Скорость. Дарьяльский дрифт (СИ) - Хлебов Адам

Дальнейшее напоминало страшный сон советского снабженца, загнанного в условия жёсткого дефицита времени. Нужно было выворачиваться и быстро принимать решения.

Я снова понадеялся на интуицию — и не прогадал. Насколько понял, меня встретили радушно, ожидая, что я решу их главную проблему века: поиск и доставку шифера для пионерского лагеря.

Надо сказать, я понятия не имел, где его достану.

Но, чувствуя себя Остапом Бендером, пообещал в кратчайшие сроки решить вопрос — при условии, что управление культуры пойдёт навстречу.

«Очень нужны фильмы в Архонку. Сегодня же, если можно».

Нет ничего тяжелее и медленнее решения, которое принимают бюрократы.

Советская бюрократия — как цементный раствор: чем глубже в него погружаешься, тем сильнее вязнешь.

Но нет ничего легче и стремительнее, чем их решение, если они видят в нём выгоду. Необязательно материальную — репутационную или даже просто «связи в карман».

В кабинет руководителя Управления по делам Кинофикации я входил с ощущением, что на ногах висят тяжёлые наковальни. Уходил же окрылённый — почти летел.

Георгий Давидович, так звали начальника, не только лично проводил меня на склад, позволив отобрать пятнадцать фильмов на свой вкус, но и выделил служебную машину. Персональная «Волга» с водителем домчала меня до Архонки быстрее, чем за тридцать минут.

А все потому, что следующая смена в пионерском лагере начиналась буквально через пару-тройку дней, и я поклялся себе добыть этот чертов шифер хоть из преисподней.

Я пообщал организовать доставку шифера в ближайшие два дня.

Ни документов, ни расписок с моей стороны не потребовалось, чему я очень удивился. Здесь верили людям на слово?

Мусю я нашёл довольно быстро. Она выходила из здания того самого местного клуба, где работала главным бухгалтером. Был обеденный перерыв. Пятница.

Я попросил водителя остановиться и выскочил из машины у неё за спиной.

— Марусь, привёз тебе «Вокзал для двоих»! Две серии! И ещё про любовь, — крикнул я ей, догоняя её на улице.

Она, нахмурившись, обернулась, будто мгновение пытаясь вспомнить меня, но через секунду улыбнулась.

— Саша…

— Здравствуй, Мусь. Ну-ка постой, смотри, что я тебе покажу.

Я не стал обниматься, потому что мой приезд уже произвёл маленький фурор, несколько пар глаз наблюдали за нашей встречей, и я не хотел компрометировать Лёнину девушку.

Поэтому я сразу метнулся к багажнику.

Я едва успел выгрузить первый ящик с киноплёнками на ступени клуба, как в окнах в округе задвигались занавески.

Лёнина девушка улыбалась. Она смотрела на ящик с растерянным видом.

— Что это? Не верю своим глазам.

— То самое! «Вокзал для двоих» — две серии, Гурченко с Басилашвили и Михалковым. «Вам и не снилось» — лично для тебя.

Я продолжал выгружать коробки с блестящими металлическими футлярами, похожими на шайбы. Маруся смотрела на всё это во все глаза.

— Ну как, довольна? — я откинул крышку первого ящика с гордостью фокусника, вытаскивающего из шляпы не кролика, а целый зоопарк, и показал названия фильмов на крышке.

Маруся заглянула внутрь и ахнула:

— Да ты ж, Санек, мне всю душу вынул!

— Это ещё не всё, — хитро прищурился Саша, доставая две плёнки в ярких индийских обложках, — для жены товарища председателя!

— Не может быть… — Маруся схватилась за сердце, будто у неё случился инфаркт счастья. — «Зита и Гита»⁈ «Месть и закон»⁈ Да как ты… Да где ты…

— И «Господин 420», — добавил я, наслаждаясь её реакцией, — всего пятнадцать фильмов. Есть французские с Бельмондо.

Маруся вдруг замолчала, прижала плёнки к груди и посмотрела на меня так, будто я только что привёз ей не кино, а ключи от рая.

— Саня… — голос её дрогнул. — Да ты понимаешь, что теперь вся станица будет у меня в клубе ночевать?

Она смеялась.

— Ну, значит, билеты будем продавать и на ночной сеанс, — рассмеялся я в ответ.

— Марусь! Ты там чего застыла? Народ-то уже от любопытства с ума сходит! Чего там?

