Тени Равенсхолма - Макута Мануэлла Юрьевна "Мануэлла"

В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только потрескиванием поленьев в камине.

- Значит, я... - начала Элеонора, её голос дрожал.

- Ты дампир, Эль. Полукровка. Дитя человека и того, кто был укушен вампиром. - Виктор смотрел на неё с болью и любовью. - Вот почему ты всегда была особенной. Сильнее, быстрее других детей. Вот почему ты так мало спишь. Почему иногда инстинктивно избегаешь прямого солнечного света- помнишь, в детстве я говорил, что у тебя аллергия на солнце? Почему иногда... видишь и слышишь то, чего не могут другие.

Элеонора медленно поднесла руку к своему лицу, словно видя его впервые.

- Но я не ведь пью кровь, - прошептала она. - Я не чувствую жажды...Дампиры, они ведь...не пьют кровь.

- Пока нет, - мягко сказал Виктор. -Но с возрастом это может проявиться. Особенно сейчас, когда ты становишься женщиной. Вот почему... вот почему я должен был рассказать тебе правду. Дампиры не изучены, никто не может сказать наверняка, что они такое, как будут...себя вести. - аккуратно закончил он, старясь не глядеть на дочь.

Элеонора долго молчала, разглядывая ленту матери в своих руках.

- Значит, я могу видеть маму... по-настоящему? Это не воображение?

Виктор нахмурился.- Что ты имеешь в виду?

- Когда тебя не было, я не просто слышала её голос. Я видела... не чётко, скорее как тень или отражение в воде... но это была она. Она сказала, что любит меня. Что гордится мной.- Слёзы заблестели на ресницах Элеоноры. - Что мне нужно быть осторожной.

Виктор напрягся.- Осторожной? С чем?

- Она не сказала. Только повторяла: "Не всё то, чем кажется. Будь осторожна, моя девочка." — Элеонора подняла взгляд на отца. - Что это значит? И откуда взялась эта лента? Я нашла её на своей подушке, но ты сказал, что ничего не знаешь о ней.

Виктор тяжело поднялся и подошёл к окну. За стеклом опускались сумерки, погружая сад поместья Хартов в синюю полутьму.

- Я точно не клал эту ленту, - медленно произнёс он. - У меня нет никаких вещей Маргарет в нашей спальне. Всё, что осталось от неё, хранится в сундуке на чердаке. Запертом сундуке.

Он развернулся, и Элеонора увидела, как изменилось его лицо -из усталого и печального оно превратилось в хищное, настороженное.

-Ленту могла положить только Марта, - проговорил он. - Только она имеет доступ к моей спальне.

- Зачем ей это? - удивилась Элеонора, позабыв даже смутиться отцовской откровенности.

Виктор опустился перед дочерью на колени, взяв её за руки.

Р Послушай меня внимательно, Эль. То, что со мной случилось - плен у вампиров - это не случайность. Меня предали. Кто-то сообщил им, куда я направлюсь, и они ждали меня. - Он стиснул её пальцы. — Я думал... я думал, это мог быть случайный информатор из таверны, но теперь... лента твоей матери, её предупреждения... И то, что Ульрих точно знал круг моих знакомых.

- Ты думаешь, это Марта? - прошептала Элеонора. - Но она с нами уже десять лет! Она любит нас. Она... она... - девушка запнулась, увидев выражение лица отца.

-;Да, она любит, - горько сказал Виктор. - И даже лишком сильно. Несколько недель назад, перед моим отъездом, она призналась мне в любви. Сказала, что ждала десять лет, что заменила тебе мать и заслуживает стать моей женой. - Он покачал головой. - Я ответил, что говорил ей с самого начала - между нами не может быть ничего серьёзного. Только физическая близость время от времени... я всегда любил только Маргарет. Марта была в ярости.

- А потом тебя схватили вампиры, + тихо произнесла Элеонора. -Но я всё равно не понимаю, причем тут Марта?

- И ты начала видеть призрак матери, - закончил Виктор. - Который привёл тебя к её ленте на твоей подушке.

- Она хотела, чтобы я знала, - прошептала Элеонора. - Хотела предупредить.

Виктор поднялся, его движения стали резкими, целенаправленными.

- Нет, думаю, она хотела не этого. Где Марта сейчас? - грубовато спросил он.

- Ушла в город за покупками, - ответила Элеонора. - Должна вернуться к ужину.

