так неожиданно появился в коридоре, что Лийриша вздрогнула, словно он застал её за покражей своей рубахи (хотя тогда её поймал Зиш, но он обещал молчать), и нырнула в первую приоткрытую дверь. И оказалась в небольшом кабинете. Досадливо зашипев, Риша повернулась к выходу, но там, привалившись плечом к косяку, уже стоял улыбающийся Харид.

– Я не хотела убегать! – тут же заявила Лийриша. – Это не нарочно.

– Ты меня боишься? – тихо спросил Харид.

– Я? Нет… – Риша осеклась. Признаваться, что муж её смущает и при его виде в голове начинают роиться очень неприличные мысли, не хотелось. Стыдно как-то. – Мне просто нужно время, чтобы привыкнуть. Я же совсем не помню тебя.

Иер прошёл внутрь, и дверь тихо клацнула за его спиной, закрываясь. Занервничавшая Риша поспешила отвернуться, и взгляд её упал на полусаженную вазу золотой керамики, покрытую красной глазурью. Её тут же ошеломили воспоминания, как она склеивала осколки и старательно прокрашивала места, где отвалилась глазурь. И вдруг не вспомнила, а догадалась, что это кабинет Харида.

– Прости меня, – горячий шёпот обжёг ухо. – Я не смог защитить тебя и Иию. Именно я распорядился отправить тебя в орден Типиша, потому что сам оказался совершенно беспомощен. То, что ты не помнишь меня, это моё наказание. Прости меня, я оказался слишком слаб, но я всё ещё безумно люблю тебя и хочу, чтобы ты полюбила меня вновь. Позволь мне попробовать, не убегай от меня, не отталкивай.

Риша сжала задрожавшие пальчики и сглотнула, чувствуя, как наливается жаром шея, которой касалось жаркое дыхание.

Иерхарид обошёл Лийришу и встал перед ней, вперив взор в вазу.

– Когда-то ты её разбила. Случайно. А потом из-за чувства вины и благодарности ко мне склеила. И знаешь, такой она нравится мне больше, чем раньше. Я не знаю, получится ли мне склеить то, что было между нами, но позволь мне попытаться. Если ты сердишься на меня, злишься, я готов искупить вину любым способом, каким пожелаешь.

Лийриша смотрела на его спину широко распахнутыми глазами и слушала, как стучит сердце в ушах. Во рту пересохло от волнения. Она ничуточки не сердилась на Харида, вот вообще, и слова сорвались с её губ не иначе как при пособничестве Тёмного духа:

– Тогда раздевайся!

Иер медленно повернул голову и через плечо посмотрел на неё спокойными синими глазами.

– Посмотрим, что ты там скрываешь! – Риш сложила руки на груди и вскинула подбородок.

Муж отвернулся и начал неторопливо расстёгивать верхнее длинное одеяние. Скинул его прямо на пол, а затем одним решительным движением через голову стянул рубашку, и Риша жадно уставилась на левую руку, которую Харид ранее не позволял рассматривать. Точнее, на её верхнюю, живую часть. И судорожно сглотнула. Переход живой плоти в железную закрывала стальная полоса, но воображение ярко нарисовало невидимое, и Рише стало страшно. Она растерянным взором окинула разбросанные по всей спине шрамы и попыталась представить, что случилось с оборотнем. А потом попыталась забыть. Дрожащие пальцы сами потянулись к уродливому рубцу на лопатке. Она уже видела его ранее, но так болезненно не воспринимала.

Шрам лежал на шраме, рубец перемежался рубцом. Лийришу озарило, что Хариду наверняка до сих пор больно, и ей захотелось поцеловать… облизнуть каждую отметину. Хотя нет, облизнуть – это лисичка хочет. А вот Рише не хочется её останавливать.

Женщина осознала, что раньше, до своего беспамятства, она не видела мужа таким. Такого Харида она видит впервые. И ей вдруг стало ужасно больно, оттого что она не помнит его прежнего. Что теперь их жизнь будет начинаться с воспоминаний о боли.

Это так несправедливо. Наказан не только Харид, но и она.

Риша была так поглощена своими мыслями, что опомнилась, лишь когда Иер сбросил сапоги и решительно взялся за пряжку ремня.

– Эй, ты что делаешь? – всполошилась лисичка.

– Раздеваюсь, – на неё лукаво посмотрел синий глаз. – Ты же просила.

– Я хотела посмотреть только руку!

Глаза ехидно сощурились.

– Ты не уточняла.

И решительно сдёрнул штаны вниз вместе с портками. Риша ахнула, отшатнулась, а Иер спокойно повернулся, переступая через сброшенные штаны, и, непринуждённо улыбаясь, сложил руки на груди. Ошеломлённая женщина распахнула рот и опустила взгляд на его совершенно не пострадавшую часть тела. Все мысли про боль и шрамы мгновенно вымело из головы, щёки стали свекольно-красными, на глазах даже слёзы выступили от жара.

– Этого достаточно для моего прощения? – улыбка стала шкодливой. Иер склонил голову, и белоснежные волосы скользнули с плеч на грудь. – Мне повернуться? Сделать что-то ещё? Я готов исполнить любое желание.

Риша судорожно замотала головой, чувствуя, что ещё немного, и её сердечко не выдержит.

Нервы не выдержали раньше, и она бросилась к двери. Пару раз дёрнула ручку и замерла, прислушиваясь к приближающемуся сзади Хариду. Голому Хариду.

– Я закрыл дверь, – ласково прошептал он ей на ухо.

– Это… это неправильно! – запинаясь, прошептала Риша. – Вы должны дать мне время привыкнуть, я же не помню вас.

– Я не тороплю и ничего тебе не сделаю, если ты не захочешь, – отозвался Харид. – Но если я буду просто ждать, разве ты полюбишь меня? Я очень хочу, чтобы ты меня любила. Даже если ты не захочешь дать мне шанс, я всё равно попытаюсь забраться в твоё сердце. Мне… – голос мужа сорвался, – мне было так тепло рядом с тобой, так солнечно, так хорошо. Я был счастлив, когда слышал твой голос, наслаждался твоим запахом и теплом, радовался, когда ты разносила наш дом, и с большим удовольствием оправдывал тебя перед Ришем. Ты стала солнцем в моей жизни. Рядом с тобой я познал такое счастье, что уже не смогу от него отказаться.

Перед глазами Риши всё поплыло, а в ушах так загрохотало, что слышала она только шёпот Харида. Мышцы в теле словно расплавились от жара, и она едва стояла на ослабевших ногах, цепляясь вспотевшей ладошкой за ручку двери. Когда на её плечо скользнула прядь белоснежных волос, она невольно вцепилась и в неё. Над ухом тут же раздался тихий смешок.