Из двери высунулись сразу три женские головки и наблюдали за нами.

— Вот полюбуйтесь, у нас в станице новый герой! — крикнула она через плечо молодым женщинам, бесцеремонно разглядывающим меня.

— А новый герой-то холостой? — отшутилась вопросом одна из них, — он тебе кто?

Их лица сверкали любопытством.

— Тебе-то что, Нюрка? Ты за мужем. Брат он мне, троюродный.

Ну вот и определились с родством, подумал я про Марину. Надо будет как-то эту ситуацию проконтролировать. Чтобы они не пересеклись.

— А я, может, не для себя, я, может, для племянницы, хорошенький, как ретивый жеребец, такого в хомут — и пахать.

— Типун на язык тебе, Нюрка, ты своих зятьёв вон запрячь не можешь, а туда же, — вступилась за мою честь Муся.

Это была весёлая бабья словесная дуэль, перестрелка простыми по форме станичными остротами.

В которой ощущалась та самая народная поговорка о том, что в каждой шутке доля шутки, остальное — всё правда.

Все эти ужимки, полунамёки, словечки, остроты содержали целый пласт информации и возможных взаимных женских упрёков, недоступных моему пониманию.

— Давай помогу. Я собирался поднять и отнести один из ящиков в клуб.

— Не трожь! — Муся строго предупредила меня, — это их забота.

— Эй, бабы! Фильмы смотреть желаете? Тащите коробки в комнату киномеханика. Кто успеет к первому коробу — тому первый сеанс бесплатно!

Все трое женщин с радостным визгом, как по команде, поспешили к плёнкам. Четвёртая осталась придерживать дверь.

— Спасибо, герой, за фильмы! Как звать-величать-то тебя? — обратилась она ко мне.

— Александром звать.

— Сашок, заходи на обед в любое время, а на танцы или в кино. Билетов покупать не смей. Я — Зинаида, директор клуба. Жена председателя. С этого дня ты тут, в Архонке, как дома.

Ну вот, — подумалось мне, — теперь я тут свой.

Коробки с лентами занесли в клуб, и мы попрощались с женщинами и остались с Мусей на улице. Она продолжала сиять.

— Как тебе это удалось? Я не верю своим глазам! Ты настоящий волшебник, Саша!

— Какой там волшебник! Просто чуть-чуть поговорил с близкими, нашёл знакомых. Ну, дальше сама знаешь, как это бывает. — Я улыбнулся.

— Ну знаешь… Ты всё же из Москвы. Сами знакомства имеем, местные тут в Осетии, как говорится, а сами договориться не смогли.

Тут она спохватилась.

— Что же я стою, ты же голодный? Пойдём ко мне обедать.

— Нет, Марусь, не могу, у меня дела ещё.

— Какие?

— Чтобы рассчитаться за фильмы, мне позарез шифер достать надо.

Маруся переспросила:

— Шифер? Поехали к председателю. Кажется, я знаю, как решить этот вопрос.

Она не спрашивала разрешения и уверенно направилась к «Волге», открыла дверь и села на заднее сиденье.

— Поехали, здесь недалеко. Я покажу.

Я уселся впереди.

Водитель, усатый осетин средних лет, в огромной кепке «аэродром», кивнул, улыбнулся, поздоровался с девушкой и завёл двигатель.

И ещё через десять минут председатель, которого я вчера ещё знать не знал, обнимал меня и нахваливал:

— Два индийских фильма привёз! Точнее три, Семён Семёнович! — хвасталась Маруся, сияя от гордости!

— Ну, уважил, Александр, благодарствую, туго у нас с культурным досугом было. Теперь порядок. Проси, что хочешь. Коня, полцарства!

Он хитро улыбался.

— Дочь не отдам, конечно, она замужем, а земля у нас колхозная, сам понимаешь, но чем смогу — подсоблю.

— Коня, Семён Семёнович, коня! — выпалила вместо меня Маруся, — и шифера надо. Позарез!

— Коня? Кхех.

— Тут такое дело, Саша — гонщик. Скоро соревнования, но ему нужна машина. Саш, расскажи сам.

Но Семён Семёнович опередил:

— Ралли? На УАЗах?

Я кивнул:

— Ралли Кавказ. Этап ралли Орджоникидзе на УАЗах.

— За кого собираешься выступать, Александр?

— За команду ДОСААФ, местного аэроклуба.

— Мышкин? Знаю, знаю.