Виктор кивнул и начал доставать из секретного ящика стола серебряный кинжал и небольшой флакон со святой водой.

- Что ты собираешься делать? + встревоженно спросила Элеонора.

- Задать ей несколько вопросов, - мрачно ответил Виктор. - И выяснить, насколько глубоко её предательство.

Элеонора порывисто встала.-Я иду с тобой.

- Нет. - Виктор оценивающе посмотрел на дочь. - Это опасно.

- Я дампир, помнишь? - в её голосе прозвучала новая нота уверенности. -К тому же, в этом замешана и моя мать.

Отец колебался, глядя на неё новым взглядом - не только как на дочь, но как на союзницу.

- Ты никогда не обучалась сражаться, - заметил он.

- Но я умею, - тихо ответила она. - Я наблюдала за тобой годами. И... иногда тренировалась сама. К тому же, не думаю, что с Мартой будет тяжело справиться.

Виктор удивлённо посмотрел на неё, затем медленно кивнул.

- Похоже, ты унаследовала не только внешность матери, но и её дух. - Он достал из ящика стола второй кинжал, поменьше, и протянул Элеоноре. - Возьми. На всякий случай.

Она приняла оружие с благоговением, словно реликвию

- Отец, - негромко произнесла она. - Если я дампир... что это значит для моей жизни? Что будет со мной дальше?

-Если бы я только знал, Эль. - пожал плечами отец - Если бы только знал.

17. Марта

Виктор Харт стоял у дверей своего кабинета и смотрел, как последние лучи солнца исчезают за горизонтом. Рука, державшая стакан с виски, была покрыта шрамами - новыми, оставшимися после плена, и старыми, накопленными за долгое время охоты на вампиров. Он сделал глоток, и алкоголь обжег горло, но боль была приятной- напоминанием о том, что он все еще жив. Вообще, когда-то в ордене его учили тому, что боль означает жизнь. Всегда. Мы приходим в этот мир через боль, когда мы чувствуем боль- значит, мы всё ещё живы и остаёмся людьми. Конечно же, после этого всегда шли изнуряющие и мучительные тренировки, в ходе которых его били длинными деревянными палками, заставляли сражаться голыми руками против вооруженных ножами или кинжалами противников, сражаться в темноте или тесном подземелье. Подобное должно было закалить начинающего охотника, научить его вести сражение где угодно. И даже плен для послушников или новых охотников в ордене был- темные холодные подземелья, где никто из пленников не знал, сколько именно ему суждено там просидеть до того, как его испытание закончится.

Поэтому плен у вампиров не сломил Виктора, хотя они очень старались. Пытки, изоляция, голод - все это должно было превратить его в сломленное существо. Но Ульрих и его приспешники не учли и ещё одного: ненависть, горевшая в его сердце, была сильнее любой боли, которую они могли причинить. Ненависть и воспоминания о Маргарет.

Виктор взглянул на старую фотографию в рамке, стоявшую на столе. Маргарет улыбалась ему сквозь время - почти двадцать два года прошло, но боль от ее потери не утихала. Ее образ преследовал его во сне и наяву, особенно сейчас, когда он наконец-то разгадал тайну, мучившую его последние недели.

Звонок в дверь прервал поток его мыслей. Виктор отставил стакан, вышел из кабинета и медленно направился к входной двери. Он знал, кто пришел. Он сам пригласил ее. Вчера она не пришла, отправив покупки с курьером. Марта сказала, что плохо себя чувствует. Впрочем, это было даже на руку - сегодня Элеонора не напросится быть вместе с ним. Виктор, понимая, что каждая из женщин чувствует подвох, специально отправил дочь на " задание"- попросил помощи в осуществлении слежки за одним из домов, где, будто бы, планировали собраться вампиры. Естественно, двое охотников, что были вместе с ней, были предупреждены о том фарсе, в котором участвуют. А Марте же...Марте он сказал, что погорячился, отказав ей перед отъездом, а сейчас всё обдумал, и готов поговорить снова. И она поверила.

Сейчас она стояла на пороге - высокая брюнетка с резкими чертами лица, которые многие мужчины, в том числе и сам Виктор, находили привлекательными. На ней было темно-синее платье и легкий черный кардиган - наряд, в котором она часто приходила в его дом для уборки. Но сегодня она была не со своей большой сумкой со средствами и тряпками, которую никогда не оставляла даже тут, переживая за них едва ли не больше, чем за их отношения с Виктором.